СТРАНИЦЫ ПОТЕРЯННОГО ДНЕВНИКА:
Я заболела. Впрочем, не я одна. Почти у всех соседей сильный кашель и боли в горле. Многие температурят.
Я с большим трудом спускаюсь и поднимаюсь на восьмой этаж. Вылечиться в условиях ледяной квартиры (апрель выдался на редкость холодным) без лекарств – нереально.
При этом комбинат «Азовсталь», где остаются члены нацбатальона «Азов» вместе с гражданскими, продолжают бомбить тяжёлыми бомбами. Грохот неимоверный. И это продолжается в течение нескольких недель с утра до вечера, без перерыва на обед. С каждым днём выдерживать круглосуточные обстрелы становится всё труднее и труднее.
Уехали соседи с девятого, третьего, шестого, седьмого этажей. В нашем подъезде осталась примерно треть жильцов.
Мы с мужем тоже решили уехать.
***
В тот самый момент, когда в городе уже второй месяц не было ни света, ни газа, ни воды а люди мёрзли в квартирах, в Киеве работали кафе, торговые центры, ходили троллейбусы! Да, что в столице! Всего в пятнадцати, двадцати километрах от города уже были блага цивилизации! Но доехать до них горожанам до середины марта не представлялось возможным! Город был закрыт! И только в конце марта пустили ежедневный автобус на Володарское .
Апрельским дождливым утром сосед-волонтёр отвёз нас к Горбольнице №2 (вернее к тому, что от неё осталось!).
Несколько десятков людей стояли недалеко от центрального входа, ждали автобус. Дождь, холодно. Укрыться негде. Люди под зонтами с чемоданами, баулами… Мокнут. Ждут.
Больные старики в тележках, инвалиды в тачках, укрытые пледами здесь же под дождём. Ждут.
Дети в курточках рядом с мамами в обнимку с игрушками очень тихие и послушные.
Ждут.
Автобус подали только через час после намеченного времени. В первую очередь пропускали по предварительной записи, но в итоге все желающие смогли уехать.
Одного старика с дрожащими руками и ногами (и, кажется, со старческим недержанием) пытались втиснуть в автобус минут десять. Он никак не мог сообразить, как ему поставить ногу на ступеньку! Но общими усилиями его буквально внесли и посадили на первое сиденье.
Мы уезжали из города и не знали: вернёмся или нет. С собой взяли небольшой чемодан и сумку. Не было никакого смысла набирать вещи. Мы оставляли квартиру, мебель, наши воспоминания, большую часть нашей жизни, то есть то, что не уместилось бы ни в один чемодан! И не знали, что нас ждёт впереди.
Первая остановка через пять минут: КПП на выезде из города. Проверяли всех мужчин в возрасте от 15 до 55 лет. Их заводили в отдельный барак, осматривали: есть ли нацистские татуировки. С каждым беседовали. Женщин, детей и стариков не трогали. На это ушло полтора часа. До самого Володарска ехали не более 20 минут. Из автобуса нас высадили посреди городской площади.
Куда идти? К кому обращаться? Как уехать дальше? Тайна за семью печатями! Никто ничего не знает… Везде очереди и «броуновское» движение. Один из волонтёров посоветовал занимать очередь на фильтрацию.
Что за фильтрация? Для чего? Никто ничего не объяснял. У здания, на которое указал волонтёр, собралось несколько сотен человек. Там было две очереди: одна на получения номера для прохождения фильтрации, а другая – уже, по полученному номеру, сама фильтрация. Люди стояли здесь не часами, а днями и даже неделями. Стояли вперемежку: молодые и старые, больные и здоровые, дети, инвалиды и беременные. Возникал вопрос: где жить всё это время? И сколько всё это протянется.
Опять же волонтёр назвал несколько адресов, где можно было бы переночевать. Одной из предложенных ночевок оказалась школа. Несколько десятков человек разместились в физкультурном зале на матах. В спёртом воздухе стоял крепкий запах пота и еды. Люди в верхней одежде. Многие кашляли, чихали…
По второму адресу находилось какое-то общежитие. Но оно было настолько переполненным, что, недавно приехавшие, могли устроиться только на стульях в общих коридорах.
Администрация общежития дала нам еще один адрес – музыкальной школы. Но мы до неё не дошли, так как по дороге увидели вывеску небольшого отеля, в котором предлагали переночевать за 100 гривен с человека в гостиничном номере. Это было лучшее из того, что мы видели раньше.
