Сегодня на помойке старый шкаф,
Но быт изучен им во всех аспектах,
Ведь отражал в роскошных зеркалах
Генсеков и министров на обедах,
Жиртрестов, что затем меняли власть
В отчизне, как несвежие перчатки,
И каждой предстояло вскоре пасть.
Шкаф выстоял, а троны были шатки.
Он прятал в чреве чьих-то малышей,
Когда боялись те кого постарше,
Любовников, предателей, вождей
Свергаемых, разведчиков, и падших
В объятья срама ветреных девиц,
Служивших безусловным компроматом
Для высокопоставленных и лиц
Пониже рангом, впрочем, до разврата
Не менее охочих. Шкаф хранил
Средь прочих тайн регалии и книги,
Шелка, меха, свидетельства любви,
Наркотики, оружие, улики...
Его носили люди на руках,
Не в переносном, а в буквальном смысле,
По этажам, и в разных городах
Подтачивал жучок и мыши грызли
Вместительное нежное нутро
Скитальца. Ныне уличным бездомным
Посеял на дворе переполох.
Пытались топором, ножовкой, ломом
Сломить характер плоти вековой.
Но был он тверд. Вдруг энергичный малый
Рванул бегом за тестем и женой,
Приметив неожиданный подарок,
И повсеместно вербовал шпану,
Уверовав в везучую халяву.
Поволокли. Шкаф сызнова тонул
В заслуженных лучах привычной славы.