(На заставке иллюстрация автора «Лицо Катюши»)
По мотивам Уральского Сказа
Пролог
Душа, будь родом хоть из Рима,
хоть из Москвы или Афин,
но есть за ней догляд незримый.
Свой обозначь оскал звериный,
иль распушись, как тот павлин –
в тебя вобьют незримый клин…
Хоть запаси себе в канистры
святой воды, а на роду
пути Господни, ох, тернисты!
Ищи надёжную тропу.
Хоть растворись, хоть отелись ты,
хоть превзойди сам шантрапу,
однако в каждом нигилисте
сидит на мистику табу.
Мол, это выдумка, а мистик
«удостоверится» в гробу,
что в мире нет нечистой силы.
Но ясно божьему рабу:
у нигилиста ум стащили
навек те самые вот силы…
Пусть нигилисту пыл и дан,
а всё ж в полемике конкретной
не всяк тот враль и шарлатан,
кто выдал сей отпор ответный:
«На горном склоне заповедный
лес укрывал немало тайн.
В одной горе, короче, в Медной,
жила Она… с натурой вредной,
но справедливой. Это да.
Про злобный нрав – всё клевета».
* * *
Над честной жизнью – нимб, а над другой
незримо жаждет крови демон-овод…
Утёсом одиноко над рекой
стоит скала. Пнуть глыбу есть ли повод?
О ком-то если скажут: он – дикой,
то явно человек не заштампован,
к иным привык заветам и опорам…
Подай ему во всём иной декор,
иначе разговор сведётся к спорам.
Такого нелюдима объегорь –
совсем уйдёт он прочь с немым укором.
Талант твой – не птенец, а ты – не хорь.
Не бойся начинать путь дилетанта,
а только лишь движение ускорь.
По праву, искры Божьего таланта
вполне в себе откроет род людской.
А если кто отнёсся к ним халатно –
пустое сотворит своей рукой.
Предназначеньем брезговать накладно…
. . .
Богат ли по-горняцки здешний край?
Условно назван Средним он Уралом.
По слову «средний» зря не замарай
весь округ с рудокопским ареалом.
Для леса горы тут невысоки.
Ель, пихта да сосна – для них раздолье.
Но с красной начинать пора строки
заветный Сказ о людях, злой их доле,
когда они в разлуке и в раздоре.
Не что бы уютней тут, чем там,
и вовсе не нужны в болоте жерди,
но волю необузданным мечтам
тут явно дали раньше, чем соседи.
Быль явственней в куплете, чем в газете.
Свои болота хвалит всяк кулик,
а лесом горным хвастает сорока.
Посёлок горнорудный невелик,
но Горный Дух в горе, не зная срока,
живёт от поселковых недалёко…
В посёлке каждый каждому знаком.
Отцом бедовой девки был Пахом.
Дочь мастера по камню звали Катей,
Данилка сиротинкой-пастухом
являлся поначалу лишь. Вникайте.
Упорного не впишем зря в ослы.
Добрейший Даня с отрочества слыл
в посёлке самым лучшим музыкантом.
Играя на рожке, душевный пыл
вложил он, наблюдая за закатом.
Для Кати, судя по румянцу щёк
и взору глаз её (представьте Еву),
в руках Данилки узенький рожок
казался наилучшим по напеву.
Присматривалась Катя и в плену
любви своей к парнишке не молчала:
«Данилка – не блаженный, но ему
заняться ремеслом бы для начала…»
* * *
Для лета нужен ли диплом?
Само вступило в силу. Бледно.
Июнь Уралу нёс тепло –
так называемое лето…
Подначек в Кате целый рой.
Ей заглядеться не впервой
на паренька с пастушьей дудкой.
– Где путь извилисто-кривой
кончался встречею с анчуткой?
– Вот есть тропа: по ней уйди
по интересу прямо в гору…
Сказала, стал я нелюдим.
Так ведь пастух я в эту пору.
Как раньше, в девичий кружок
нейду орехи класть на скатерть. –
признался Даня-пастушок
своей подружке, юной Кате.
– И чем, Данилушка, себе
ты сердце радуешь всё чаще?
О чём ты думаешь в избе
и вот сейчас в таёжной чаще?
На солнцепёке иван-чай
вскорь зацветёт. Глянь, если зоркий, –
Катюша словно невзначай
спросила юношу на взгорке. –
Чем озабочен, объясни?
Твоя рассеянность заметна.
– Мне что-то маетно с весны.
Особо возле Горки Медной.
Как-будто зов туда внатуг
меня затягивает в омут.
Вот нынче снова, словно вдруг
заочно с тайнами знакомит.
Я тайнам рад, однако в ряд
мне кто же явит?! В зад мне шило!
Как-будто даже и корят
меня неведомые силы!
Раз семь в году пять лет подряд
туда ходил. Бывало, восемь.
– Да ты отчаянный! А я б
туда не хаживала вовсе...
* * *
В подземных рудниках нет места песням:
ни благостным, ни самым затрапезным.
Живите на земле (в лучах Творца),
где держит на поверхности власть царь…
...Под бдительным надзором порубежным
нас с нашими эмоциями Бездна
незримо держит, как держала встарь…
...Когда вблизи встречают нелюбезно,
спасительная ли утешит даль?
Когда тебя признать не жаждут спешно,
прогнётся ли в тебе твой стержень-сталь?
С порога пригласят тебя небрежно,
окинув взором более чем пресно?
При встрече не предложат пьедестал?
