Ни то, ни сё. Ни семь, ни восемь.
Но ближе, кажется, к восьми…
Обрушилась старушка осень,
в которой ближе к десяти.
И много меньше остается.
И тлеет медленно запал.
Но он же греет. И несется
невиданный девятый вал…
Осталось в мире, в общем, много
тех, кто свое почти прошли
по «не» и «мыслимым» дорогам,
и не торопятся сойти.
И просыпаются с улыбкой —
да-да! с улыбкой — поутру! —
как будто золотая рыбка
их в луже ждёт на берегу...
А я, себя не забывая,
всем – вам и этим чудакам,
желаю жить, не придавая
значения своим годам.
К тому же, это так мешает
объем держать, и я не пью,
что я, приличия забывая,
не очень этот день люблю…
Когда кому-нибудь придется
«А сколько жил поэт?» спросить,
пусть прозвучит правдиво-просто:
- Он жил в районе тридцати…