Из повести "Физика отношений, или Этюды из школьной жизни"
Все персонажи и события произведения
являются вымышленными,
любые совпадения — случайны.
Часть 1. "Любите ли вы так, как я люблю..."
Конечно, она не читала известную статью Белинского, но услышала её в исполнении вдохновенной Татьяны Дорониной в «Старшей сестре» Натансона, героиня которой на вступительных в театральный декламировала именно её. Вот оно, то заветное: ««Театр!.. Любите ли вы театр так, как я люблю его, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного? Или, лучше сказать, можете ли вы не любить театра больше всего на свете, кроме блага и истины?...»
По мере взросления Арине казалось…
Нет, очень быстро она поняла: то же самое могла бы сказать о школе, которую давно избрала для себя единственной дорогой, и путеводной звездой и религией, покуда в атеистической стране ещё не выпустили джина из церковной бутыли. Настоящим храмом для девочки стала школа.
Ариша хотела быть учителем. Как мама, ставшая для неё тем авторитетом, на который хотелось походить. Подобное не часто встречается у детей, но в данном случае ситуация оказалась редкой, потому что...
Арине была ещё очень маленькой, когда однажды услышала на улице голос соседского мальчишки: «Аринка, беги сюда, мамку твою убили!».
Это стало потрясением на всю жизнь.
Кажется, и сегодня она иногда слышит пронзительный крик Петрушки.
И отчаянно пытается бежать на голос…
И падает…
А маленький звонкий Петька всё кричит и кричит, и зовёт её…
И зовет…
Она бежит, но получается медленно.
Падает и снова бежит.
И пересохло в горле.
Она хочет крикнуть что-то в ответ, хочет сказать, что услышала его, но голоса – как не бывало. Не получается слово молвить.
Пересохшее горло не издаёт ни единого звука, но когда она, наконец, добегает до места, силы покидают её и сознание отключается.
Понимала ли маленькая девочка, прибежавшая на страшное известие, что значит слово «убили», но то, что её мамы больше не будет никогда, поняла сразу.
От случившегося веяло безысходностью…
Маленькая Аринка видела, как достойно справлялся с горем отец, стараясь залечить и её детскую рану.
Не могла не замечать, как жалели её окружающие, а ей от их сострадания хотелось убежать далеко-далеко и спрятаться где-нибудь, чтобы не слышать унизительного «сиротинушка».
От многого хотелось убежать пятилетней Арише, но уже тогда она вдруг отчётливо поняла, что от самой себя ей никогда и никуда не скрыться. Как-то очень быстро она стала и взрослой, и… одинокой. Она скорее почувствовала, чем поняла, что теперь придётся ей привыкать жить в ином измерении, доказывая всем и в первую очередь себе, что никакая она не сиротинушка, что у неё самый лучший в мире папка и что она еще покажет всем…
Что она собиралась показать всем, Арина пока не очень представляла себе, но понимание того, что жизнь, даже при таком трагическом повороте, всё-таки продолжается, у неё уже появилось.
А спустя несколько лет в их с папкой жизнь пришла другая женщина, ставшая для девочки очень хорошей мамой.
Иногда Арина задумывалась о том, какой она могла вырасти, не будь той трагедии в её жизни, но долго фантазировать на страшную тему не особенно получалось, потому что новая мама стала для ребёнка всем. И любовь к будущему делу её жизни – педагогике – ей привила именно она. Школа и учительство вошли в кровоток приёмной дочери рано и очень естественно, и не потому, что мама была не просто учителем и директором. Своим личным примером вела за собой Анна Васильевна Аринку по школьной дороге, а яркий текст Белинского, однажды услышанный в кино, раз и навсегда осел в сознании девушки. Слово «театр» легко заменилось на любимую с детства «школу»: «Любите ли вы школу так, как я люблю её, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость»…
Пылкая молодость Арины была к этому способна, ибо полюбила она учительство исступленно и искренне на всю оставшуюся жизнь уже в детстве.
Ребёнком девочка росла компанейским: душа класса, отличница, агитатор и главарь. Ей нравилось быть в гуще событий и красногалстучного пионерского отряда, и комсомольской организации школы, а потом и вуза. Отец был армейским политруком, поэтому с малых лет вошла в жизнь дочери романтическая патетика «красных дьяволят» *, которую Арина Валерьевна до сих пор хранит в душе, стараясь передать тот исторический, хоть и слишком пафосный код своим ребятам.
***
Спустя время, когда Арина блестяще окончит школу и поступит в педагогический, на первой лекции по возрастной психологии услышит от заведующего кафедрой: « Вы идёте в школу, школа это – бабы, бабы это – суки. Жить и выживать в бабском царстве придётся вам не просто. Запомните».
Её это покоробит, потому что назвать своих учителей суками она не могла и не хотела. Училась легко и успешно, учителя любили и хвалили её, не забывая при этом, что она не просто – одна из многих, но дочь директора школы, да ещё и приёмная, а потому отношение к девочке было предупредительно-внимательным. Понимала ли это Арина? Человек привыкает ко всему, но к хорошему привыкает быстрее. Другое дело, что была она на самом деле одной из лучших пионерок-комсомолок, поэтому не обращала никакого внимания на подводные камни и, возможно, не всегда искреннюю интонацию по отношению к себе уловить могла. Просто не замечала, но стала задумываться позднее, когда вернулась в родную школу уже учителем истории.
