Шюшеханум Керимова
Край ковра украсили узоры...
(с табасаранского)
Скромных дев потупленные взоры,
Красные платки на головах...
Край ковра украсили узоры –
Маки расцвели в моих горах.
Кажется, вот-вот начнётся танец,
Оживились, грацией маня.
Птицы торжество природных таинств
Воспевают – музыкой пленят.
Пусть цветы и впредь цветеньем буйным
Остаются украшеньем гор,
Небо с воркованьем голубиным
Мирным будет, злу наперекор!
И спокойно матери, как прежде,
С колыбельной песней на устах
Пусть лелеют светлые надежды
Под сопенье деток в сладких снах!
Край ковра украсили узоры,
Маки расцвели в моих горах...
Ильман Юсупов
Шелкопряд
(с чеченского)
Разве можно назвать просто червем тебя, шелкопряд,
Когда мысли в твоей голове столь чисты и красивы?
Ешь зелёный свой хлеб и желаньем одним лишь объят:
До конца своих дней человеку служить терпеливо.
Смысл жизни твоей благородной обязан он чтить,
Бескорыстную душу вверяешь бесстрашно ты смерти.
Нелегко справедливо работу ничью оценить,
Когда знаешь, что вечность затянет вот-вот в свои сети.
На себя навиваешь тончайшую белую нить –
И могилою светлой становится нежный твой кокон.
От удушья внутри обрывается вскоре в нём жизнь,
Но жалеть ты об этом, я знаю, не будешь нисколько!
На земле с благодарностью примут твой жертвенный труд,
Ты уйдёшь навсегда и об этом узнаешь едва ли,
Что последнюю книгу судьбы твоей люди прочтут –
Нежный шёлк зазвучит в ней, как будто играя словами.
Моё сердце плетёт, подражая тебе, нити строк,
Вижу я, как растёт кокон песен моих мелодичных.
Но мгновенья летят – сокращается жизненный срок
Вместе с хлебом зелёным твоим... Только это – вторично...
Потому неустанно и денно, и нощно тружусь
И не жду за работу свою ни награды, ни славы.
Обо мне станет памятью (может, когда-то дождусь?)
Весь мой песенный шёлк, что в подарок землянам оставлю.
Абдуллах Бегиев
Я признался в любви рассвету...
(с балкарского)
Я признался в любви рассвету,
Он в ответ подарил тепло,
Песню, ставшую доброй вестью, –
На душе вдруг стало светло.
«Я люблю тебя!» – речке бурной,
«Я люблю!» – мне несётся вслед.
И деревья цветением буйным
Умиляют меня в ответ.
«Я люблю!» – прокричал скале я,
Вторит эхо мне: «Я люблю!»
Ветерку я шепчу скорее:
«Я люблю», – и ответ ловлю.
Но никак не дождусь ответа
На признанье в любви тебе.
На ответ наложено вето?
Или так угодно судьбе?
«Я люблю тебя», – каждый вечер –
Шёпот дерева, звон скалы;
Слух ласкает признанием ветер,
Шум реки о любви... Скажи:
«Я люблю тебя!» Видишь, светит
Нам с тобой на радость рассвет?
На любовь мою ну ответь же...
Но ответа всё нет и нет...
Людмила Загаштокова
Облетает душа материнская поле сражения
(с кабардинского)
На афганской земле тишина – ни единого звука,
Пепелище кругом, удушающий запах и чад.
Здесь незримо промчалась со страшной косою старуха,
За собой оставляя тела бездыханных ребят.
Каркнул ворон, кружась над недавно убитым солдатом,
Потерявшая сына, душою всё чувствует мать:
«Прочь отсюда лети! Сгинь же в Лету с войною проклятой!»
...Сколько жизней ещё предстоит чёрной смерти отнять?!
Сколько лучших сынов полегло ни за что на чужбине?
Сколько боли война принесла, сколько горьких утрат?!
«Сын мой, чудится мне, ты средь тех, кто в афганской пустыне...»
Вот, объятья раскрыв, мать спешит к одному из солдат, –
Жаждет к сердцу прижать своему... безутешны рыданья...
Замечает (о, ужас!), что руки её все в крови...
О, Всевышний, за что посылаешь такие страданья? –
Не дано воскресить их моей безграничной любви!
Облетает душа материнская поле сраженья,
Нет в живых никого... Боже правый, что делать, скажи!
О, родные мои, я бы рада за ваше спасенье
Без раздумий излишних отдать хоть сейчас свою жизнь!
...Сон и явь вперемешку... Стоит тишина гробовая.
Дым, окутавший землю, похож на туман... И опять
Предстаёт перед взором картина, мечты разбивая:
Ей не счесть, сколько здесь обречённых навек замолчать...
«Наконец-то тебя отыскала, сыночек любимый,
Ты – один среди многих, сражённых ударом судьбы.
И кого здесь оставить, кого мне забрать в край родимый?
Все вы – дети мои, раз вы дети родной Кабарды!»
Прижимает к груди одного за другим... Осторожно
Опускает на землю обратно и шепчет в тиши:
«Не корите меня, остаётся одна лишь возможность:
Вас оплакивать мне, дорогие, в далёкой глуши...»
Эльмира Ашурбекова
Летнее утро в Дербенте
(с табасаранского)
Нежными нитями птичьего щебета
Вышито утро. Прекрасен Дербент.
Чьей-то рукою задвинута трепетно
Штора ночная за горный хребет.
В снах беззаботных Каспий проказливый
Нежится в щедрых объятьях Земли,
Солнце, проснувшись у моря зеркального,
Злато волос расчесало вдали.
В тихих дворах длинноногие тени
К редким прохожим навязчиво льнут.
Сонный мотор, оторвавшись от лени,
Чуть растревожил рассветный уют...
Новому дню предрекая успех,
Утро спокойное радует всех!