Муэдзин, протяжным криком разбудил,
Он правоверных призывает к Богу!
На улице мальчишка, с осликом в дорогу,
собрался, сеном покормил.
Еще не жарко. Солнце только встало.
Лениво муха ползает по мне.
Внизу пекут лепешки на огне.
Проснулось всё, и утро уж настало.
Молитву, прочитав мужчин толпа,
На улице расселась, что-то обсуждая,
Лепешки и табак, да чашка чая,
Во все века. Всё как всегда!
Вот девочка бежит, меня увидев,
Ручонку тянет, что-то говоря,
Я деньги дал, монетами звеня,
Глаза отвел и взглядом, не обидел.
Луксорский храм, разграбленный давно.
Тут даже стелы вывезли на Запад.
Разбили лица всем, а сфинксам, что на лапах,
Без лиц стоять, упрёком суждено.
Гуськом туристы, может из России,
В под прыжку с гидом быстренько бегут,
Туда торговцы, где в засаде ждут,
И отбиваются, кого те в плен схватили.
Чтоб впечатлений краски заглушить, искал вина,
В желанье этом, вечером по городу скитался,
Но сколько не бродил, ни с чем остался,
И бросив всё, отдался в руки сна.