Заросли бурьяном стены,
вместо крыши – небосвод.
А когда-то в эти сени
заходил честной народ.
На пороге ждал хозяин
и душистый каравай,
а теперь среди развалин
лопухи и молочай.
Заросли травой дорожки…
На скамейке у ворот
голосистая гармошка
больше песен не поёт.
Только носит сквозняками
клочья стареньких газет,
тех, что в прошлом со слезами
перечитывал сосед.
И над папертью былого
в отражении слезы
дух немеркнуще-святого
угасающей Руси.
***