Николай Гульнев, военный моряк, выпускник ВВМКУ им. Фрунзе, ныне – Морской Корпус Петра Великого, капитан 1 ранга, 26 календарных лет прослужил на Северном Флоте, три года выполнял Интернациональный Долг в качестве военного специалиста при Зам. Командующего Кубинским Революционным ВМФ по боевой подготовке. Член Союза писателей России. В данной книге пытается проследить сложную и интересную судьбу морского офицера Северного Флота во времена Советского Союза.
На лицевой части обложки: Министр обороны СССР маршал Д. Ф. Устинов посещает Северный Флот. 1982 год.
Послевоенному поколению военных моряков СССР, с честью выполнивших
Священный Долг перед Отечеством, посвящается.
О МОЁМ ГЕРОЕ МАМИНЕ
Почему Мамин? Был такой командир, о котором мне поведал флотскую байку ветеран ВМФ капитан 1 ранга В. С. Литвинов. Я написал о нём три страницы, а постепенно эта байка обрастала подробностями и вылилась в целое повествование. В своей книге я охватываю период с 60–х годов до начала 90-х годов прошлого века. Это был период становления и выдающихся достижений ВМФ, когда он стал атомным, ракетно–ядерным, когда шла «холодная война», которую бездарно проиграли политики. Офицеры же Флота, ценой неимоверных усилий, риска, жертв с честью выполнили поставленные задачи, добились паритета на море и с гордостью несли Военно–Морской Флаг во всех морях и океанах.
Чтобы представить потерянную мощь Северного Флота, я напомню обыденность флотского дня в 1975-1985 годах. Одновременно в море, начиная с февраля и по сентябрь, находилось до 50-ти атомных ПЛ, из них до 20-ти ракетных подводных крейсеров. В дальней зоне находилось до 22-ти атомных ПЛ, в ближней зоне и на Белом море до 30-ти атомных ПЛ. Кроме того, на боевой подготовке находилось от 10-ти до 15-ти дизельных ПЛ, до 50-ти надводных кораблей и судов. В отдельные дни на Флоте выполнялось до 12-ти ракетных стрельб и до 20-ти торпедных стрельб, не считая артиллерийских стрельб и других боевых упражнений. Да, случались аварии и навигационные происшествия, но никто и никогда не загонял на 100-метровые изобаты атомные лодки. А какие были кадры! Только в Управлении боевой подготовки СФ служило до 20-ти командиров атомных и дизельных ПЛ, командиров надводных кораблей. А какие были начальники Штаба Северного Флота! По долгу службы, «моя работа» ежедневно дважды ложилась на стол Начальнику Штаба Флота – в 12.30 шифровки с суточным планом всем атомным ПЛ в море, а в 17.30 – сам суточный план. Я видел, как вникал в суть плана выдающийся оператор адмирал В. Н. Поникаровский.
В обстановке, нанесённой на карту, где всё черным-черно от сотни кораблей, он вычленял главное и замечал такие мелочи, которые были доступны только исполнителю плана.
Не кричал, не разносил, а учил и жёстко спрашивал за соблюдение мер безопасности. Я помню стиль работы осторожного, вдумчивого Начальника Штаба адмирала В. К. Коробова и его «знаменитый треугольник», когда он в период ответственных флотских учений лично убеждался в правильности «Боевых распоряжений», для чего вызывал к себе командира ПЛ, автора «Боевого распоряжения» и подробно, дотошно в этом «треугольнике» разбирал на карте суть действий командира атомной ПЛ. Не могу не назвать руководителей Управления боевой подготовки – настоящих профессионалов контр-адмиралов И. Г. Швецова и
В. М. Бешкарева.
Закат славы Северного Флота начался со второй половины 1986 года, когда к руководству Флотом пришли «волевики», вроде бы всё успевшие очно или заочно закончить, но по сути нередко странно проявлявшие свою деятельность – разбор, разнос, проверка цвета носков у офицеров Штаба Флота, проверка гальюнов и утренней физзарядки на кораблях, правил несения караульной службы, сбор металлолома. Они зачастую не слушали, а слышали только себя, учили всех, но плохо учились. Они считали, что с назначением на высокие должности им автоматически добавлялись ум и мудрость. Это руководители, о которых я как-то написал:
«…И каждый верил, будто разом
Постиг премудростей тома,
И должность дали, и Указом
Для них добавили ума!…»
По их вине положены на печальный алтарь «К–219», «Комсомолец», «Курск». Да, командующий отвечает за всё перед Министром Обороны и Президентом, но есть вещи, за которые он отвечает перед Всевышним. Кстати, то что ПЛАРК «Курск» оказалась на 100-метровой глубине, говорит о том, что потеряна школа, предан забвению 5-ти этапный контроль за соблюдением мер безопасности. Таким ПЛ даже при одиночной отработке задач давались полигоны с глубинами свыше 150-ти метров, а при совместной отработке задач – свыше 200 метров.
