СИРЕНЬ
Душистые гроздья – сиреневый куст.
Минувшего запах тлетворен и густ.
Июнь за июнем нестройной гурьбой
идут дни рождения следом за мной.
А сколько их минуло – лучше забыть,
всю выполоть надо из памяти сныть.
Цветок бы найти из пяти лепестков
в сирени на счастье вовеки веков.
Всю ночь возле белой сирени брожу,
но память прибегла опять к шантажу –
копается в прошлом средь правды и врак –
былую надежду не сыщет никак.
ВАСИЛЁК
Васильки над травой –
красота без горчинки.
В синеве их густой
золотые тычинки.
Искр солнечных рой,
неподвластный унынью,
их пыльцой золотой
удостоил и синью.
Как же мир твой хорош,
полон благости, Боже!
А что горек? Так что ж,
тем милей и дороже.
ПЕТУНИЯ
В облаках разноцветных петуний
утопает мой садик у дома,
он спасает от горьких раздумий,
от тоски, что ему незнакома.
Укрепляют петунии душу
стойким к вирусам иммунитетом.
Рвётся доброе слово наружу
и становится солнечным светом.
О, какое томление духа,
словно я ещё в самом начале.
Отчего же так гулко и глухо
бьётся сердце под грузом печали?!
Шмель – знаток всех цветочных грамматик
над цветами жужжит всё угрюмей.
Ароматом наполнен мой садик,
начинающих вянуть петуний.
ЛОБЕЛИЯ
Охапки белизны и синевы,
каскадами с вазонов ниспадая,
витают над землёю, как дымы,
иль птичек невесомых чудо-стая.
Пока октябрь пасмурный далёк,
в них солнечные прячутся зайчишки,
дождь, засуха – им всё на пользу, впрок –
печали нет, где красоты излишки.
Лобелия! Пылинка звездных сфер
изысканных и тонких очертаний,
выносливости женственной пример,
сплав несоединимых сочетаний.
Когда склоняет голову мой сад –
одна глядишь ты прямо в очи смерти,
чужда тебе печаль цветочных стад -
ты воли дух в трагическом проекте.
ГЛАДИОЛУС
Прямой как меч, негнущийся цветок,
ни к шелестам, ни к шёпотам не склонный,
среди других – прекрасно одинок
весь до краёв таинственностью полный.
Ввысь устремляя свой нелёгкий вес
со множеством окрасок и оттенков,
он будто слышит чей-то зов с небес:
«Стряхни с себя печаль земных застенков!».
И гладиолус, занятый собой,
от всех своих собратьев отстранённый,
глядит в простор небесно-голубой,
судьбой своей не удовлетворённый.
Душа его, похожая на ртуть,
в стремлениях своих незаурядна
и, если вдруг в её проникнешь суть,
полюбишь навсегда и безоглядно.
ГОРТЕНЗИЯ
Словно всполох мечтаний – гортензия,
не цветы – неземная поэзия,
о потерянном рае рассказ,
бесконечная радость для глаз,
колыбель для рождения грёз
и стремительных метаморфоз.
Без гортензии – радость не та –
и бледней и грустней красота.
Боже, как мне отчаянно жаль,
что накроет осенняя хмарь
дивный лик абсолютной любви.
Осень, смилуйся, повремени…
БАЛЬЗАМИН
На окне бальзамин пламенеет –
в тёмной зелени искры огня.
Чем ты старше, тем чувства полнее,
жёстче воспоминаний стерня.
Сердце верит и любит отважно,
хоть и знает уже наперёд –
не войдёшь в реку времени дважды,
но, как прежде, надеждой живёт.
В злых бессонницах изнемогая,
сердце видит – светлы и легки
кружат дни отшумевшего мая,
как полуночные мотыльки.
Бальзамина цветущая замять,
украшенье нерадостных зим.
Сон любви, растревожив мне память,
что ты делаешь с сердцем моим?
2015 - 2023 гг.