Порт-Артур

Из книги стихов «Ключи от русских дверей»


На батареях Порт-Артура тишина...
Она застыла в пушках, как нелепость...
Увы, судьба Кореи русской решена:
Японцам генералы сдали крепость!

На бастионах рвы убитыми полны...
Лежат тут самураи с казаками...
Трёмстам спартанцам в доблести равны,
Сошлись в бою с такими же врагами...

...«Мы все, покинув мир невольно в грозный час,
Летим домой, как призрачные птицы,
Туда, где матери оплакивают нас,
И полыхают русские зарницы...»

Кто нынче жизни рад? Не сыщешь таковых!
Предательства плоды невыносимы!..
Напрасны пот и кровь сражений роковых
Мукдена, Ляояна и Цусимы...

Царю не ведомы ни совесть, ни позор!
Сатрапам кроме денег — всё неважно!
И от того, в России, не стерпев террор,
Народ восстанет горестно и страшно...

22.10.15

Никто представить себе не мог, что буквально месяц назад на Юге России всё переменится в один миг. Разбитый в пух и прах Вермахт, как многоголовая гидра, за зиму смог из трёх отрубленных отрастить одну под именем «Fall Blau». После контрудара под Харьковом по плану «Fridericus» гитлеровцы согласно директиве No.41 «Fall Blau» начали 28 июня 1942 года крупное наступление ударом на Воронеж от Курска. Через 9 дней гитлеровцы и их союзники овладели северной частью Воронежа. За Дон их не пустили, и они начали продвигаться вдоль Дона на восток в междуречье Дона и Северского Донца.
Год войны кровавых убийц не вразумил. Их полчища двигались будто языки жидкой вулканической лавы. Словно когти огромного ненасытного чудовища-людоеда их механизированные колонны рвали на части Россию и армию её храбрых защитников. Нелюди по-прежнему действовали с невероятной для вменяемых людей зверством. Мирных жителей Воронежа и раненых красноармейцев расстреливали в Песчаном Логу. Других сжигали живьём. Вешали на руке памятника Ленину. Венгры вырезали звёзды на груди и щеках пленных, отрезали носы, выкалывали глаза, закапывали полуживых в землю. Не отставали от них румыны. Европейцы убивали раненых, как обязательный элемент своей сатанисткой стратегии по уничтожению живой силы России. Убивали больных из психиатрической лечебниц вместе с докторами. Убивали сирот. Убивали, убивали, убивали. Капитализм...
После захвата северной части Воронежа между войсками Брянского фронта Чибисова и Юго-Западного фронта Тимошенко возникла брешь в 250 километров в ширину и в 170 — в глубину. Гитлеровцы, заполучив оперативную инициативу, на кураже рванули туда механизированными частями Гота. Они могли делать на этом участке фронта всё, что угодно.
Вместо наступления на Москву с юго-запада, как в этом убеждала Ставку Верховного Главнокомандования РККА дезинформация «союзников», гитлеровцы оставили для прикрытия с севера две армии, а главными силами повернули на юг и восток, на Ростов-на-Дону и Сталинград, выходя на тылы армий двух советских фронтов. Многие фортификационные сооружения, загодя и с великими трудами созданные населением для прикрытия направления на восток в Большой излучина Дона при движении в направлении на юг оказались малоэффективны или вообще непригодны. На устройство новых полос заграждений не имелось ни времени, ни сил, ни средств.
Советскому командованию пришлось начать отвод войск фронтов Тимошенко и Малиновского к переправам через Дон, чтобы избежать их гибели. Советские бойцы, командиры всех уровней пребывали в растерянности. Никто толком не понимал, что же происходит, почему Красная Армия на Юге опять отходит, она ведь показала под Москвой, Ростовом-на-Дону и Демьянском, что сама может громить Вермахт, и на других участках фронта сейчас наступает! Но Сталин приказал: «Отступать!».
Положение войск Тимошенко и Малиновского оказалось тяжёлым. Ровно такое, какое случалось и должно случаться со всеми армиями мира во время вынужденного отступления: не хватало боеприпасов, горючего, продовольствия, нарушились управление, снабжение, в хаотичное состояние пришла медицина, транспорт. Большая часть артиллерии отставала, авиация не справлялась с прикрытием всех частей, тыловые учреждения, базы в основном теряли связь со своими соединениями и становились добычей врага. Останавливались без горючего грузовики, тягачи, танки. Начальники лихорадочно разыскивались местные ресурсы суррогатного качества, рассылали представителей по окрестностям для заготовки горючего и масла любыми путями. Снабжающие органы не только не могли снабжать, но даже ответить на вопрос: «Где можно получить горючего?». Танкистам приходилось отбирать в колхозах, совхозах суррогатное горючее, масло, смазку.
Люфтваффе безостановочно наносили бомбовые удары по железнодорожным станциям, узлам шоссейных дорог, мостам, непрерывно штурмовали с воздуха отступавшие части. В арьергардных боях гибли лучшие, преданные стране бойцы, командиры, цвет Родины. Людей одолевал страх окружения, а ещё больший, чем смерть, ужас от возможности позорной и мучительной гибели в плену.
