Тополиная присуха… осень скоро.
Ты полюбишь конопатую Федору.
Зацелованный оранжевой помадой
Шаркать будешь вслед за ней под листопадом.
За спиной твоей в колоне окаянной:
Живописцы афродиты, дед с баяном,
Стиходеи, дворник с трубкой, казановы…
Ты захочешь разгадать «что в ней такого»:
Мешковатая одежда, взгляд лисицы…
И вольёшься в xор пленённыx: «обнажиться!»
Сдёрнет с плеч цветастый шёлк, притопнет ножкой…
Упадёт орех в ладонь… – наверно брошка?..
– Видел?!
– Видел?!
– Нифи-га-а-а! – подxватят гуси.
Ты очнёшься, отхватив любви и грусти.
Жду когда прошаркает в галошах
Осень в набекрени «из Парижу».
Распахнет ворота в огорошье,
В пыльно-мошкариное нестрижье.
Лето бабам?.. – перстенями бухнет
По окну, закурит сигарету,
И отправит барыня на куxню
Сочинять из тыковки карету.
В банках пустота, не до капусты,
Я бы в них сложила свет кленовый.
Скоро осень в нашем захолустье,
На пейзаже, жеванном коровой.
Я приду вам посулить златые горы.
Не забыли? Ждёте рыжую Федору?
Если по базару выйду шастать
Побирушкой в платьице мышастом,
Разглядите в осенённой бабе фею?
Я сама раззолотиться не умею.
Прихожу стрясти, развеять пылью:
Венчики, рога, копыта, крылья.
Вам не больно в позолоченном наркозе.
Обещаю. Скоро буду. Ваша Осень.
Рисунок Букашечки