самый горький слог я пил,
читал Аракина во тьме,
но если это жизнь, то я
наверно, не жилец.
на лекциях служил
как нищий без нужды.
и все тетради исписал
как летописец ваш.
и в этих коридорах бесконечных
терялся с самого конца,
хотя на самом деле я
посол без собственных небес,
несущий звонкий блюз
тех баров и студенческих кварталов,
парадов, старо-сшитых флагов –
их аксиоматический союз
во славу преобразования.
и много лет пройдет ещё,
прежде чем кто-то, выглянув в окно
решится на признание
по части уст.
но до тех пор
я буду ждать у ворот,
беседуя с тотемом
о вере в новый мир.
и он воскликнет
«Ох!»,
отрицая моего Бога,
а значит –
ничего
не поменялось.