Разгромленный в прошлом году Вермахт в авральном порядке извлекал уроки из своего разгрома и к весне получил усовершенствованное оружие. К такому оружию относился высокоскоростной пулемёт MG.42, прозванный в советских войсках за звук «Пилой Гитлера». По штату 04/750 от 6.12.1941 года советский взвод из 54-х человек имел всего три ручных пулемёта Дегтярёва с суммарной скорострельностью 1800 выстрелов в минуту. Гитлеровское пехотное отделение в 49 человек по штату KStN 138c от 1.11.1941 года имело 4 пулемёта MG.42 с суммарной скорострельностью в 6000 выстрелов в минуту. 1800 против 6000, если не считать «Максимы» и ППШ, разумеется. Если не считать превосходство советской пехоты в артиллерии и миномётах, отделение гитлеровцев равнялось по огневой мощи двум советским взводам. Оказалось, что на фронте 3 километра гитлеровский батальон в 500 человек с опорой на свои пулемёты мог обороняться от полнокровного советского полка, пока советская артиллерия не выбивала MG.42.
То же самое произошло с преимуществом советской танковой техники. Поступившие весной в гитлеровские войска на Юге 75-миллиметровые противотанковые пушка с коническим стволом Pak.40 и подкалиберными снарядами Pzgr.40(W) из американского, испанского и португальского вольфрама лишили советские тяжёлые танки возможности использовать «лобовую» тактику в атаке, приносившую успех в прошлом году. Все попадания Pak.40 с 1000 метров в КВ-1 оказывались фатальными за исключением рикошетов. Гитлер получил 1100 тонн вольфрама от США для противотанковых снарядов и желал покончить со страхом в своих войсках пере советскими танками. В батальоне истребителей танков каждой танковой дивизий на Юге гитлеровцы теперь имели роты по 10 пушек Pak.40. Отныне тяжёлые КВ-1 и тем более Т-34 не могли царить на поле боя.
Люфтваффе усилились за счёт Messerschmitt Bf 109F-3 и 109F-4. Прошлогодние представления советского командования о соотношении сил при наступлении и обороне, способы наступления и удержания рубежей сделались неверными.
При этом гитлеровцы из-за массовой гибели своих войск испытывали постоянный недостаток в вооружении. Это хорошо видно на примере основной огневой силы гитлеровской пехоты — пулемётов. Если Красная Армия на 99 процентов вооружалась отечественными пулемётами, то Вермахт имел 1/4 пулемётов иностранного производства — более 70 разных видов. К иностранным пулемётам Вермахта и СС прежде всего относились французские станковые и ручные пулемёты «Hotchkiss» калибров 6,5-, 7,5-, 7,65-, 7,92-миллиметров марок М1914, M1926, Mle1914, Mle1922, M1926, имевшие в Вермахте обозначения MG.201(n), MG.257(f), (j), MG.105(f), MG.220(b), MG.238(p), MG.152(g), полученные или захваченные соответственно у Норвегии, Франции, Бельгии, Польши, Греции.
Другим производителем, чьими пулемётами массово вооружились фашистские войска, являлась чешская фирма Zbrojovka Brno. Это 7,92-миллиметровые ручные и станковые пулемёты ZB-26, ZB-30, ZB-37, ZB-37 mod.40, имевшие в Вермахте обозначения MG.26(t), (j), MG.30(t), MG.37(t) полученные или захваченные соответственно у Чехословакии и Югославии.
Французские 7,92- и 8-миллиметровые станковые пулемёты времён Первой Мировой войны «Saint-Etienne» Mle1907 и Mle1907/16, полученные во Франции, Греции, Югославии, гитлеровцы использовали под обозначением MG.256(f), (g) или (j).
Также Вермахт применял австрийские пулемёты Schwarzlose времён Первой Мировой, полученные от Австрии, а также польские, бельгийские, югославские станковые и ручные пулемёты «Maxim» MG.08 и MG.08/15. Использовались гитлеровцами ручные и станковые пулемёты Madsen   М1902 и М1924 датской фирмы «Dansk Rekylriffel Syndikat» калибров 6,5, 7,92 и 8 миллиметров, полученные в Дании, Норвегии, Голландии, Югославии. В 1940 году Великогерманский рейх оккупировала Данию. Датскую армию… гитлеровцы не распустили, а только изъяли в свою пользу её тяжёлое вооружение и пулемёты. Высокие отношения! К пулемётам Первой Мировой войны, принятым Вермахтом на вооружение относились 7,65-, 7,92- и 8-миллиметровые ручные пулемёты Fusil-Mitrailleur Chauchat Mle 1915 CSRG под немецким обозначением MG.126(b), MG.156(f), MG.156(g), MG.147(j), полученные в Бельгии, Франции, Греции, Югославии.
Полученные и захваченные у англичан, французов, бельгийцев 6,5-, 7,71- и 7,65-миллиметровые ручные английские пулемёты «Lewis» М1920 и Mk.1 использовались под обозначением MG.100 (h), (b) MG.105(e).
На вооружении гитлеровцев имелся также 7,5-миллиметровый ручной пулемёт MAC M1924/29 под обозначением MG.116(f) производства французской фирмы Manufacture d’Armes de Chatellerault. 6,5-, 7,71-, 7,92-миллиметровые английские станковые пулемёты «Vickers» Вермахт захватил у англичан и голландцев. 7,62-миллиметры бельгийской пулемёт FN MAG M1930 и  FN Type D использовались как MG.127(b) и MG.131(b). Широко применяли завоеватели советский 7,62-миллиметровый ручной пулемёт ДП-27 — MG.120(r)…7,62-миллиметры бельгийской пулемёт FN MAG M1930 и  FN Type D использовались как MG.127(b) и MG.131(b). Широко применяли завоеватели советский 7,62-миллиметровый ручной пулемёт ДП-27 — MG.120(r).
