О, долго поезд мой стоял. В окне — другой. Он тоже.
Как замелькало. Lege artis нанизал Стрелец,
пронзив состав до глубины. Я тронулся, похоже...
с созвучных brio свитой с топи места наконец.
Всю жизнь лиловую пыльцу самозабвенно ловишь.
И я ещё стоял, когда другой в окне исчез
когда-то в прошлом. Тонкими руками развело лишь
вдали там, в поле, пугало посеянного без.
И дверь захлопнулась моя, в Некрополисе, верно,
я снова стал в себе, спиной на каменном полу.
Когда отплясывали, отвалившись, там, в Инферно,
в исподнем в преисподней. На веселия балу.
Твой ключ всеподходящий отворить-творить способен
тяжёлую, выходит, эту дверь. И снова — Свет!
И умиротворяющие так зеницы обе
улыбку отражают, о, смягчают мою твердь...
Блажь отдаляемого существа от хладной Камы:
пути нам сообщений сообщают. Обо всех.
Там, за окном, пока мелькает, и под облаками
вновь руки врозь? Они увиты-виты. Эхо эх...
Когда я на одре, с венозной синевою, воя,
усталый буду, мраморною кожей отдавать
останешься, светить другим. Но ты сдавать без боя
себя не поспешишь? Свою такую благодать...