Комната на четырёх человек: стол, стулья, кровати (правда, простыни, мягко говоря, очень несвежие) электрический чайник, вода, микроволновка, горячие батареи, туалет на этаже и… чисто. После двух месячного «пещерного» быта в Мариуполе минимальный комфорт отеля показался нам раем.
К тому же в посёлке работали магазины и аптеки!
***
Что нас ждёт? Какие ещё испытания выпадут на нашу долю?
Но очень хочется быстрее покинуть этот ад, постараться отдалиться от пережитых ужасов.
В чужом городе, в чужой квартире начнём новую жизнь.
Хотя, всё может сложиться и по-другому! Когда откроешь новую дверь в своё будущее, то вдруг поймёшь, что вроде как всё хорошо, но тебе это просто не нужно: ни этот город, ни эта квартира – ничего ! А твои мысли только про дорогу обратно домой...
***
Осколки памяти в сердцах храним.
Кровоточат, не заживают раны.
И тишина порой бывает странной,
как реквием над городом пустым.
В деревьях, обожжённых, вдоль дорог,
в седых полях неубранной пшеницы
витает смерть и злобно веселится,
предвосхищая жуткий свой улов.
Но хочется, что б дымной пелене
виднелось завтра чётче и светлее,
и небо стало чище, голубее.
А люди жили в мирной тишине.
***
НЕОТПРАВЛЕННЫЕ ПИСЬМА:
Мой дорогой друг!
Я так и не успел отправить тебе ни одного своего письма. Но ничего!
Я всё-таки надеюсь, что мы с тобой скоро встретимся и обо всем поговорим за рюмашкой хорошего коньяка.
Что стало с моими письмами? Они остались в квартире сестры. После ранения я попал в городскую больницу, а потом меня отвезли в Москву в клинику.
Мои сестра и дочь тоже уехали из города в Крым, к дальним родственникам. Виталик отвёз их.
Но я уже чувствую себя вполне нормально. Думаю, скоро выпишут, и я поеду к ним.
Моя «романтическая» история, увы, закончилась, не успев начаться. Вернее она оборвалась в тот момент, когда я хотел поближе познакомиться с незнакомкой в очереди за «гуманитаркой».
Но взрыв всё испортил. Последнее, что я запомнил это то, что толкнул её, лишь только услышал свист летящего снаряда.
Не повезло! Но всё-таки я благодарен судьбе за встречу с прошлым, за напоминание о моих счастливых днях.
Очень хочу тебя увидеть. Но вряд ли отправлю и это письмо.
Пусть моя «романтическая» незнакомка останется только в моей памяти, только со мной!
До встречи. Макс
ГОРОД:
Пепел листьев, писем, фотографий, рукописей, книг… Всё сгорает в пламени костров и пожарищ, в пламене войны. Воспоминания, судьбы и жизни людей превращаются в дым. Дома – в развалины и руины. Улицы и проспекты в трудно проходимые пути-дороги.
Пепел прошлого стучится в наши сердца. Пепел настоящего разрывает души.
Люди ушли, уехали как можно дальше, чтобы не видеть, забыть, что произошло с Городом, что произошло с ними . Многие оставляли здесь только пепел…
Птица Феникс возрождалась из пепла. А город сможет стать птицей фениксом, чтобы возродиться?
Осень…Деревья сбрасывают листву… Горят костры. Но это уже другие костры! Костры вселяющие надежду …
***
Осенних дней опальная листва.
Минувшего – сожжённые страницы,
Где всё иначе: улицы, и лица,
И счастья золотые острова.
Вплелись воспоминанья в тишину,
Тревожа сердце, будоража душу.
Гимн «к радости» мы перестали слушать
С тех пор, как расстреляли здесь весну.
Но возвращаясь к памятным местам,
К пустынным берегам, морским заливам,
На кладбище к заброшенным могилам,
Не позвоним по прежним номерам.
Боль прошлого – убийственный металл –
Осколки «звёзд», рассыпанных по крышам,
И голоса, которых не услышим,
И треснутого зеркала оскал.
Нас память убивает день за днём!
Вскрывает вены, обнажает раны.
Но снова утро – суетно и странно…
И новый день, в котором мы живём.
…………….
Осенних дней опальная листва…
Конец
Июль-август 2023года. Мариуполь