Почему Лёха Мамин начинает службу на надводных кораблях и вдруг переходит на дизельные ПЛ, а потом на атомные ПЛ? Это не выдумка автора. Такой путь прошли многие, в частности, Герои Советского Союза адмирал Э. Балтин и вице–адмирал
Е. Томко. На атомных ПЛ служить желали многие, и на командирский мостик приходили нередко, пройдя должности замполитов. Других легальных путей было очень мало. Поэтому, ничего надуманного в прохождении службы Маминым нет.
Что из приведённых ситуаций выдумано, а что правда? Ничего нет выдуманного. Я позволил себе в отдельных случаях сместить время и место событий, а факты все реальны. Раздумывал – может мне назвать фамилии тех офицеров, которые являлись подлинными героями некоторых ситуаций? А потом решил – пусть каждый узнаёт самого себя.
В отдельных случаях я пишу и о себе. Всем за байки и флотские истины я признателен и благодарен.
Сейчас много пишут о Флоте, но чисто бытовой срез жизни офицера, как правило, упускается. Возможно, моя книга заполнит этот пробел. Герой «Василий Тёркин» появился, как «Вася Тёркин» в 1939-м году в период Советско–финской войны, автором которого являлась группа поэтов: Н. Тихонов, В. Саянов, Ц. Солодарь. В неё входил и А. Твардовский. Нечто подобное было в период войны 1812 года, когда в народных картинках в героическо-лубочной форме отображались отдельные герои и образы. Так что Герой Лёха Мамин родился не на пустом месте. Моё отличие от А. Твардовского в том, что он – поэт, а я офицер. Но Твардовский в окопах не сидел, а я, всё о чём пишу, испытал многое на себе. Флотский читатель и время всё оценят и расставят по своим местам. Жаль, что флотские офицеры и поэты не оставили такого повествования за период от Крымской войны и до Цусимы.
Как известно, Русский Флот начал создавать наш удивительный Монарх Пётр Великий. Он же начал посылать боярских отроков в европейские страны для приобретения нужных для Русского Флота знаний. По его же Указу в Москве в январе 1701 года была создана Школа математических наук или проще – Навигацкая Школа.
«Альма–Матер» - в переводе с латинского означает «Кормящая Мать». 14 января (25 января) 1701 года Указ, подписанный Петром I, гласил: «Быть математических и навигацких, т. е. мореходных хитростно искусств учению». Создание Навигацкой Школы в Москве положило начало системному военно-морскому образованию в России. Одним из преподавателей Школы был Л. Ф. Магницкий. В 1705 году состоялся первый выпуск учеников Школы – было выпущено 64 человека. 1 октября 1715 года Пётр I подписал Указ о создании в Петербурге Морской Академии. В 1741 году в Морской Академии и Навигацкой школе учились 251 человек. С 15 декабря 1752 года последовал Указ о реорганизации Морской Академии в Морской шляхетский кадетский корпус. 7 октября 1918 года в здании бывшего Морского Корпуса были открыты Курсы командного состава Флота, которые в 1919-м году переименованы в Училище командного состава Флота. В 1926-м году Училищу было присвоено имя М. В. Фрунзе. В настоящее время Училище носит название – «Корпус Петра Великого».
