Моя жёнка, моя Нюся --
баба-бой, тайфун, беда...
Не-е, я Нюсю не боюся --
опасаюсь иногда.
То ль от жиру, то ль от скуки
заявила вдруг вчера:
Так, мой милый: ноги -- в руки
и пи...й на Севера!
Как "куды?" В Певек, Анадырь...
Да ты чё! Подумай, Нюсь, --
мне в Анадырь, Нюсь, не надо --
я ж, Нюсь, холода боюсь;
там я сразу врежу дуба...
А она всё об одном:
"Я хочу из норки шубу!"
(Представляешь: перед сном)
Там,мол, золото -- лопатой,
там живётся людям всласть...
Во чудит; хоть стой, хоть падай...
От кого, блин, набралась?!
Я, ить, тоже человек, Нюсь,
и во мне, Нюсь, кровь -- не квас...
Я ж в Певеке том певекнусь,
я ж коньки откину враз!
Мне б туды, где поцивильней,
доживать мой скорбный век;
Мне б в Гренаду, аль в Севилью --
нафига мне тот Певек!
Нюся-мюся, симпомпончик,
зря ты слушаешь молву;
за деньгами едут нонче
не в Певеки, а в Масскву...
Ох, она мне плешь проела,
проглодала, блин, до дыр!
Выбирай, грит, (очумела!):
иль Певек, иль АнадЫрь...
Вот стою, блин, рот раззявив,
хоть убейте, не пойму:
не пойму, мля, хто хозяин
в ентом долбаном дому?
Эх, рассечь бы этот узел,
да по-матери, сплеча...
Я ж глазёнки только сузил,
замычал ли, зарычал...
Истрепала нервы-струны --
что ни ест, то всё не впрок.
И остался от "тайфуна"
шаловливый вихорок...
В падлу ей судьбы гримасы
(Баба тоже человек!)
Вот, бегу в авиакассу.
За билетом.
На Певек.