Фонарь подвешен был у старой бани,
и осветил он угол огорода,
доступны стали вашему вниманию
сарай, дорожка, изгородь, природа.
И жёлтый конус воздуха ночного
наполнился вдруг весь почти что сразу
чешуйчатым мерцаньем мотыльковым,
кружением любовного экстаза.
Горели разноцветные фасетки,
пыльца сверкала, осыпалась пудра,
сосед теснил прозрачную соседку,
всю в нежных переливах перламутра;
и на лету они соприкасались,
и счастье длилось целое мгновение,
затем они навеки расставались,
а век их длился лишь до воскресенья.
Но были среди этого круженья
и те, кому всех тех красавиц слаще
казалось золотое наважденье,
фонарь у бани в сто свечей горящий.
И жаждой непонятною влекома,
их плоть в стекло горячее стучалась,
и горстка обожжённых насекомых
наутро на крыльце лежать осталась.
Фонарь подвешен был у старой бани,
и осветил он угол огорода,
доступны стали вашему вниманию
сарай, дорожка, изгородь, природа.