За более чем трёхсотлетнюю историю Училище подготовило десятки тысяч высококвалифицированных офицеров Флота. В их числе выдающиеся флотоводцы –
Ф. Ф. Ушаков, Г. А. Спиридов, Д. Н. Сенявин, П. С. Нахимов, В. А. Корнилов,
В. И. Истомин. Отсюда вышли такие деятели Русского Флота, как военный педагог П. Я. Гамалея, адмиралы А. С. Грейг и Г. И. Бутаков. Имена выпускников отмечены на картах мира. Это свидетельствует об огромном вкладе русских моряков в мировую науку. Среди них А. И. Чириков, С. И. Челюскин, С. Г. Малыгин, Д. Я. Лаптев,
Х. П. Лаптев, И. Ф. Крузенштерн и Ю. Ф. Лисянский, первооткрыватели Антарктиды – Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев. Всемирно известны выпускники Училища – выдающийся русский композитор Н. А. Римский-Корсаков, писатель К. М. Станюкович, художник А. П. Боголюбов, художник–баталист В. В. Верещагин, изобретатель самолёта контр–адмирал А. Ф. Можайский, учёный-математик А. Н. Крылов, географ и океанограф Ю. М. Шокальский, академик адмирал–инженер А. И. Берг, знаменитый промышленник А. И. Путилов, поэт Алексей Лебедев, В.Даль и др. 30 офицеров-декабристов были выпускниками Корпуса. В разные годы Училище закончили выдающиеся советские флотоводцы и видные военные деятели. Среди них адмиралы
Н. Г. Кузнецов, С. Г. Горшков, В. А. Алафузов, Л. М. Галлер, В. Ф. Трибуц,
А. Г. Головко, Ф. С. Октябрьский, С. М. Лобов, В. В. Михайлин, Г. М. Егоров и др. Фактически, Училище заложило основы системного высшего образования в России. Куда бы ни забрасывала флотская жизнь выпускников Училища, они хранили традиции, помнили тех, кто передал им свои знания, опыт, кто заботливо и терпеливо готовил их к нелёгкой, но благодарной профессии военного.
Обратимся к фактам, которые особенно неизвестны. Со смертью Петра Великого престиж службы на Флоте резко упал. Дворянских детей старались записывать рядовыми в гвардейские пехотные и кавалерийские полки. Считалось, что служба на Флоте значительно опасней и трудней. Да и гвардия после Петра участвовала во всех государственных и дворцовых переворотах и имела большее влияние на верховную власть, чем представители Флота.
За перевороты платили деньгами, крепостными, землёй и должностями. Так зачем служить на Флоте? Но такое положение было нетерпимым. Нашлись и в то время патриоты Отечества, которые своими обращениями и прошениями старались изменить военно-морское образование к лучшему. Так, в 1749 году князь Михаил Белосельский подал прошение Императрице Елизавете Петровне, в котором напомнил, что «..Служба морская есть многотрудная, охотников к ней весьма малое число. Нынешние офицеры все заводу Государя Императора Петра Первого ...». Все эти обращения привели к тому, что 15 декабря 1762 года был создан Морской Кадетский Корпус. Кадеты и гардемарины, кроме специальных дисциплин, стали изучать три иностранных языка – французский, английский и немецкий, а также обучались рисованию, танцам и фехтованию. Крупные изменения в Корпусе произошли в 1761 году, когда Директором был назначен Иван Логинович Голенищев-Кутузов. Он через Императрицу Екатерину Вторую добился, чтобы Корпусу была приписана деревня с крепостными в 210 верстах от Петербурга. В Кронштадте построили дом, где могли разместиться гардемарины перед уходом в плавание.
Было увеличено жалованье офицеров Морского Корпуса, и стало значительно выше, чем у строевых морских офицеров. Своеобразной была забота Директора Корпуса о гардемаринах, которые плавали на боевых кораблях во время летней практики. Он выступил против введённой ещё при Петре Первом двойной матросской порции для гардемарин на борту боевого корабля, утверждая, что «...для молодого человека совершенно не нужно большое количество пищи, а употребление вина и сбитня
приучает к крепким напиткам». Голенищев-Кутузов хотел, чтобы будущие флотские командиры приучались на кораблях во всём вести себя по-офицерски. Он посылал из Корпуса столовое серебро, скатерти и салфетки на те корабли, на которых плавали его питомцы.
Всё было бы хорошо, если бы пожар в 1771 году не уничтожил здание Корпуса на Васильевском острове. Погорельцев решили разместить в одном из зданий в Кронштадте. Учебным заведением от имени Голенищева-Кутузова стал управлять капитан 1 ранга Н. С. Фёдоров, человек грубый, необразованный, не имевший понятия о важности воспитания детей. Вот как описывал свою жизнь во время пребывания Корпуса в Кронштадте барон Владимир Штейнгель: «Капитаны, казалось, хвастались друг перед другом, кто из них бесчеловечнее и безжалостнее сечёт кадет. Была ещё одна особенность в нашем Корпусе, это – господство гардемарин над кадетами, которых употребляли, как сущих своих дворовых людей. Я сам, бывши кадетом, подавал старшему умываться, снимал сапоги, чистил платье, перестилал постель и помыкался на посылках с записочками. Боже избави ослушаться – прибьют тут же до полусмерти.
