Она бежала, а куда – не знала...
Потом в большой машине увезли.
Шуршащее закрыло покрывало
И день, и ночь, и солнце, и огни.
А рядом кто-то неустанно лаял
И даже с перерывами скулил.
Она молчала, взрослая, большая,
Терпела голод из последних сил.
Открыли свет над заржавевшей клеткой.
Она ждала, но грубое лицо
Скривилось. Прошипело зло и едко:
– Пора бы усыпить, в конце концов...
Она не понимала, только сердце
Ускорилось, пульсируя в груди.
В чуть приоткрытую, с шипами, дверцу
Рванула. Боль. Стреляли позади...
Ворота. Страх. Но есть ещё надежда:
Там ждёт Хозяин. Надо добежать!
Вдохнула память запах от одежды...
Бежать. Терпеть! Не спать! Бежать! Не спать!
Неслись машины с шумом, дымом, рёвом,
И путь пересекали поезда.
Она бежала по чужим дорогам
Сквозь занавесы зноя и дождя
К нему! Чьи руки с нежностью лизала
Или валялась у разутых ног...
Бежала и совсем не замечала:
Терялись силы средь чужих дорог.
Съедало пылью красное на сером,
И больше рана рваная не жгла...
Она бежала. Щекотала нервы
Прохожим: – Как же так? Ещё жива?!
Куда она бежала, точно знала,
Но в пелене запутались следы...
Упала – жизнь закрыло
покрывало
Из вялых листьев горькой лебеды.