Холодная водная смесь за шиворот,
над головой- лишь тёмная чёрная спесь...
Нахохлился город мой.
Лишь мёртвый унылый неон
блестит в отражениях луж,
суров у природы закон,
размеренно- медленный душ
сменяет полуденный зной,
а дальше, наоборот...
И лету пора на покой,
остался один поворот
до той философской поры,
где птицы, прощаясь, кричат...
По правилам жёсткой игры,
они возвратятся назад.
Челночные чартеры птиц
привычны, и с этим, не спорь.
Пересеченье границ приятней,
когда домой
направится караван курлыкающих журавлей
из тех экзотических стран
в объятья России моей...
А дождь все, впотьмах, шелестит,
какой-то знакомый сонет.
Микронами влага летит,
и в том необычного нет.
Готовят ночные дожди
для Музы блистательный взлёт,
свинцовые туч бигуди
в причёску ей ветер вовьет.
И станет уделом её
та грусть, что запишет поэт...
А Болдино будет, свое...
И свой в Лукоморье просвет...