океанов стать
и зиять, и блистать,
гулким пасть разевать,
белым боль заедать,
затенять, запевать,
и на звезды взирать,
разбегаясь на гладь;
вспоминать, акварелью и мелом,
а зеркало ли, что разбиться не может,
что колет, не режет, сминает каменья,
и верно ли то, что живет лишь биением,
то, что колеблется без направления,
катится мерно, стираясь от времени
тем же рефреном, что пульсы по венам,
что ливнем отменным в зыбучую пену,
капелью в поребрик в холодном апреле.
продольные воды нетленны, статичны и вечны,
отлична от них лишь свобода течения,
сила звучания в тон, несочтенный объем, высоченные своды,
чертежно-литая октава в основе,
что сложена прежде, а ныне же смежена
точным влечением к жизни, звенящим сечением,
чем и возможно раздвинуть мечты, обернуть невозврат,
кувырнуть, чтобы каждый был рад, и по делу однажды,
чтоб копоть осела, сказалась лишь строчкой,
чтоб знать, не едва ли, а точно,
к чему начудили, где можно и проще,
который уж круг это солнце полощет,
как чище и звонче звенит колокольчик за тысячу лет,
и зачем наконец этот встречный рассвет.
9/9/23