Зато, какая радость, какое счастье, когда произведут в гардемарины. Тогда из крепостных становишься барином, и все повинуются».
Положение могло исправить только перевод Корпуса обратно в Петербург, что было сделано по распоряжению Павла Первого. Пожалуй, больше Императора Павла никто для Корпуса за все времена не сделал. Перевод был произведён очень быстро. Уже на третий день, после подписания распоряжения, т.е. 10 декабря 1796 года, воспитанники разместились в новом здании. Знаменитому архитектору Ф. М. Волкову было поручено объединить в единый ансамбль все здания.
Многое изменилось. На обустройство Корпуса Павел Первый из личных средств «пожаловал 100000 рублей», а от Адмиралтейств-Коллегии было выделено 85 тысяч рублей. Павел Первый имел звание генерал-адмирала, и, став Императором, постоянно демонстрировал отеческую любовь к Морскому Корпусу, присутствовал на занятиях, бывал в спальнях кадет и в столовой. В этом уникальнейшем Зале, построенном Волковым без колонн, с «висячим потолком», раздавал воинские звания и классные чины. Можете вы себе представить нечто подобное в настоящее время? Каков поп, таков и приход! Результаты такого отношения к Корпусу не замедлили сказаться. На выпускных экзаменах 1804 года, за отличные успехи, по представлению Морского Министра Чичагова, 13 лучших гардемарин от имени Императора получили в подарок по «прекрасному секстану английской работы».
Император Александр Первый не знал и не любил Флот, и даже одно время предлагал передать Флот своим друзьям из Англии. Такой бред мог присниться только ненормальному человеку, но такое было. Видимо, хотел отблагодарить своих соучастников в убийстве собственного отца. Показателен пример отношения Императора Александра Первого к личному составу эскадры Д. Н. Сенявина. Известно, что в условиях войны с Англией в 1807 году, адмирал путём переговоров с английским адмиралом Котоном, передал корабли эскадры на хранение английскому правительству.
По возвращению Сенявина и его команд в Петербург без всяких ограничений и на деньги Англии, адмирал обратился к Императору за возмещением потраченных средств и выплатой довольствия личному составу эскадры. Но наш Император необоснованно отказал адмиралу, превратив его в нищего. В записках С. Т. Аксакова упоминается адмирал Сенявин, заходивший за милостыней к нему на дом, и «которому высылалось по три рубля». Сенявин не забыл выпавших на его долю испытаний, и завещал положить себя в гроб в том рваном больничном халате, в котором он собирал милостыню, а также похоронить его на Охтинском кладбище в разряде беднейших обывателей города. И только восшествие на Престол Императора Николая Первого вернуло имя адмиралу и долги личному составу эскадры. Император придал его похоронам исключительно торжественный характер, и сам командовал войсками, отдававшими почести адмиралу. Вещь до сего времени неслыханная! Господа! Не так ли поступили с нашим Наркомом Н. Г. Кузнецовым в советское время, лишив его всяких привилегий и средств к существованию? История повторяется, хотя наши правители её не знают и не желают знать.
К сожалению, императоры вершат свои поступки согласно времени и обстоятельств. После Сенатской выходки Николай Первый ввёл в Корпусе действительно «палочную дисциплину». Вот как об этом пишет в своих воспоминаниях адмирал И. А. Шестаков: «Сечение разделялось на три разряда: келейное, при роте и при собрании целого Корпуса. В приказах Директора не означалось число ударов, а как бог на душу положит, так и драли. Мне, например, 11-летнему дали двести ударов за грубость. Исполнители были подобающим образом дрессированы, и мне никогда не довелось видеть впоследствии чего-либо подобного. Качалов, исполнявший обязанность главного заплечного мастера, давал до шестисот ударов, вероятно, для поддержки своего адмиральского звания». Так что нам не следует обольщаться царскими временами, и считать, что дворянские дети блаженствовали в Корпусе. Со времён Петра продолжалось воспитание нации посредством батога и розги.
