Краска забыта была во дворе.
Целая бочка краски зелёной.
Должен закончится был в октябре
срочный ремонт нашего дома.
Может быть где-то осталась стена
краскою этой неосвежённой,
может быть вспыхнула где-то война
иль маляры стосковались по жёнам.
Ласка ль была им тогда невтерпёж
или надели военные каски,
всё это нынче уже не поймёшь,
вспомнить могу только лишь без опаски.
Минуло много, полвека уже
с этих навьюженных снегом осенним
дней на каком-то таком вираже,
что эта краска была во спасенье.
Что-то замазать должны были ею,
что-то прикрыть, обновить, переделать,
чтобы в восторге стоять перед нею,
не было чтобы восторгу предела.
Но не срослось оно, нет, не сбылось
это большое и важное дело.
Бросили бочку. И перелилось
прямо из бочки немного на землю.
Так и стояла она во дворе,
в луже свой, всё такой же зелёной,
и оказалась уже в декабре
брошенной около нашего дома.
И посмотрел я на бочку в окно.
Было мне пять, ну а может четыре,
я только начал всё это кино
в нашем большом и загадочном мире.
Вечером выглянул. Было темно.
Только у бочки фонарь одинокий
свесил свой свет словно веретено
с плеч своих узких, но очень высоких.
И осветил эту бочку и снег,
тот, что валился не переставая
хлопьями белыми, словно во сне,
прямо на краску, и медленно таял.
Краска бледнела. Сходила с ума
в этих объятьях, холодных и белых,
шла мне в навстречу, стремилась сама,
даже стекло всё в окне запотело.
Было тревожно. Стояла зима.
Бочка стояла и краска бледнела.
Шёл белый снег и белели дома.
Время стремилось дойти до предела.