(*... дочь Ахата, тат.)
...На Новодевичьем ты спишь,
не слыша происков грозы...
Обрёл ли ту, святую, тишь
твой светлый дух, Ахат кызы?..
Я помню хорошо, хоть не была знакома:
чуть вздёрнутый носок, и взгляда глубина,
страдальческих бровей чуть видные изломы
под встрёпанным стожком волос её... Она
идёт себе, идёт под вечер неприметный.
Куда бы ей спешить? Да кто ж поймёт её?..
Зима ли сыплет снег, дух флоксов шлёт ли лето?..
Рассчитывать ли ей на дружеский приём?..
А ей - и дела нет, что тёмные витрины
не освещают лиц, прохожих не видать...
Лишь стынут пальцы рук, и мысль, что нет Марины,
сознанье леденит. Такая вот беда...
Не приходи туда, где грело и светило.
Давно остыло всё под взглядом чуждых глаз.
Былое, уходя, простилось и простило...
Оно почти всегда, вздохнув, прощает нас.