Говоря о нашем времени, следует отметить, что в Училище не было никакого насилия, и тем более, годковщины. Каждый курс знал своё место и в служебное время, и на танцах в нашем знаменитом Зале. К старшекурсникам было отношение уважительное, так как многие из них являлись старшинами рот и командирами взводов на младших курсах. Наши командиры и преподаватели в подавляющем большинстве были образованными и культурными людьми, с них не стыдно было брать пример. Они оставили по себе высокую память и уважение. То, что мы состоялись по жизни и достигли значимых успехов в службе, следует соотнести с качественным воспитанием и образованием в Училище. Мы храним светлую память о годах, проведённых в стенах этого замечательного учебного заведения.
Интересно отношение к Морскому Корпусу Русских Монархов, о чём следует сказать:
Ни к чему слепой кураж –
Мы не вертопрахи,
Как ценили Корпус наш
Русские Монархи?
Расплели судьбу века
У лихого вала –
Как монаршая рука
Флот и нас ласкала?
...Если Кормчий, пейте ром –
Он лелеял круто,
Побывали мы с Петром
В битве у Гангута,
А потом гремел Гренгам
И клинки из стали:
Всем не только по серьгам –
Выбили медали!
И побед не перечесть
Вкупе с орденами,
Мы в морях Святую Честь
Пронесли, как Знамя!
Благодарным лбом ударь –
Будет вместо платы:
Подарил нам Государь
Кикины Палаты.
Он – Отец и Командир
Живший не парадом –
Подписал Ништадтский мир
С нашим скромным вкладом!
От восторга не устав,
И, по воле Бога,
Дал для нас Морской Устав,
Дал его надолго!
Жаль, что счастье забрело
В дебри до заката –
Вроде встали на крыло,
Да пришла утрата!
На щеке слеза дрожит –
Кормчего не стало:
В Петропавловке лежит
В чине Адмирала.
Тут и раб засеменил –
Ближе к телу нега,
И никто не заменил
Русского Стратега!
Захлестнул бездумный вал
Блеск кадетской рати –
Флот при Анне догнивал
В сумрачном Кронштадте!
При Дворе сановный сноб
Выглядел убого –
Титулованных особ
Стало слишком много!
Тот гофмаршал, этот - паж,
Быть при Троне вправе,
Притупился наш палаш
В нищенской оправе,
Позабылся абордаж
При убогой смете
И, отныне, выбор наш
Чаще на паркете!
Смутно времечко потерь –
Что случилось – было:
Скажем так – Петрова Дщерь
Море не любила,
Но от правды давней сей
Был поступок ярок –
Нам на праздник 100 гусей
Прислано в подарок!
Что свершилось, всё не зря –
Не сохою пашем,
В День Шестое ноября
Гусь в застолье нашем!
Флот – Отечеству слуга,
Мы – Петровы дети,
Жаль, пугали лишь врага
При Елизавете!
И кадет уже не рад
За такие мерки -
Утром – выстрел, днём - парад,
В вечер – фейерверки!
Всё же сладились дела –
Вытянулись лица:
Домик Миниха дала
Добрая Царица!
Стали жить кадеты в нём,
Как живут доныне,
Но сгорело всё огнём
При Екатерине.
Вспоминаем сущий ад –
Это не от Бога,
Нас направили в Кронштадт,
Вроде не надолго.
Не исполнен был Указ –
Наши карты биты -
Ей мешали всякий раз
Может, фавориты?
Может, в деньгах перебой
Или боги мстили?
Но за тот, Чесменский бой,
Мы её простили!
Странен бабий перегиб –
Что ей не икалось?
Нас Царица на отшиб
Выселить пыталась.
Сложен царственный каркас
И опасна милость –
Фаворитов среди нас,
Видно, не случилось!
Сапогом Мальтийским пнул
Павел–Царь прилично,
Из Кронштадта нас вернул,
Быт устроив лично!
Царской вестью дорожа,
Повториться смеем –
Три прекрасных этажа,
Славный Зал имеем!
Видно точный дал Указ
Истинный Наследник,
И Заступник есть у нас -
Павел Исповедник!
Пыл великий не остыл –
Он не кой-то зритель,
Корпус лично посетил
Царь-Благотворитель!
Посчитали светлым сном
Царственное слово –
Заблистала, знай, при нём
Слава Ушакова!
Павел нами не забыт –
Бог тому свидетель,
Жаль, безжалостно убит
Флотский Благодетель!
Видно, часто трутней бил,
Изменяя даты,
И, как Пётр, моря любил -
Сам водил фрегаты!
