Из повести "Физика отношений, или Этюды из школьной жизни"
Воспитанная на советской патриотике, Арина не была девушкой сентиментальной, и если лирическая героиня просыпалась в ней иногда, то долго в её покоях не задерживалась.
Любовные страдания при луне, переписывания стихов в тетрадку и откровения с подружками на сердечные темы её не коснулись.
Она не влюблялась в артистов, хотя под стеклом на письменном столе лежала фотография из какого-то фильма с некогда популярным красавчиком. Фильм тогда нравился многим, но грезить о герое или артисте ей и в голову не приходило. Рациональное начало Аришиной природы давало много очков вперёд чувственному. Анна Васильевна видела, что дочь не торопится взрослеть, но её это не огорчало. «Успеет ещё», - про себя думала мама и радовалась, что девочка больше интересуется учёбой и школьными делами, не теряя голову от страданий и пустоты, с этим связанной.
Арина много читала, но романам о любви предпочитала приключенческие, у Куприна её выбор падал на «Поединок», а не на изысканную, окутанную драматическим флёром историю «Гранатового браслета». Это могло бы кого-то смутить, но не тех, кто знал Рину с детства. Девочка была правильной, рано поняла, чего хочет и, шаг за шагом, делала цель достижимой.
В институте никто не вскружил ей голову, чтобы захотелось с ним – на край света. Она была старостой группы и ярой общественницей, получая крепкую дозу адреналина там, откуда большинство её сокурсников старались попросту смыться, пролистывая лучшее студенческое время с большим удовольствием и смаком.
***
Петрович, как обращались к Артёму все, кто его знал, возник в её жизни не случайно, потому что ничего случайного в жизни Арины Валерьевны никогда не было.
Мужчина был старше лет на шесть, трудился на одном из заводов города и, казалось, не имел ничего общего с молодой училкой Ариной. Она же рассудила иначе, рассмотрев в нём повзрослевший вариант своих учеников и была абсолютно уверена, что его тоже можно будет увести за собой в светлую даль романтических приключений школьной жизни. Получалось, что Артём ей подходил. Он достойно прошёл испытательный период, в результате чего их совместная жизнь из свободных отношений плавно перетекла в семейную, а вишенкой на торте, как и полагается, стал символический штамп в паспорте.
Коллеги слегка удивились тому, с каким хладнокровием Арина решила самый главный вопрос жизни, хотя и понимали, что всего важнее для неё навсегда останется работа.
Не была Ринка заточена и на бытовые проблемы, как обычное школьное бабство.
Вскоре родился Митька и у Арины появился выбор, который она давным-давно сделала в пользу школы.
Азбуку жизни ребёнок постигал в детском саду, Арина приходила из школы выжитым лимоном, потому что имела почти три ставки и уменьшать нагрузку не собиралась. Петрович взял на себя содержание дома, хотя и на работу ходил исправно.
– Девоньки, ну что во мне не так? – вопрошала физичка во время очередного «перекура». – И школа, будь она неладна, и старики больные на мне, и балбесов надо в узде держать, чтобы не спрыгнули с подножки, и дом: убрать, помыть, сготовить… А тут – нате вам… Сидит в школе до темноты, ни черта не делает дома, сын – в саду у государства… И живёт припеваючи.
– А меня и такую любят, - злорадно огрызнулась Арина.
– Вот и хотелось бы понять, Ариш, за что тебе так подфартило, - парировала Ульяна Сергеевна.
То, что их гордячка была махровой эгоисткой, знали, кажется, все. То, что носик воротила, считая себя выше других – ладно бы, хотя приятного в этом было мало. Ведь и поддерживали её все школьные годы, понимая, какую страшную трагедию девочке пришлось пережить в детстве. Уже тогда многие замечали, с каким высокомерием держалась Аринка, как много делала не по велению сердца, а напоказ, как всегда хотела победить, желая доказать… Кому и что ей нужно было доказывать, она и сама, кажется, не знала. «Им» доказать. Толпе одноклассников. И ведь доказывала, получая очередную грамоту или диплом. Дома стена её комнаты напоминала иконостас: Рина аккуратно размещала все наградные свидетельства над письменным столом своей комнаты, которая у нее тоже была, чего многие одноклассники не имели.
Гордячка вырастала из детства и не на пустом месте.
Однажды и зефирно-кремовой Верочке, Вере Кузьминичне Потоцкой, которая была в их школе заслуженным раритетом, пришла в голову почти чудовищная мысль. Настолько чудовищная, что она старалась её отогнать, не давая мысли окуклиться и выйти наружу. Верочка поняла однажды, что не школу так самозабвенно любила Ариша, потому что ничем, в сущности, не отличалась от массы учителей, над которыми ей хотелось парить.
Арина Валерьевна Петровская…
Верочка перевела дух и выдохнула.
Арина Валерьевна Петровская…
Их Аришка…
любила не школу,
и не её романтику в детстве и сейчас,
не посиделки у костра и поездки по городам и весям с чужими ребятами…
Арина Валерьевна все годы любила в школе саму себя.
Тогда и сейчас – только себя в школе, как в театре – себя в предлагаемых обстоятельствах – любила эта, казалось бы, добросовестная учительница, которая была чрезвычайно удобна администрации и глубоко неуважаема тем, кто делил с ней школьную пайку. Трудно было коллегам не заметить её фальши и высокомерия. Верочка же, смотрящая на мир через розовые очки гениальной музыки, долгое время не замечала того, что для большинства было очевидным. Сейчас, вслед за Архимедом могла бы воскликнуть: «Эврика!», но что с этим открытием теперь делать, не знала решительно.