В Польше Вермахт получил для себя американские 7,92-миллиметровые ручные и станковые пулемёты
«Browning» wz.28 и М1930, используемые в Вермахте под обозначением MG.154(p) и MG.30(p). В 1921 году по указанием французов в счёт репараций немецкие заводы Mauser передали Польше порядка 1000 станков для оружейного завода в Варшаве, который начал массово выпускать оружие системы Маузер. В 1927 году начал массовый выпуск оружия Маузер и завод в польском Радоме. Производство продолжалось и при оккупации, в том числе пулеметов MG.34 и MG.42… По производству пулемётов Генерал-губернаторство Польша в три раза в 1941 году опередила Францию. Только на следующий год французы догнали поляков в поставках стрелкового оружия Вермахту…
При превосходстве гитлеровской пехоты в огневой производительности стрелкового оружия из-за широкого применения новейшего высокоскорострельного переносного пулемёта MG.42 и трофейного оружия, артиллерия гитлеровской пехоты оказалась заметно слабее артиллерии советской пехоты. Это позволяло и к MG.42 относится прохладно в советских войсках — на его огонь отвечала артиллерия и миномёты. Первым, кто погибал в бою, — немецкий пулемётчик со своим высокоэффективным MG.42. По нему било всё, что оказывалось под рукой у советской пехоты, прежде всего: пушки на прямой наводке, противотанковые ружья, автоматические винтовки, миномёты, снайперы. Никто из немцев не хотел идти в пулемётчики, ведь это: «Прощай, Германия!». Долго они не жили.
Гитлеровцы планировали нанести удар армией Гота с севера в направлении на Кантемировку, в тыл войскам Юго-Западного фронта, и бросить прорыв тоже на Кантемировку на восток армию фон Клейста, чтобы окружить Тимошенко. Однако Сталин дал приказ Тимошенко отходить в междуречье Дона и Северского Донца. Масса механизированных войск захватчиков сломя голову бросилась в погоню по слабозаселённой территории, углубившись на 180 километров в степи. Со стороны это выглядело чистым безумием — лезть узким клином вглубь советской территории, образуя слабозащищённый северный фланг. Несмотря на все старания, окружить Тимошенко гитлеровцам не удалось.
Его войска уходили как песок сквозь пальцы к Донским переправам.
Моторизованные понтонно-мостовые батальоны на грузовиках ЗиС-5 и ГАЗ-АА из 8-й Сапёрной армии, сплавляемые понтонно-мостовые батальоны сапёрных бригад, отдельные сапёрные и инженерные батальоны для отхода войск Тимошенко и Малиновского соединили берега Дона понтонными переправами. Ширина Дона более 250 метров превышала характеристики инвентарных мостовых парков, изготовленных на Ростовских заводах «Красный Дон» и «Красное Знамя». В этом случае недостающие настилы заменяли бочками и другими плавсредствами, собранными в станицах и на хуторах, доводя длину мостов после до 300 метров и более. За это расплачивались снижением грузоподъемности: попускать тяжёлую боевую технику КВ-1 и Т-34 уже не получалось. Безостановочно работали вёсельные и дизельные паромы, пароходы Доно-Кубанского пароходства, баржи, буксирно-моторные катера.
С конца начала июня ударила аномальная жара. Столбик термометра доходил до 55 C. Военнослужащие и беженцы не выдерживали столь высокую температуру, падали в обморок прямо на маршах в открытой степи. На поверхности почвы температура доходила до 65 С.
13 июля около станицы Боковской у реки Чир, будучи всего в 200 километрах от практически беззащитного тогда Сталинграда, отказалась от его захвата, и 4-я танковая армия Гота по указанию Гитлера и Oberkommando des Heeres прервала своё наступление на восток на Сталинград вместе с Паулюсом, и начала пересекать Большую излучину Дона в направлении на юг.
Являлось ли это ошибкой Гитлера, как сразу стали шептаться об этом между собой его генералы, если принять за главную цель в стратегии европейских злодеев в России убийство как можно большего количества людей? Убивать, убивать, убивать русских, вместо того, чтобы захватить беззащитный тогда Сталинград, равнялось убийству всех защитников города в степи, и вхождению маршем в беззащитный город. Гитлер не упускал шанс, он просто не мог идти дальше, имея в тылу Тимошенко. Победа ускользала от Сатаны в должности фюрера не в результате его ошибок, а по другим причинам, главная из которых — сопротивление сил добра...
Смысл поворота Гота от Чира заключался в том, чтобы, двигаться на юг и юго-запад в центре Большой излучины у Миллерово окружить войска Тимошенко. Затем, маршевыми колоннами пройти с севера на юг Большую излучину, переправиться через Дон в южном направлении, и двинуться маршевыми колоннами на юго-запад на Кубань, чтобы не дать фронту Малиновского отойти на Кавказ. Гитлеру и OKH, страшно хотелось такой стратегией заранее решить судьбу Кавказа и Сталинграда, оставив их беззащитными.
В середине июля 4-я танковая армия Гота, оставив без внимания незащищённый Сталинград, двигалась по широкой дуге на юго-запад, навстречу дивизиям 17-й армии Руоффа, чтобы встречными ударами 5000 танков, штурмовых орудий, бронемашин, бронетранспортёров и другой бронетехники добиться окружения и уничтожения севернее Ростова-на-Дону 60 дивизий Малиновского и Тимошенко. Ведя сдерживающие бои, Малиновский и Тимошенко отходили к 9 переправам на левый, южный берег Дона. Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии полагала, что после переправы через Дон войска Малиновского смогут организовать оборону на левом, южном берегу.