Все Монархи, да не все
Яблочко на ветке,
При маркизе Траверсе
Были кругосветки,
Если выход – череда,
Море не для вида,
И открыта в те года
Нами Антарктида!
Что недавно, то давно –
Помните, дворяне,
Были при Бородино
В превеликой брани!
Слава выше, чем приказ,
Говорим, что знаем –
Воевали, и не раз,
Мы при Николае!
Он деньгами не сорил –
Оцените сами,
«Наварин» же подарил –
Глянь! Под парусами!
У поверженных вершин
Вздрогнула Европа –
Был победен Наварин,
Честь была Синопа!
Но беспечны времена,
Если власть зевнула –
Славу Крымская война
Флоту не вернула!
На горящей стороне,
Как в войне былинной -
Захлебнулись на волне
Песней лебединой,
И уже не до побед
В поредевшем стане -
Затерялся русский след
В дальнем океане!
Всё же Флот благодари
И цени итоги!
... Смертны Русские Цари
И, увы, не Боги.
Не затеряны в пыли
С блеском эполеты –
Водят в море корабли
Царские кадеты,
В каждом деле – впереди
Ходят не парадом,
Вон, на карту погляди
Удивлённым взглядом,
Оцени в веках сполна
Курсов точных нити –
Прочитаешь имена
Памятных открытий!
Удивишься – «Бог ты мой!
Истина – в повторе!»
Но не всех, увы, домой
Возвратило море!
И в просторах полутьмы
Что-то неизвестно –
Покоряли ж мили мы
И служили честно!
Без восторгов и прикрас
Помним злые баллы,
Ждём! Внесёт потомок нас
В русские анналы!
Поимённо! К Чести – Честь
В Русском Аттестате,
И о нас ему прочесть
Будет очень кстати!
В новом пекле не сгорит,
Цель найдёт и средство –
И однажды повторит
Флотское кадетство!
И по солнечным волнам
Не пойдёт как-либо,
И однажды скажет нам
Тихое – «Спасибо!»
Заслужили! Что о том?
Словом суть рассудим,
И в Отечестве Святом,
Знай, с потомком будем.
По отношению к Морскому Корпусу выпускники ценили и Монархов. Так было и так будет всегда:
Цени восторженность, не страхи,
Пройдись по зыбкой старине –
Хранят Отечество Монархи,
Летя на бронзовом коне!
Но не для всех благая кладка,
Не все оценены в умах –
Сокрыта русская загадка
Навек в высоких теремах!
Народ беспечно посудачит
И суд словесный довершит –
«Один к Неве холодной скачет,
Другой к Исакию спешит,
А Третий смотрится забыто,
И не монарший дарит вид -
Как всадник, в роли монолита,
Один на Знаменской стоит!»
Где сквера царственная клетка
И меди целая гора,
Императрица, как наседка,
Достойных вместе собрала!
Ветрам и времени открыта
Её заслуженная рать –
Умела баба фаворита
И полководца подбирать!
Смутить умела и направить,
Умела правду в слове скрыть,
Умела прошлое прославить
И пол России прокутить!
Но удивлённый русский зритель
Бросает взглядом точный лот –
«А где же Царь–Освободитель
Среди болотин и высот?»
О, Русь от божеской опеки,
Судить её не норови –
Ему на грешные копейки
Поставят «Спаса–на–Крови!»
Креститесь, сумрачные лица,
Просите - «Лучших – береги!»
Не скачет Царь–отцеубийца -
Видать, припомнили грехи!
Видать, с виною! Не невинный -
«И как могло такое быть?!»
О, Бородинской Годовщиной
Ему вину не искупить!
... Всех пеленало время туго,
И всех вело к вершинам зла,
Но в бронзе память Петербурга
Не всех Монархов возвела!
Считайте памятные годы –
Они, чем дальше, тем ценней,
Век ядовитые разводы
Стекают с бронзовых коней!
И Бог поступки честно взвесил
И бесноватый Сатана,
А кто и что, накуролесил,
Оценим позже и сполна!
Поймём, когда Земля взорвётся,
Когда услышим – «ох!» и «ах!»
И всем по совести зачтётся
На точных Божеских весах!
И лягут многие на плахи,
Надев терновые венцы -
Святые, нехристи, монархи,
Шуты, шутихи, мудрецы!
Уже назначен выбор ранний –
Спеши сквозь сполохи и тьму:
Мы все придём без опозданий,
Да жаль – не все придём к НЕМУ!
