Прозрачность яблок, истовость стрекоз,
тяжелых георгинов лоск и зрелость…
вот небо заливает молоком,
вот зной уходит по низинам прелым.
Неспешный выдох, леность и покой,
где увяданье еле уловимо…
ещё ласкает теплою рукой,
удерживает крепкой пуповиной.
Волнует сладким осторожных пчёл,
хранит почти нетронутыми листья,
влечёт побыть вне времени ещё,
как будто завтра осень не случится,
как будто умиранье лишь пролог,
и жизнь сама тому причиной веской…
Дарит плодами, свято веря в то,
что не последний — спас Преображенский…
выискивает свет средь облаков,
внимает, что кукушка напророчит,
черкает дождь размашистой строкой…
и зябнет ночью.