Пока многонациональная армия гитлеровца Руоффа в лоб выталкивала войска Малиновского сначала к устью Дона, а затем оттуда и от Ростова-на-Дону на юг, на Кубань, Тимошенко уже вышел из-под удара. Из 60 его дивизий враг смог полностью уничтожить лишь 3, такой удар на копейку при замахе не рубль, являлся по сути поражением и катастрофической растратой времени и сил. Тогда 1-я и 4-я танковые армии фон Клейста стали пытаться окружить Малиновского у Ростова-на-Дону, отрезая ему путь на Кубань. Для этого требовалось максимально быстро захватить переправы в низовьях Дона. С этим, однако, у фон Клейста и Гота тоже возникли проблемы.
Малиновский себя разбить и окружить не дал. Он с боями отошёл к Ростову-на-Дону. 4-я танковая армия Гота из-за сопротивления войск Тимошенко у Миллерово и нехватки горючего уже не успевала помочь фон Клейсту в окружении войск Малиновского. Тогда Гот получил от Гитлера и Гальдера, пребывающих в постоянный метаниях, другую задачу: перейти Дон у Цимлянской и перерезать в междуречье рек Маныч и Сал железную дорогу Тихорецкая — Сталинграда в районе Котельниково, Ремонтной, Зимовников.
Котельниково — самый крупный в Сальской степи населённый пункт, аэродром, станция, крупнейшие депо с мастерскими на железной дороге Тихорецк — Сталинград. Через Котельниково шли на Кавказ эшелоны с вооружением, боеприпасами, запчастями, матчастью, командирскими кадрами для формируемых на Кавказе дивизий. Обратно шли эшелоны с войсками, топливом, продовольствием, продукцией военных предприятий, горючим, материалами, сырьём. Через Котельниково ускользали от гитлеровцев войска Тимошенко и Малиновского. Для выполнения приказа Готу требовалось «Заблаговременно захватить переправы через Дон в районе Константиновской и Цимлянской, создать плацдарм на левом берегу Дона».
Пока Гот, оставив армию Паулюса, огромной тушей механизированных войск двигался на юг, на востоке перед Паулюсом успел встать стеной Сталинский фронт. В случае прорыва Гота через Цимлянскую к Котельниково, его войска выходили на оперативный простор в Задонских степях. Удобная грейдированная дорога «панзер-штрассе» вела вдоль железной дороги на северо-восток прямо к южным окраинам Сталинграда в обход южного крыла Сталинградского фронта Гордова. Это давала возможность Готу угрожать флангу и тылу Гордова, заставляя его ослабить сопротивление Паулюсу в Большой излучине Дона, спешно загибать, растягивать свой южный фланг, пятиться на восток под угрозой окружения. Гот мог рассчитывать дойти до Сталинграда быстрее Гордова, увязшего в тяжелейших боях с Паулюсом.
У Гитлера и Гальдера снова мог появится шанс захватить Сталинград без тяжёлых боёв. Войска Гордова могли оказаться отсечены от города, окружены и уничтожены в степи. После захвата Сталинграда наступлению гитлеровских и союзных им войск на Кавказ ничего больше из Донских и Волжских степей не угрожало. Изолированные Кавказ и Закавказье с их нефтью, рудой и продовольствием становились лёгкой добычей. Так неожиданно станция Котельниково, не защищённая войсками — невзрачная точка, на карте гитлеровских стратегов сделалась на некоторое время центром тяжести гигантского сражения, разворачивающегося на площади почти соразмерной Великобритании.   
За два месяца до того, как по адской жаре сквозь облака пыли по дороге, ведущей к хутору Пимено-Черни, шли навстречу судьбе трое товарищей: Надеждин, Петрюк и Гецкин из дивизии Воскобойникова, проехавшей полстраны с Дальнего Востока, оборону 200-километрового южного берега и переправ от Цимлянской до Николаевский, а также выше и ниже их по течению, вдоль которого на разном удалении шла железная дорога через Котельниково, осуществляли несколько сотен курсантов 2-го Орджоникидзевского, Житомирского пехотных, Краснодарского пулемётно-миномётного училищ. Позже к ним присоединились нескольких тысяч бойцов-пограничников 276-го стрелкового полка 11-й дивизии внутренних войск НКВД Удовиченко.
Для обороны рубежа и переправ вдоль Дона Малиновский выделил 51-ю армию Труфанова, находящуюся в процессе реорганизации. Эта армия недавно понесла большие потери в Крыму. Её соединениям и частям предстояло растянуться тонкой красной прерывистой линией по пока ещё тыловому рубежу. Мизерное количество войск Труфанова на гигантских просторах годилось больше для охраны тыла. Но тыл стал вдруг фронтом когда гитлеровцы, как непредсказуемые бешенные псы, вдруг с восточного направления повернули на юг. К северу от линии Ростов-на-Дону — Морозовск начались смертельные «наперегонки» отступающих к Дону войск Тимошенко и Малиновского с механизированными войсками группы «А» и «Б» Листа и фон Вейхса. Тимошенко и Малиновский спешили к переправам чтобы выйти из-под угрозы окружения, Лист и фон Вейхс своими танковыми армиями стремились отрезать Тимошенко и Малиновского от переправ, прижать к реке и уничтожить. Счёт шёл на дни, часы.
Окружения полностью избежать не удалось. Часть отходивших с боями из Ворошиловградской области и Донбасса войск Тимошенко и Малиновского всё-таки оказались в оперативном окружении: 9-, 28-, 38-, 57-я общевойсковые и 7-я сапёрные армии. Идущая им на помощь 24-я армия, стоявшая в резерве в районе Каменска — тоже оказалась внутри кольца. Командиры армий: Крючкин, Москаленко, Никлишев и Смирнов бежали на автомобилях в Ростов-на-Дону. Без управления и снабжения, действуя разрозненно, их войска героически вырвались из окружения. Не имея организационных возможностей создать мощный кулак, пробить широкую брешь в танковых и мотопехотных заслонах, полностью вывести матчасть, технику, имущество, людей они не смогли.