Но у наследного колодца,
В потугах, славе и борьбе,
Всем по делам его зачтётся
И по державной городьбе,
По старым вехам и осколкам,
И по тому, что вправил бес!
... Глядит, глядит суровым оком
Судьба с восторженных небес!
И не пытайся! Не обманешь
Звезду, что выбрать торопил -
Ты навсегда на деле станешь
Лишь тем, кем ты при жизни был!
Отцом всех кадет считали Великого Князя Константина Романова. Действительно, его заветы и наставления и сей-час актуальны:
Вставай под Знамя, сын и брат,
Вставай, коли достоин,
Не всяк в России Коловрат,
Но всяк в России воин,
И всяк Отечеству слуга –
Отцы, сыны и внуки!
И, коль Россия дорога,
Учи, кадет, науки,
Ищи рассветные огни
И различай раскаты,
Но Славу Родины цени
И воинские даты!
Умей Отечество любить,
Быть братом, но не сводным,
И не казаться, надо быть
В семействе благородном!
Ищи связующую нить
И песни те, что спеты,
Умей свой норов подчинить,
Как старые кадеты,
Держи достойно русский строй,
Пиши благие главы,
И помни – в бой идёт герой
За Русь не ради Славы,
Не ради красного словца
И не наживы ради -
Заветы деда и отца
Цени по высшей правде,
Не трать в беспечности года,
Ищи в морях фарватер,
И возвращайся иногда
В родную Альма–Матер!
Будь не судим и не суди,
Не деньги – суть богатства,
Храни в разбуженной груди
Немеркнущее братство,
Не привыкай на случай лгать
И за удачей гнаться,
Спеши уставшим помогать
И сильным оставаться!
Не расслабляйся, не ленись,
Умей расслушать Лиру,
И подчиняться научись
Царю и Командиру!
Неси Божественный сонет –
Пусть будет звонкой ода,
И знай, кадетов бывших нет,
Бывает бывшей мода!
Не принимай душою лесть,
Не главное - карьера,
И знай, кадет, что всё же есть
Отечество и Вера!
И словно мёд из царских сот
Придут успехи с вами,
И Слава Флота прирастёт
Кадетскими трудами!
Вам очень многое дано –
Останьтесь же сынами,
А дни времён Бородино
Пусть будут только снами!
Но ваша доля высока
И ваши бури строги –
Века у флотского полка
Походы да тревоги!
Но сердце пылкое не лжёт,
И лгать оно не вправе –
Не слава лучших бережёт,
А век, что служит славе!
Гляди на прошлое, гляди -
Мы ворогу не сдались,
Дел очень много впереди,
Что от отцов достались!
Россия ждёт! Её простор
Зовёт сердца и руки,
А где прописан вечный спор,
Там душам не до скуки!
Там на ветру натянут шкот,
Там многое неясно,
Но там прекрасен мореход
И истина прекрасна,
Там лечит строгая волна,
Там буйствуют восходы,
Там закаляют семена
И праведные всходы,
Там на плечах тяжёлый груз,
Там мыслей честных взлёты,
Там назначает Флагман курс
В далёкие широты!
Он не собьётся второпях
При новом повороте,
И не за почесть, не за страх
Радеет век о Флоте!
Примеры есть! Живи, учись
В большом, а лучше, в малом,
И Гражданином становись,
А после – адмиралом!
И у державного крыльца,
Где ходят при параде,
Заветам деда и отца
Служи по высшей правде!
Не смей искать тепличных мест,
А будь по жизни в латах –
Ведь не в петлице славит Крест,
И не рассвет в Палатах,
И не лощёный будуар,
Не дева при корсете –
Неси в душе высокий дар
И в нашем тёмном Свете!
Там много взоров и атак,
Там девица – невинна,
Но ты же вечный холостяк
У жаркого камина!
Уж постарайся, не сгори,
Объятия – не шкоты,
И знай – твои календари
Ревущие широты!
...Не греет тёплая кровать
И золото в кармане,
И нам на счастье уповать
Придётся в океане!
Там, на скрещении дорог,
Где год минутой длится,
Храни тебя не только Бог,
А Царская Десница!
Почему я вернулся снова к написанной книге? Эта книга
версталась из написанных воспоминаний и баек. Я вижу
недостатки книги, отчасти, резкие оценки, поэтому решил книгу исправить.
Капитан 1 ранга Николай Гульнев,
Санкт-Петербург, 19.01.2023