Из воспоминаний моего отца Брылёва Владимира Николаевича о своём детстве в годы ВОВ.
Однажды я выкроил время, бросил все дела, да и приехал к отцу на хутор. Очень обрадовался он, обнялись как водится. Отец попросил меня помощь оказать, так, что я дальше часа три-четыре занимался разными неотложными делами. Что-то отремонтировал, зерна в бочки из закрома наносил, накопившейся мусор убрал. Потом сели покурить. Есть у моего отца настоящая казачья люлька из которой одно удовольствие покурить ароматный табачёк-самосад, смешанный для вкуса с высушенными цветами донника. Сидим на крылечке и курим люльку неспешно. Висит над нами сладковатое облачко. Табачный дым приятно ноздри щекочет. Эх, хорошо. Неожиданно отец мне рассказывает, что со слов матери своей Матрёны Ивановны он знает, что родился двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок третьего года в вагоне поезда на станции Чалдовар в Казахстане. Раннее детство, конечно он не помнит, но в память намертво врезались воспоминания о голодном времени. Непрестанно и мучительно хотелось есть. Чувство голода не отпускало. Больше воды пили, чтобы хоть как-то заглушить его... Замолчал он, затянулся глубоко, прикрыл глаза, потом выпустил дымок, вздохнул глубоко. Тут я понял, что мысли его далеко сейчас, где-то там, в далёком военном детстве. Он же стал продолжать, о том, что бывало начнут они матери галдеть наперегонки: "Кушать хотим", а еды дома совсем нет. Возьмёт мама ружьё и патроны отцовы, да торбу из мешковины сшитую и скажет детям, чтобы дома её дожидались, да и уходит на охоту. Часа через два она возвращалась с полной сумкой грачей. Потом мы - дети грачей щипали, а мама муку делала на ручной мельнице. Мельница каменная была у них. Пшеницы совсем не было, а муки и подавно, так мама молода на мельнице сухую лебеду, крапиву, трёхрожковую колючку и жёлуди. Мука получалась чёрного цвета. Вот с этой то муки и пекла она потом лепёшки. Грачей опалит, разделает и варит несколько раз воду меняя, а мясо их всё равно горьким остаётся. Вот вкус этих лепёшек и прогорклого грачиного мяса я до сих пор не забуду. Говорит, как выжили сам не знает. Чуть с голода не померли. Опухли все сильно, соли ведь совсем не было. Без соли человек опухать начинает. Соль во время войны большим дефицитом была. Много людей в то время, по соседству живших, померли, кто от голода, а кто-то от тифа. Голод в войну очень страшный был. Такой голод, что описать не возможно, а отец наш только в конце тысяча девятьсот сорок седьмого года с Великой Отечественной войны вернулся. Вот тогда мы уже лучше жить стали. Еда появилась. И рыба, и дичь настоящая. Он то и рыбаком и охотником очень удачливым был. А потом мы уже хорошо жить стали. Хозяйство большое развели. Да и отец на работу вышел. Так, что не дай Бог, сынок, вам пережить такое... А вкус лепёшек, не пойми из чего испечённых, да мяса грачиного - он на всю свою жизнь запомнил.