Артиллерия, боевая техника оказались оторванными от баз снабжения горючим, боеприпасами. По приказу и собственной инициативе войска зачастую со слезами на глазах уничтожали дорогостоящую великолепную технику, приводили в негодность матчасть, сжигали склады. Иногда при невозможности тащить вооружение и припасы, их бросали.
Инженерные части двигавшиеся в общем потоке, лишённые связи с начальниками, действовали по собственной инициативе, стараясь помочь войскам оторваться от преследования. В условиях равнины и сухой погоды гитлеровцы, снабжённые вездеходной техникой, легко обходили устанавливаемые на дорогах заграждения и часто успевали обгонять, и окружать отходящие колонны войск. Расположения минных полей враг узнавал от многочисленных перебежчиков, пленных и сочувствующих местных. Для разминирования гитлеровцы использовали чаще всего пленных сапёров или смертников.
Между Миллерово и Криворожьем оказались разбиты действовали небольшими группами три дивизии. Гот взял более 20 000 пленных из числа тыловых частей, стройбатов, местных жителей. Его штабы отчитались в «мюнгхаузенском» стиле о 40 000 пленных. Несколько тысяч человек, его злодеи в кратчайшие строки убили в «Миллеровой яме» с помощью расстрелов, истязаний, голода, жажды, болезней.
Тем временем основная часть сил армии 51-й армии Труфанова только выходила на свой рубеж обороны по нижнему Дону, выгружалась на станциях железной дороги Тихорецкая — Сталинград. Задача — во что бы то ни стало задержать гитлеровцев до прибытия главных сил, если гитлеровцы выйдут к переправам первыми. Дивизии 51-й армии Труфанова разворачивались одновременно с формированием. Комфронта Малиновский создавал оборону «с колёс».
Первыми вышли на свой 85-километровый прибрежный участок между станицами Цимлянской и Николаевской батальоны 91-й стрелковой дивизия Макарчука. Здесь в станицах, образованных казаками на местах скифских, хазарских, половецких, ордынские городищ в местах бродов и перепав, ещё стояли каменные бабы, «мамаи» —  антропоморфные менгиры, каменные изваяния высотой до 4-х метров, изображающие воинов, иногда женщин. В древние времена главных переправ через нижний Дон имелось три: в районе устья Цимлы, в районе Северского Донца и в районе устья Аксая. Важнейшими они оказались и теперь. Таково свойство Дона…
Комдив-91 Макарчук происходил из семьи крестьянина с Волыни. Украинец. Семья имела три гектара мелкими кусочками плохой земли. В империалистическую войну в царской армии прошёл через школу прапорщиком. Из армии Временного правительства дезертировал уже подпоручиком. Воевал в Гражданскую войну и интервенцию в партизанах, затем в Красной Армии. Воевал с Чапаевым против Колчака. Коммунист. Сам лично храбрый. Инициативный. Дважды ранен. Орденоносец. Женат на дочери царского полковника. Окончил курсы «Выстрел». Преподавал тактику в пехотном училище. При чистках в армии после заговора Тухачевского не пострадал. Кроме того, покровительствовал служащим с ним этническим полякам. Писал письма Ворошилову. Нескорые его подопечные оказались вовлечены в военно-фашистский заговор с целью открыть дорогу врагу. В то время Польша готовила нападение вместе с Германией. Спустя четыре года организаторы мировой войны «скормили» поляков гитлеровцам.
На фронте Макарчук как комдив-277 со второй недели войны. Его дивизию сформировали из призывников Донбасса, Славянска, Харькова. Половина дивизии — украинцы, большая часть из которых не желала воевать за Советскую власть вообще и за русских в частности. Под постоянными бомбёжками он оборонял с этой дивизией Киев у Богуслава против танков фон Клейста. При обороне Богуслава после танковых атак управление дивизией утратил, с трудом и частично собрал раздробленные части и рассеянные подразделения. 1/4 дивизии пропала без вести за две недели. Основная причиной неудачи — применение фашистами массированных танковых атак, быстро выводивших из строя противотанковые средства и подавлявших сопротивление лишённых противотанковых средств бойцов при ударах во фланг и с тыла при массированных воздушных налётах.
Оборонялся затем на Каневском плацдарме. Отход гораздо сложнее наступления. Макарчук демонстрировал искусство отхода перед превосходящими силами, задерживая продвижение и сберегая личный состав.
Участвовал в Ржищевском контрударе, наступал под Конотопом. Участвовал в контратаке под Сумами. После разгрома штаба дивизии авиацией, части дивизии раздали по другим соединениям, а дивизию расформировали. Макарчук полгода находился в резерве. Обучал пополнение…
Командовать 91-й стрелковой дивизией, находящейся в стадии переформирования, его назначили в апреле этого года. Сейчас перед Макарчуком стояла задача: до прибытия главных армии Труфанова во что бы то ни стало не дать гитлеровцам переправится через Дон у Цимлянской и Николаевской.
Макарчуку предстало занять населённые пункты и укрепления вдоль грунтовой дороги, идущей по кромке заболоченной низины по южному «советскому» берегу от Николаевской переправы до Цимлянской переправы. Вдоль этой дороги, как бусины на нити, с востока на запад располагались через каждые 5 — 7 километров сёла, станицы, хутора: Красный Яр, Лог, Богучары, Соленовская, Романовская, Потапов, Ясырев, Холодный, Большовская, Морозов, Дубенцовская.
