«Малиновым стандартом, то есть сходным с колоколами города Малина, называли гармоничный красивый звук колоколов, без лишнего гудения или визга, с плавными переливчатыми переходами высоты, отсюда и пошло в народ сочетание «малиновый звон»».
(livejournal.com)
В кровь изодрав ладони и колени
звонил звонарь во все колокола,
и горожан на крепостные стены
сзывал без устали. Чудны Твои дела…
За тыном всадники Мамаевы сновали
который день. От княжьего стола
гонцы в свободный город проникали
по тайным тропам, городских ворот
ни для кого уже не открывали…
Спасенья ждали , что вот-вот придёт.
Молились, зажигали в храме свечи,
не расходилось, но редело вече,
давно погибшим потеряли счёт.
Боярский сын не пощадил живот,
пал от стрелы татарской воевода,
враги подземный затопили ход,
пылал торжок, дымы до небосвода
поднявшись, ослепляли горожан
и смог стоял и трупы коченели.
Спустя неделю бочки опустели,
ушаты и заморский медный чан.
Внизу шатёр разбив монгольский хан
Сел на ковёр, и руки потирая
взирал вокруг. Победу предвкушая
коней поили темники, колчан
пополнил лучник , стрелы выпуская
с пылавшей паклей. Эхо доносило
до хана звон : за крепостной стеной,
неутомимо в бронзу било било.
Убит гончар , башмачник и портной,
но дети , жены их вставали в строй
и с новой силой разгорался бой.
Хан обозлён решимостью такой
распорядился всё вокруг с землёй,
с жестокостью неведомой доселе,
сравнять: кто мог оружие держать,
и кто не может , всех кто не успели
за стены этой крепости сбежать
копьём колоть , мечом рубить, терзать
пока их дух ещё таится в теле.
И темники нимало преуспели.
А нукера владыке своему
сказали, что достроена плотина ,
подкоп почти готов и по сему
защитников последних сбросят с тына
к закату дня. Но вдруг из-за холма,
как гром небесный вышла Божья сила,
и на ордынцев, копья распрямив,
дружина князя, слышащая било,
во имя Бога , Духа, Бога сына
обрушилась, и в бегство обратила,
и князь, поставив ноги в стремена,
потомков Темучина видел спину.
С реки во град доставлена вода,
с мукою подоспевшие обозы,
назначен князем новый воевода.
и было торжество и были слёзы:
защитников , оставшихся в живых.
Захоронили на своих погостах
по-христиански - братьев боевых …
(поганые оставили своих
на ими же сожжённых перекрёстках).
В урочный час явился в город князь,
который изгнан был за то , что в грязь
берестяные грамоты свободы
когда-то бросил , непростые роды
у этой женщины и в этот были раз…
Ещё придёт Мамай, и кто похуже
его из наших русских , из своих
и на народе кушаки потуже
затянет, чтобы колокол затих
на башне вечевой. Он не ясак,
в темнице мрачной или в чистом поле,
в Торжке забытом, брошенном Подоле -
оттуда подаёт нам вечный знак,
звонит по каждому и проникает в души
сломаешь било, вырвешь ли язык,
закроешь ли глаза , заклеишь уши ,
сам бьешь или тебе дают под дых.
Колоколов в России тьмы и тьмы,
не знойное не долго длится лето,
чуть не хватает нам тепла, и света,
должно быть, Бог и любит нас за это
и новые закаты и рассветы,
и оттепели шлёт среди зимы.
Их, как людей лелеют и казнят,
и не смутившись отправляют в ссылки
и много лет потом на пересылке
они томятся: лгут или молчат...
Бориска с Катькой , как – то их казнили,
щипцами рвали каты языки,
за то, что в Угличе царевича убили,
и на Дону бузили казаки.
И при Ивашке их приговорили,
к бессрочной ссылке. Люди говорят
при Петьке сняли , в ядра перелили,
потом ещё - в значки для октябрят …
А всё – таки они по нам звонили
передавая нам из рода в род
от дня рожденья и до дня могилы
зов предков, и прощая наш народ
кровавыми слезами в купол били,
когда враги стояли у ворот.
И вот опять зовут народ на вече
Бог знает, как поступит наш народ…
Героев этот звон увековечит,
позор его предавший обретёт…