В том, что Аришка станет учительницей, не сомневался никто. Ребёнком она уже играла в школу. Отец сделал ей подобие школьной доски из большого куска фанеры, покрасил в коричневый цвет, в отверстия верхних уголков продел леску и даже место в нижней части доски предусмотрел, чтобы было, куда класть мел и тряпку – для вытирания написанного. Доска хорошо закреплялась во дворе на старом дереве.
Учеников искать не нужно было. Малышня, ещё ходившая в детсад, очень хотела почувствовать себя школьниками. Ребята с радостью выбегали на улицу играть в школу, если видели, что «учительница» готовит во дворе «класс».
Арина начала читать рано, памятью обладала хорошей и охотно делилась прочитанным с детворой, ставшей на какое-то время её подопечными. Ребятам больше всего нравилось выходить к доске, а Арине – рассказывать «классу» о том, что заинтересовало её в только что прочитанной книге. Иногда ребята выносили с собой во двор любимые игрушки – медведей, зайцев, собак. И тогда «учеников», хоть и молчаливых, становилось гораздо больше. Увлекательное было время! И главное – всё по правде.
***
Однажды Арина Валерьевна увидела в кабинете англичанки немецкую куклу – большую редкость в советское время и страстную мечту всех девочек страны. Марта (так звали куклу) – с двумя хвостиками на голове и большими бантами, была одета в настоящую школьную форму: коричневое платье с белым воротничком, манжетами и чёрный фартук. У Марты был самый настоящий алый пионерский галстук, который хозяйка куклы выкроила из сломанного зонтика. Она же и одежду сшила.
Арина любила школу больше всего на свете, но такая сентиментальность показалась ей странной.
В её классе не было даже цветов, которые обязательно претендовали бы на её внимание и любовь, доставляя тем самым лишние хлопоты. То забыли полить, то перелили, то кто-то оторвал макушку у редкостного цветка, как это случилось у географички, которая потом неделю на всех переменах цветок оплакивала. Арине Валерьевне такая головная боль совсем была не нужна, хотя она охотно любовалась цветущими горшечными клумбами на чужих подоконниках.
– Зачем это? – показывая на куклу спросила она коллегу.
– Да вот…, - смутилась Евгения Петровна. – Хочется, чтобы здесь было как-то по-домашнему, уютно. А Марту мне из Москвы мама привезла, в пять лет. Теперь вот она стала школьницей.
На словах «мама привезла, когда мне было пять лет» по лицу Арины пробежала судорога. В пять лет не стало её мамы. Она взяла себя в руки и сказала, пытаясь понять:
– Но ведь это очень отвлекает ребят… Разве нет?
– Кто учится, того ничего не отвлекает, - убеждённо парировала коллега. – Пусть сидит, не мешает никому. Да и ребята к ней привыкли уже, и мне не так одиноко.
Вот этого Арина понять не могла совсем.
Как может быть одиноко учителю в классе, если там сидит… не будем уточнять, сколько, но больше тридцати человек – всегда?
Арину тянуло в эту гущу, где она чувствовала себя вполне себе полководцем, в руках которого…
В руках которой…
Ох… она сбилась с мысли и даже раскашлялась.
Об «одиночестве в толпе» Арина слышала, но не могла этого понять, потому что со школьной скамьи была там, где одиночества не было в помине. Пионерские лагеря и слёты, форумы и лагеря пионерского актива, куда её посылали как лучшую из лучших…
Арина задала самый дурацкий вопрос, который мог прийти в её набитую школьными догмами голову:
– Не боитесь, что пропадёт?
– У неё место в шкафу есть, на ночь на ключ закрываю. А на каникулы и отпуск забираю домой, чтобы не пылилась одна. Даже переодеваю её, когда она «живёт» дома, - сказала Евгения Петровна и поправила Марте бантик на голове, чмокнув при этом в мордашку.
На том и расстались, но Арина Валерьевна знала совершенно точно, что с ней подобных глупостей быть не может, потому что у неё – не просто работа, а педагогическая миссия.
Она уж точно пришла в школу не в игрушки играть…
И ничто не должно отвлекать её от этого, потому что...
Потому что…
Школа – её трибуна, кафедра, что хотите…
И как можно на трибуну – с куклой?
Детский сад какой-то,
цирк,
ужас просто…
И то, что немецкая Марта по одежде была «школьницей» и всем своим видом соответствовала месту, в котором находилась, не остановило Арининых рассуждений по поводу увиденного на столе у более старшего по возрасту педагога.
Она не заметила, как кто-то с ней поздоровался в коридоре, ответила машинально, продолжая мысленный диалог с самой собой.
«Любите ли вы школу так, как я люблю её…»
Себя ли она убеждала в этом изо дня в день, но Белинский, через блистательную игру Татьяны Дорониной, сыграл с ней в юности поистине злую шутку: Арине казалось, что так школу не любила даже её учитель-директор мама, которой она искренне гордилась до сих пор.
20 – 21. 08. 2023
Продолжение следует
Часть 2. Вера Кузьминична
http://stihi.ru/2023/08/22/4934
*
* «Красные дьяволята» (другое название «Охота за голубой лисицей») — революционно-приключенческая повесть, написанная секретарём Костромского губкома РКП(б), прозаиком и сценаристом Павлом Бляхиным в 1921 г. и впервые изданная в 1922 году.