Дивизия Макарчука формировалась в начале года в Дагестане в городах Махачкала, Буйнакск из 18-летней дагестанской молодежи, хорошо выглядящей, но не имевшей боевого духа и боевого опыта. Костяк дивизии составлял из выписанных из госпиталей, в также ветеранов, воевавших за Крым. В дивизии имелось немало осуждённых судом военного трибунала с отсрочкой исполнения приговора до конца войны, а также осуждённых по некоторым политическим статьям, но досрочно освобождённых из ГУЛАГА по амнистии. Из-за относительно большого числа русских и украинцев дивизия считалась у гитлеровцев «элитной».
До выдвижения на рубеж обороны бойцы Макарчука вместе с боевой учёбой, занимались занималась строительством укреплений у Ростова-на-Дону. 3 месяца подготовки, изучение уставов, тактики, дала горской молодёжи, не прошедшей допризывной подготовки в ОСОВИАХИМе основы воинской службы и действий в бою. Большие надежды возлагались на русских и украинских ветеранов сражений за Крым.
Массовые побеги мобилизованных кавказцев, особенно чеченцев, кабардино-балкарцев, дагестанцев, которые с полученным оружием уходили в банды, вынуждало командование вооружать кавказцев как можно ближе к передовой, где соседние боевые части и войска НКВД по охране фронтового тыла могли в крайнем случае противодействовать дезертирам с оружием гораздо успешнее, чем милиция в глубоком тылу. Поэтому большую часть оружия выдали дивизии перед самой отправкой на рубеж.
Некомплект вооружения, связанный со значительной утратой страной запасов оружия при длительных боях, отступлениях, окружениях прошлого и этого годов имел место. Войска утрачивали в боях и бросали миллионы единиц стрелкового оружия, боеприпасов. Только начиная с весны советская промышленность справилась с компенсацией потерь. Максимально полно вооружались и снабжались дивизии Центрального Московского и Северного Ленинградского направлений. Южное направление считалось второстепенным и пополнения там имели некомплект в 10 — 20 процентов вооружения, которое нивелировалось по мере выбывания из строя личного состава. Прибывающие с Дальнего Востока войска имели отличное и полное вооружение из довоенных запасов Дальневосточного округа.
Кавказское направление даже в начале июля 1942 года, когда уже шло отступление Тимошенко и Малиновского всё ещё считалось второстепенным. Для формирования и пополнения дивизий запасов оружия теперь не хватало. Будённый несколько раз просил Сталина о срочной доставке оружия и боеприпасов, и лётчики Московской авиационной группы особого назначения Главного управления Гражданского воздушного флота доставляли вооружение на Северный Кавказ по воздушному мосту.
У Макарчука к моменту выдвижениях на рубеж на 8000 человек не хватало 400 винтовок и карабинов для бойцов тыловых частей, 100 пистолетов и револьверов, 40 пулемётов, 10 противотанковых пушек, почти столько же 76- и 122-миллиметровых пушек и гаубиц. Снарядов при выдвижении на рубеж имелось мало. Патронов по 30 — 40 на винтовку при норме носимого запаса 120 штук. Для автоматов патронов не имелось. Снабдить боеприпасами и довооружать Макарчука предполагалось уже на рубеже и в боях по мере получения от промышленности, отступающих частей, а также с артсклада 51-й армии на станции Зимовники. Свой штаб Макарчук разместил равноудалённо от обоих флангов дивизии в станице Семенинской, дивизионный склад боеприпасов — на хуторе Пады. Специально для дивизии на станции Куберле в 80 километрах от рубежа обороны развернулся 28-й полевой подвижной госпиталь.
Никто не мог даже себе представить, что после разгрома фон Клейста в прошлом году у Ростова-на-Дону, под Москвой, Деснянском, на нижнем Дону может снова появиться враг. Прибывающие на южный берег Дона советские части оказался почти без каких фортификационных сооружений. Восстановление прошлогодних укреплений на Донском рубеже к августу планировалось силами 102-го Управления военно-строительных работ. Однако но по разным причинам этого не произошло. Укрыться от вездесущей авиации с чёрными крестами оказалось негде. Рубеж пришлось срочно оборудовать своими силами и средствами. Растрескавшаяся земля оказалась камнем — рыть окопы почти невозможно. Инструмент приходил в негодность. Его не хватало.
Другой 75-километровый участок рубежа вдоль Дона правее дивизии Макарчука от станицы Цимлянской до стыка с 64-й армией Чуйкова около устья реки Курмоярский Аксай предстояло занять другому соединению армии Труфанова — 138-й стрелковой дивизии Людникова. Дивизия отправилась к Дону по железной дороге из Краснодара. Сразу по прибытии Людникову пришлось первым делом занялась эвакуацией в тыл десятков тысяч голов крупного рогатого скота.
Комдив-138 Людников прошёл всю Гражданскую войну, имел отличное военное образование, воевал уже год. После потерь в Крыму 80 процентов личного состава убитыми, ранеными, пропавшими без вести, отставшими и пленными, когда остался в основном командирский кадр, дивизию пополнили подразделениями 224-й стрелковой дивизии, маршевыми ротами, выздоравливающими из госпиталей, бойцами запасных полков после излечения. Численность довели почти 80 процентов от штата No. 04/200 — до 10 000 человек. Количество ручных и станковых пулемётов — 466, пистолетов-пулемётов — 655. Противотанковых ружей — 279 штук. Общее количество артиллерийских орудий и миномётов — 250. Вес миномётного залпа по мартовским штатам 1942 года превысил предвоенный на 1/3.
