в твоей комнате пахло дождем и мятой,
корешки дейла карнеги трогала пыль.
в голове моей - облако сладкой ваты,
за спиной - килограмм ненаписанных книг.
я не видел тогда ни париж, ни америку,
я не знал ни страданий, ни слез, ни тоски:
раз в неделю - кино на ломавшемся телике,
каждый день - по странице «москва-петушки».
пополудни, лучи разбивая оземь,
солнце выло в зените над самым домом,
я читал маршака и делил на восемь,
повторял, как молитву, закон ньютона.
от луны с горизонтом рождается зарево,
сотни капель играют в маджонг на окне -
свято место не пусто (а может, не занято?),
я бегу, спотыкаясь, навстречу тебе.
мегаполис меня проглотил, не жуя.
поперхнувшись, как старый курильщик-сосед,
он срыгнул мной за мкадом, и вот он - весь я:
две руки, две ноги, «двадцать пять» на обед.
карта города, лес, полведра черники,
десять соток, овраг и хромой частокол:
я гоню сто пятнадцать по новой риге,
чтоб вернуться в давно покосившийся дом.
в твоей комнате пахнет дождем и мятой.
корешки дейла карнеги трогает пыль.
в голове моей - где-то с полсотни клятв,
над тобой - где-то с метр сырой земли.