Была длинна событий жизни череда,
я – всё сложней, а мир – элементарней,
и – вот ещё одна ненужная судьба
к моей и так уже в грехе погрязшей карме.
Я цель и смысл в жизни так хотел найти,
а спасовал пред бренностью природы –
и с каждым шагом направление пути
лишь сокращает степени свободы.
Мне неба твердь и плоская земля
стянули мира горизонт удавкой туго:
отсюда нет пути в рассвет на выход для
того, кто выбрал жить ходя по кругу.
Да, не случилось: подвиг, взлёт, стезя, –
всё как-то с краю, вдоль обочин придорожных;
рефлекс условный на команды «Стоп!», «Нельзя!» –
но не в мозгу – а как-то так уже, подкожно.
В любом капризе тела вижу брак
и сердца стук перевожу на график –
оно стучит, но – не пойму никак,
какому сердцу знак тот предназначен?
Кино теперь важнейшим из искусств
под тяжесть в голове желудка сытого…
И пишутся стихи от недостатка чувств,
тех самых, что от жизни не испытывал.
И – кем я стал? Ещё одно клише –
себе – в укор, кому-то – на потребу.
Святое детство тихо спит в душе
осколком синего игрушечного неба.
Под кипой слов и неразобранных сует
пропали, где-то потерялись с пылью годы,
и эта жизнь, так обещавшая сюжет,
осталась лишь в нарезке эпизодов.
Оксиморон, – так закрутилась жизни нить!
Полуседой, не светлый и не тёмный
я – вычеркнул из памяти, так – чтобы не забыть
того, что никогда так и не вспомню.
Штампую время, что ни миг – печать,
всё стопкой толще опись дней вялотекущих…
Жаль, не хватает времени, чтоб вечность осознать
в себе самом и в каждом из живущих.