***
Верочка вспомнила вдруг случайно подслушанный ею разговор коллег, когда к Арине в школу пришла Светлана Игнатьевна, известная в учительских кругах под именем Игнашка. Они уже выходили из школы, но вдруг остановились в вестибюле – Арина что-то долго пыталась найти в сумке, а Игашка возмущённо ей говорила и говорила, не обращая внимания на Веру Кузьминичну, поджидавшую кого-то на выходе.
– Ты бы о Митьке так пеклась, как тебе не дают покоя чужие дети, - убеждала Рину Светлана. – Все часы взяла, какие только возможно. Просто незаменимая, ёлки! Просто залюбленная!
– Перестань, никто меня не любит, это твои фантазии, - отмахивалась Рина.
–Это коллеги твои тебя не любят, потому что знают изнанку твоего самосожжения. А родители – очень даже. На их любви и строишь свой замок на песке. Ты же для них стараешься? И потом звучит известная фамилия в городе – столько поступило, столько победило, столько участвовало. Ну, мать, прям стахановка?!
Замотивировала и детей, и их родителей, молодечик!
Ты мне скажи, почему мимо сына твоя синяя школьная пСица пролетела?
Игнашка иногда специально коверкала слова, чтобы усилить трагическую абсурдность того, о чем пыталась сказать.
–Да перестань ты возиться! Что потеряла-то? – Сейчас Игнашку размеренная копуша Рина раздражала невыносимо.
– Не знаю, - ответила та. – Наверное, забыла в классе, надо вернуться. Подождешь или как?
– Ступай! А я пока с Верочкой поболтаю. Тоже никак не уйдет, вижу, – ответила Светка и сделала шаг в сторону Веры Кузьминичны.
Вера Кузьминична, рано похоронив сына, всегда завидовала тем, у кого были дети. И особенно тем из них, кто на алтарь родительской любви положил свою жизнь, и это не было фигурой речи.
Ей никогда не приходило в голову, почему Митька – сын Аришки, не был её учеником по предмету, она не взяла его в свой класс под родное крыло классного руководителя. Ходил этот одинокий высокий парень по школе, болтался по этажам, смотрел и видел, как отдаёт себя чужим ребятам его родная мама…
Верочка вспомнила, с какой гордостью Ариша относилась к Анне Васильевне, воспитавшей её с семи лет. Всем видом девочка показывала окружающим, что эта женщина – не просто учитель и директор школы, но и её мама, только её. Аринка хвалилась, какие вкусные пироги вчера испекла мама, или какой вкусный суп сварила, или куда они ходили в воскресенье всей семьёй – мама, папа и Ринка. Это было искренне, но как-то очень напоказ. Тогда Верочка списывала пафос на пережитую в детстве трагедию, а теперь…
Слово было найдено? – как говорил Пушкин. Игнашка сорвала розовые очки с искренней Верочки, и мир вдруг потерял для неё одну из ярких красок, которой долгое время была Ариша.
***
Девчонки, как между собой называла коллег Галка-физкультурница, плелись домой в конце трудной недели. Светка всегда ожидала выходного как манны небесной, а Рина тяготилась отдыхом, потому что ей нечем было себя занять. Домашние дела радости ей не приносили. О том, что они не приносят радости никому, Арина не думала, потому что не понимала, как можно делать что-то из-под палки. Однажды Петрович, забыв, видимо, кто в доме хозяин, бросил жене традиционное в семейных кругах слово «должна». То ли пыль вытирать должна была хозяйка дома, то ли ещё что-то должна была делать Арина, придя с работы и устроившись в кресле с книжкой.
Арина сняла очки и холодно посмотрела на мужа, ответив:
– Запомни, пожалуйста: я никому ничего не должна.
И воткнулась в книжку.
В её ответе было столько демонстративного равнодушия, что Петрович остолбенел и поплёлся в ванную комнату за тряпкой для вытирания пыли. «Конечно, - думал он… - Кто я? Работяга! А она? Гордость школы и города! Но ведь и про меня говорят "золотые руки", и во мне нуждаются».
Петрович шмыгал шлёпками по квартире и вытирал пыль, пытаясь выйти на оправдательный виток, чтобы не чувствовать себя таким уж ничтожеством.
«Да, понятно... Если ты приходишь на жилплощадь жены, то ждать другого к себе отношения не следует»- вздыхал он. – Но ведь и она не хотела покидать отчий дом ни на каких условиях. Гнездо ей было дорого родовое! А своего, выходит, гнезда он и не свил, влетев в чужое. И школа ей милее Митьки, уж о себе не говорю. А зачем выходила за меня? Работник в доме нужен был? Тут уж точно сгодился. Но ведь и родила, и не уходит…»
И тут же осекся: уходить ей было некуда из своего дома, а он никуда из него не спешил и подавно.
Такая вот получилась семейная песня – не всегда в унисон и часто – мимо нот .
Петровичу было жаль Митьку, сам-то он как-нибудь изворачивался, гасил претензии и сглаживал углы на капризных перекрестках жены, которую почему-то любил. Может, была не такая, как все, потому терпел и приспосабливался?
Арина и в семье больше всего любила саму себя. Мужу и сыну не так много перепадало от школьного пирога жены и матери, но Рину это не напрягало вовсе. «Мы все глядим в Наполеоны»… Этот клин был вбит в её мозг навсегда, и она глядела именно в ту сторону, которая приглянулась ей ещё в детстве.
Начало здесь:
Часть 1. http://stihi.ru/2023/08/22/3173
Часть 2. http://stihi.ru/2023/08/22/4934
Часть 3. http://stihi.ru/2023/08/23/3023
Часть 4. http://stihi.ru/2023/08/24/5686
24 - 25. 08 2023
Продолжение следует
http://stihi.ru/2023/08/27/2938