Проносятся дни, с ними уносятся их заботы; уходят они, растворяются, словно гремящие грозовые тучки на статичном, плоском экране неба — уходят и дни, и годы, и те заботы, которые их окутывали. Новый день всегда приносит тревогу, и к вечеру гнётом её весь образ мой изнуряется, лицо опадает вниз, увядает в скудную, безыскусно исполненную глиняную маску, — но после заката моя печаль утихнет в тёплом уединении, где для безмолвной задумчивости и невесомой грёзы взойдёт духоносное солнце ночи.
Местами ливни,
и теперь я в каком-то смысле метеоролог.
Душа моя живёт в апельсине,
уже не жаждет мгновенных открытий.
Отрываюсь, ем камни забавы ради.
До поры мы пока что тащимся:
изнываем от жары, когда жарко;
сопровождает нас стойкое утомление.
Царственная голубка-прорицательница в бежевом теле с радужной инкрустацией драгоценных перьев ткёт полотно моих вещих грёз у предела сна, где в остывших садах Марселя фонтаны плачутся над мраморными чашами, и наливается соком зелёная горечь хмеля на старых кирпичных стенах.
28 августа, 2023 год.