Чья-то рука тучи на небе выжала.
Осень беременна зимними стужами.
Словно лисица женщина рыжая
бродит по памяти времени лужами.
Все рыжие – иголки на свету,
лишь потеряешь, то найдутся сразу.
Я рыжую любил не ту –
раз потерял и не нашёл ни разу.
Теперь, когда все знания не сила,
теперь, когда потерь не счесть
давай забудем то, что было,
давай полюбим то, что есть.
Давай мы будем среди прочих
забвенья пить вино и запивать виной.
К весне длиннее дни, а жизнь короче
и осень рыжих станет сединой.
Теперь, когда все тучи ближе,
в печи резвится жизни оберег,
и он один с теплом от рыжих,
а за окном во всём грядущий снег.
Где краски осени все выбелят в одну,
привычно так, что даже не обидно.
Погасишь свет и, подойдя к окну
увидишь то, что на свету не видно.
Дождь, как жестянщик, барабанит в жесть,
осины за окном осенние до дрожи.
Мы полюбили то, что есть,
но прошлого забыть не можем.
Теперь, когда так много мелкого в горсти,
листвою осени мелькают лица,
так тяжело свой крест нести,
но на чужой нельзя перекрестится.
Всё наше время вечности разбег.
Земная ось немного накренится,
и за окном ложится первый снег,
и бродит в роще рыжая лисица.