Давно щенка просила Персефона. Аид в один из редких отпусков, заехал к умудренному Пифону спросил, где нынче можно взять щенков. Заводчик был надежен, как «Титаник»: прививки, паспорт, штампы, все дела. Аид, увидев Цербера растаял - аж груша рядом старая сгнила.
Сграбастав трехголового питомца размером, право, с доброго телка, бог подземелий щурился на солнце, махал счастливый, дальним облакам. И мчал домой - к жене и населенью, работникам бессменным на постах. Спал Цербер на аидовых коленях - наелся, наигрался и устал. Малыш ещё: не больше пары сотен чудовищу исполнилось годков. Мурлычет пёс, как настоящий котик, на лбу и шее - стайка завитков. Зубищи - зависть всех мегалодонов. Драконий хвост шипастый на заду. В обители тоски и горьких стонов он будет первый парень на версту.
Эринии встречали пеплом с кровью. От счастья с визгом прыгала жена. Глаза её полны такой любовью, что у Аида в сердце тишина, и лунный свет, и нежность - сдохнуть впору...
Щенка ласкали дружно всем тартаром. Так тискали, что бог решил - уморят, и рявкнул на восторженную свару.
На нОчь у бога смерти были планы - в разлуке по супруге он скучал. Но вместо Персефоны в пеньюаре Аида встретил звонким-звонким лаем в постели Цербер бойкий при свечах.
«Он маленький, ему пока что страшно. Он у дверей на коврике скулит, - жена сказала, гладя Церберяшу, - Пусть эту ночь хотя бы с нами спит!»
И понял тут Аид чутьём пророка - отныне до скончания времен, как минимум, теперь полкойки бога, займёт лохматый трехголовый слон.
Охранник спал, храпя настолько громко, что Стикс дрожал в унылых берегах. Все баловали «милого ребёнка». Могли бы, так носили на руках. Но вымахала деточка собачья размером с добрый двухэтажный дом. Он как-то у Сизифа стырил «мячик». Пришлось за камнем новым слать потом. Нашли и привезли, конечно, как же! Но Цербер напугал Тоната так, что тот едва не подавился кашей, и чуть не проклял разом всех собак, и сам под хохот лающий не помер. Псу Персефона позволяла всё. Какой бы тот не отчебучил номер, бывал от взбучки мужниной спасён.
Однажды Цербер выследил Ахилла, сочтя его каким-то слишком хилым. И выяснилось опытным путём, что на ногу Ахилл не так уж лёгок, поскольку слабой пяткой награждён, и матерным, весьма цветистым слогом.
Харон у пса считался фаворитом - ловил он в Лете жирненьких сомов. Собаке было страшно любопытно. Глаза горели с трёх больших голов, мололи зубы тушки серых рыбин, урчали три желудка в животе, раздувшегося чёрной тёплой глыбой. Харон курил, одетый в светотень. Смотрел на дымки душ у носа лодки, чесал три морды бритвами когтей. И Цербер лаял в три лужёных глотки во имя нескончаемых смертей. Дрожали души в поле асфоделов пред ужасом хтонического пса. Во тьме весло хароново блестело, Стикс память отнимал и голоса.
Зато когда по осени от мамы вернулась Персефона в мир иной, шагнув в объятья мужа из тумана, пёс завертелся вдруг веретеном, и ткнулся ей в живот тремя носами, и больше всех он Их Смертейшеств ждал. Малявки пса, клыки растя, кусали, шипы ему повырвали с хвоста. Купались с ним в опасном тёмном Стиксе, и спали все вповалку на ковре. Аид уже не мог на зверя злиться за весь тартару причинённый вред. Пёс был весёлым детям лучшей нянькой. Особенно весной, когда жена, устав от мелких, быта, перебранок, к Деметре уезжала в мир одна.
Аид грустил, а Цербер бдел малявок. Как говорится, если бунт не гаснет, найди того, кто этот бунт возглавит. Пёс был ужасен, толст и очень счастлив. Загробный мир жил-поживал у пса под неусыпным ласковым приглядом. А на земле шумели листопады, и ждал аидов сумеречный зал назад свою властительницу Ада.
1-2 октября 2023 г.