Предыдущий штат предусматривал только 2/3 боевых подразделений и 1/3 тыловых и разного рода вспомогательных подразделений. Новый штат уменьшал долю тыловых частей дивизии, выводил ряд боевых частей и вооружения для использования на армейском уровне, повышал концентрацию командного состава и тяжёлого вооружения в присчёте на одного стрелка. Младший комсостав Людников в основном 18 —19-летние младшие лейтенанты и лейтенанты из военных училищ. Нехватка младшего комсостава — 100 человек. У Людникова тоже имелось несколько сот осуждённых судом военного трибунала за различные преступления на гражданке и в армии с отсрочкой исполнения до окончания войны. 1/3 дивизии Людникова малопригодные к строевой службе 35 — 45 летние кавказцы. В том числе почти 1500 грузин, армян и азербайджанцев, которые имели своеобразное отношение к дисциплине и почти не знали русского языка.
В каждой «кавказской» роте имелось всего 4 — 6 русских. Боевой дух кавказской части дивизии — слабее некуда. Кавказцы между собой открыто обсуждали способы сдачи в плен при любом небольшом окружении. Части Красной Армии, укомплектованные кавказцами, гитлеровцы по опыту считали «явно неустойчивыми», «имеющими невысокую боевую ценность» по сравнению с «элитными», то есть русскими частями.
Когда во время остановки севернее станции Ремонтная мимо полка шли колонны отступавших рассеянных частей, бесконечные колонны раненых и беженцев, направлявшихся от донских переправ к Котельниково, комиссарам приходилось придумывать, что это, в основном, отдельные группы «предателей», отступивших после сражения у Харькова. Любое общение с отходившими запрещалось.
Перед отправкой из Краснодара стрелковое вооружение Людников получить не смог. Из-за агентов и диверсантов Абвера эшелон с оружием для дивизии попал под бобовый авиаудар на железнодорожном перегоне Ремонтная — Сальск и оказался уничтожен. Люфтваффе буквально висело над железной дорогой. Ущерб наносился колоссальный. Отбивали налёты с трудом. Множество зенитных орудий шло пока что на формирование истребительно-противотанковых полков Резерва Верховного Главнокомандования. На станцию Зимовники ещё не прибыла четырёхорудийная батарея зенитных орудий и дивизион спаренных зенитных пулемётов. Аэродром для истребителей в Зимовниках являлся запасным. Истребители там не дежурили. На перегонах эшелоны прикрывали только зенитки бронепоездов.
Артполк, противотанковый дивизион и минный дивизион также прибыли без матчасти. Людников остался безоружным перед началом сражения. Ему пришлось вооружаться за счёт отходящих через переправы от Шахт, Морозовска, Миллерово, частей Тимошенко и Малиновского. В этой необычной ситуации за несколько дней Людников при помощи пограничников, дивизионных и армейских и фронтовых заградотрядов на переправах частично вооружил дивизию винтовками, карабинами, ручными и станковыми пулемётами, противотанковыми ружьями, пушками, гаубицами, миномётами. Боеприпасов он получил мало. Автоматы без патронов. На одну винтовку 3 — 5 патрон. Совершенно не имелось пока мин к 82- 50-миллиметровым миномётам, боеприпасов к противотанковым ружьям и зенитным крупнокалиберным пулемётам. Всего в каждом полку имелось до 1000 винтовок вместо 1800 положенных, 188 автоматов ППШ из 315 положенных, 11 станковых и ручных пулемётов из 280 положенных, по 58 миномётов и 72 противотанковых ружья. Зенитных средств почти не имелось. Только после подачи боеприпасов с артсклада армии ситуация отчасти нормализовалась.
Части сильно интернациональной дивизии Людникову посетил маршал Советского Союза Будённый, который много воевал в этих местах в Гражданскую войну. Он приказал организовать разведку на противоположном берегу, активнее изымать вооружение у разрозненных частей, переходящих на южный берег.
Командный пункт дивизии Людников разместил на центральной ферме Дубовского животноводческого совхоза у станции Ремонтная в 45 километрах от станции Котельниково и в 60 километрах от ближайшего полка. До полка у Верхне-Курмоярского расстояние составляло 135 километров. Чтобы бывать в полках Людников использовал самолёт По-2. На станции Ремонтная для нужд дивизии развернулся 30-й медицинский эвакопункт и 117-й полевой подвижный госпиталь. В начале июля в район Ремонтной также передислоцировался для нужд армии Труфанова подвижной полевой госпиталь No.332. Сначала госпиталь работал в слободе Ильинке, затем перебазировался в станицу Подгоренскую.
Ещё одна дивизия, срочно выдвигаемая на южный Донской рубеж — 157-я стрелковая дивизия Куропатенко, ветерана Гражданской войны, с академическим военным образованием и опытом сражений в Крыму. Куропатенко предстояло прибыть со станции Тихорецкая на станцию Ремонтная и занять оборону между дивизиями Макарчука и Людникова. После потерь 80 процентов личного состава дивизии в Крыму убитыми, ранеными, пропавшими без вести, пленными, дивизию Куропатенко пополнили в июне ветеранами 276-й дивизии, имеющими большой опыт боёв, в также выздоравливающими из запасных полков и маршевым пополнением. Всего 70 процентов штатной численности, то есть до 9000 бойцов.
Великогерманский рейх мог мобилизовать больший процент своих мужчин: на него работала вся Европа. Однако большая недостача в восполнении потерь в офицерах не покрывалась. Так в прошлом году — к 30 октября 1941 года во время проведения операции «Тайфун» фон Бок докладывал Гитлеру о серьёзной проблеме в связи с потерями офицерского состава в его группе армий «Центр». По всей группе армий более 120 батальонов находились под командованием обер-лейтенантов и капитанов, более 250 рот находились под командованием фельдфебелей. Обычно батальонами командовали майоры или подполковники. Но во время наступления на Москву ими командовали офицеры, которым по должности и опыту полагались лишь взводы. Они, конечно, обладали определённым боевым опытом, но в части командования десятками человек, а не сотнями в тесном взаимодействии с танковыми частями, артиллерией и авиацией.
