Клён облетел, стал хрупким, тонким.
Двор мокрый, как морской причал.
Я на узорчатой клеёнке
Труп мухи с лупой изучал.
Труп дрыгнул ножкой третьей правой
И левый глазик приоткрыл.
Для мухи осень – как отрава:
Боль в животе, бессилье крыл.
Известно – трупы молчаливы,
И я всегда везде молчал.
Две капли на столе подливы.
«Исть хочешь?» - мухе пробурчал.
Закрыла муха глазик левый
И помотала головой.
А я, седой и одряхлелый,
Кадык поскрёб заросший свой.
У нас тут тишь, там – канонада,
Для мирной жизни нет ума.
В природе всё идёт, как надо:
Сентябрь, октябрь… затем – зима.
Стёр тряпкой капельки подливы,
Брюзжа: «Ума нет испокон».
А ветер за окном гулливый
Качает облетевший клён.
Затеял кто всю заваруху?
Наверно, кучка шаромыг.
Вновь лупу взял, смотрю на муху.
Подохла?
Да, и ножкой дрыг.