Всё тело в лихорадке, то в огне.
Из шкафчика тебе достану яду,
О Моцарт милый. Смерть твоя в вине.
Смерть, Бог, тебе. Ведь не тому ты чаду
Благословенье нежное подал.
О, не тому грехи простил талантом.
Как много я добился, как стадал,
Чтоб умереть забытым музыкантом,
Чтобы погаснуть под лучом звезды,
Чтобы померкнуть в радуге созвучий.
О, Моцарт, ты же гений, знал бы ты,
Какие ты во мне сбираешь тучи.
Я не боюсь божественной расплаты,
О небо, я тебя боготворил,
Но будь же ты отныне трижды клято,
Его талант тебе я не простил.
Я обнимаю Моцарта, как друга,
И он ко мне протягивает длань.
Как кролик, он не ведает испуга
И, как дурак, смеётся. Перестань.
Я безмятежность сладкую нарушу
Ожогом яда в крови молодой.
Мне твой успех вонзает иглы в душу,
Недолго уж осталось, Бог с тобой.
Снимаю крышку с страшного сосуда,
Тянусь к вину, пока не видит он.
Теперь испей, перед лицом Иуды
Издай последний многозвучный стон.
И, может быть, из этого мгновенья
Я оперу назавтра напишу,
Я даже в смерти жажду вдохновенья,
Я музыкой и плачу, и дышу.
И выпил он, и хрип его раздался,
И умер на моих тугих руках.
Но нету озаренья, я остался
Всё так же, как и прежде, в дураках.
В крови моей уж тягостно музыке:
Убийцею не может быть талант,
И я кричу, и в сем зверином крике
Истратился во мне мой музыкант.