Не дрейфь, когда тебя вполне уместно
встречают по одёжке – в моде стар…
Проводят по уму и – ахнешь. Лестно!
Набату предпочёл ты благовест, но
напутствий свод до одури листай.
Земле вихор последний с плеши сдай –
ума прибавят годы, как известно…
...Мы – живчики общин и реже – стай.
Поддались бесам? Вас расселит Бездна.
Кто пел, а кто зубами скрежетал,
а кто-то и на скалы лез отвесно…
…Спешит явь нас обнять не слепо, тесно –
для душ есть что-то вроде решета.
Мир грёз и обольщения потешно
даёт нам виды в общих лишь чертах.
Бываем мы подолгу безмятежно
у собственного зрения в сетях.
Оценивают нас по силе внешней
при встрече. По речам – и вовсе так…
...Водой себя накачивая вешней,
задумались отшельники в скитах:
«Земля и горы разве легковесны»?
Земля, как есть, лежит на трёх китах,
чьи спины зри в уральских рудниках…
…Зайди-ка в глушь, да хоть и в мелколесье.
Хозяйка медных руд, не баской Леший –
всё это есть в натуре, ох и ах.
Зато у нас не сыщешь адской бреши.
Я слышал, что у чёрта на рогах
огонь подземным демоном трепещет –
вулканы где-то есть в чужих горах
(рассказчику я верю – вряд ли брешет).
А грохот от вулкана – адский скрежет.
Свести с ума – вулкану не в напряг.
И с пламенем несётся в небо прах:
покроет землю – выжить в нём нет шанса.
Каков он, устремлённый ввысь, земной
порыв, напоминающий мне танцы?
С уздой Небес борясь, как вы с женой,
иль с мужем (у семьи – все выкрутасы),
из жерла где-то в адской ипостаси
огонь подземный выйдет, может статься…
…Пугая глубиной иль вышиной,
врат ада не завёл наш край земной –
не вправе наши горы зашататься.
Огонь подземный знает: чаша танца
у нас запрещена – нет ни одной…
...Уральской восторгаясь стариной,
диковиной любуясь коренной,
в уральских землях хочется остаться.
Урал – он хоть и русский, но иной:
делами удивляет с новизной
(чуть поодаль лишь отроки да старцы).
Народ наш – рудорубы, рудознатцы,
есть резчики по камню (труд блажной),
литейщики. При всех – их домочадцы.
Кто с барином повязан, кто с казной,
а кто не прочь и с нечистью мараться…
Те, кто не знал, и те, кому везло,
Хозяйке поклоняются незлой
гуртом, как нынче скажут, коллективно.
Хозяйкина гора и в дождь и в зной
особо притягательна весной.
К руде влюблённых тянет что ли дивно,
Хозяйка ли сама тому виной,
а льнут к искомой горке всё едино,
как только лес расстанется с зимой.
Счастливый день для парочки земной
(какой бы ни была судьба их трудной)
в окрестностях горы той меднорудной
к любви взаимной (страстной, но не грубой)
приложит сам постель из трав и свет,
которого дичится злой да глупый.
Нейдёт любовь?! Покрыв лавандой убыль,
отдав экспромт, как честь Полтаве швед
(который этапирован в тайгу был),
провёл эксперимент ваш краевед.
Бегите, дурни, а не дурни – вслед…
Зазывно открываю турникет
пред этим Сказом, но идите шагом –
пролог не будет неизменно лаком.
Быть пафосным позволит этикет
Да будет лепо всё, что нам на благо:
и в деле пропотевшая рубаха,
и верный инструмент – друг долгих лет.
Рабочий отработает свой хлеб.
Страду осилит, зубы стиснув, пахарь.
Да будет плод труда не с горя леп!
Дорогу в царство Радости с собакой
не сыщем днём с огнём – утерян след.
Кто б беды разогнал охотно палкой,
тот в радость обронил входной билет.
На сборы Счастья шансов – кот наплакал.
Миг Счастья не удержат сеть и клеть.
Надежды на исходе, как на плахе!
А сколько им дано фатальных лет?
В игре событий (в полном их размахе)
героев чтим. Уводит вдаль их след…
…О Кате мало сказов да легенд?
В лесу читать могла девчонка знаки,
поэтому от дома вдалеке
не липли в дебрях так уж клейко страхи.
Катюша неспроста с утра в тайге.
А там, где в пику девичьей отваге
мерещились бедняжке волкодлаки,
где докучала мошкара в игре,
там путь не преграждали ей коряги.
Её от ветра дуб в овраге грел,
с горы ей не свистели дерзко раки,
а волк её искал не ради драки.
Характер боевой у Кати, аки
у парня! Безо всякого хе-хе
сынка женив бы на крутой девахе,
души б не чаял я в такой снохе!
Отвага крепко любящей – не враки.
Всё храброй по плечу и по ноге.
Давненько, с детских пор отбросив страхи,
Катюша отдалась глухой тайге...
...Не впишут Катю в дуры и в неряхи,
а резчиком поди сработай где!
Точила малахитовые бляхи
(и это не пустые слухи-байки)
теперь в избе (не средь подружек в стайке)
с Прокопичем она на верстаке.
Не мух считать взялась на потолке.
Секретами делился без утайки
состарившийся дед не лишь бы с кем
и всё, что знал, доверил молодайке.
Храм знаний – не хоромы на песке.
Твердь каменной науки поглодай-ка!..
Конец пролога
* * *
(продолжение в http://stihi.ru/2023/08/23/1623
«2. В чём истина твоей жестокой власти»)