Потери офицерского состава и унтер-офицеров неизбежно затрагивал не только область профессионализма оставшихся за них командиров, но и то, что солдат на фронте сражается, исполняя приказы. А командира убили русские! Его потеря неизбежно парализует волю к победе. Результат? Разгром!
Куда же делись офицеры и унтер-офицеры Вермахта, и почему Великогерманский рейх не смог их дать фон Боку в самый ответственный момент 1941 года? Почему Красная Армия таких проблем не знала? Лейтенанты в Красной Армии командовали взводами и даже каждым отдельным танком КВ-1, а подполковники и майоры командовали батальонами.
Если гитлеровские пехотные дивизии, имея штат в 17 000, после двух месяцев боев насчитывали по 14 000, то советские «переформированные» дивизии имели численность примерно 8000 — 9000 человек. То есть одна гитлеровская дивизия могла равняться по численности 1,5 — 2,0 советским «свежим» дивизиям при одинаковом количестве тяжёлого вооружения. Советский солдат оказывался по общим удельным показателя более вооружён и имел больше обученных в училищах военных специалистов в командовании.
Идущая в авангарде наступления армии Гота элитная из-за повышенного количества солдат и вооружения моторизированная дивизия «Великая Германия» Хёрнляйна имела перед началом наступления около 20 тысяч человек и равнялась по численности двум «свежим» советским дивизиям 51-й армии Труфанова. Рвущийся на опережение к Багаевской и Раздорской переправам Хёрнляйн имел собственный танковый полк, пехоту на бронетранспортёрах, шестиствольные химические миномёты, обладающие очень большой плотностью огня осколочно-фугасными минами, что делало «великогерманцев» вдвое более сильными по огневой производительности чем две «свежие» советские дивизии. Труфанов вообще не имел танков. Другое дело, что «Великая Германия» — одна такая на весь Вермахт. Германское командование, как и в прошлом году, заваливало Красную Армию в местах прорыва трупами своих солдат и союзников, остовами своей сгоревшей техники, массой снарядов, бомб, мин и пуль, которые для них изготавливала вся Европа. Советское командование такими ресурсами не обладало. Красная Армия, хочешь не хочешь, воевала не числом, а умением и большими количеством лучшего оружия.
Имея передовое отечественное вооружение, Красная Армия категорически не использовала трофейное за исключением тактических случаев. Это исключало хаос с производством боеприпасов и снабжением, несчастные случаи, «дружественный огонь», ведущийся по звуку оружия, свободные действия диверсантов.
В ситуации полного аврала положение с комплектованием и вооружением у Куропатенко оказались даже хуже, чем у Людникова. Время не ждало — гитлеровцы уже шли к Дону. При выгрузке на станции Зимовники и Ремонтная батальоны и артиллерию Куропатенко бомбили Ju 87 и He 111. Потом бомбили на марше. Потери в людях и матчасти начали расти ещё до начала боёв. Для дивизий предназначался 2-й эвакогоспиталь на станции Гашун.
Вооружение и боеприпасы Куропатенко пополнял за счёт отходящих через переправы частей. Все отходящие на южный берег Дона войска Будённый приказал приводить в порядок использовать для усиления обороны. Однако части оказались перемешаны, утратили связь с тылами и своими командирами. Раненые, испуганные, голодные, обезвоженные, деморализованные, измотанные, зачастую без оружия и боеприпасов, они не годились для немедленного использования. Из этой массы подразделений сразу создать боеспособные полки, а тем более дивизии с артиллерией и спецчастями не представилось возможным. Их со вдохом отправляли далее на Кубань или к Сталинграду. Единственно, чем мог Труфанов усилить оборону своей армии — батальонами молдавских милиционеров и сводными полками пограничников, ранее охранявших западную границу на Западе.
Управление тыла продовольствия Куропатенко отгрузило не сразу. Продуктов по прибытии — одна суточная дача. Местное население заготовкам продуктов содействовало слабо. С колхозами и совхозами договориться оказалось непросто — они имели напряжённые обязательства по поставкам перед централизованными органами. Поэтому неделю пришлось мясо закупать у единоличников, а также варить похлёбку, кашу из созревшей ржи. Русское, реже казачье население выносило пирожки, сметану, сало. Калмыцкое население продукты прятало.
Между Цимлянской и Николаевской надпойменные террасы правого, северного «немецкого» берега возвышались над левым, южным «советским» на 10 — 30 метров. В отдельных местах белые меловые скалы имели высоту 100 метров. Гитлеровцы могли просматривать левый «советский» берег на 20 — 25 километров. Редкие лесные массивы, отдельные пятна чахлого редколесья не могли маскировать передвижение войск в дневное время.
Для войск, обороняющихся на низком и открытом южном берегу, Дон в качестве оборонительного рубежа не являлся  благоприятным. Большая часть хуторов и станиц здесь располагалась в низинах из-за сильных зимних ветров. Это не позволяло превращать их в опорные пункты.
Появление в прибрежных станицах и на хуторах беженцев с Украины, Белоруссии и северных районов Ростовской области стало первыми признаками отступления советских войск к Дону. Дороги запрудили в огромном количестве угоняемый в тыл скот, колонны тракторов, комбайнов, различной сельхоз и боевой техники. Сплошным потоком шли люди — настоящая живая река с притоками и озёрами.
Вместо танков подвижные соединения армии Труфанова состояли из этнической кавалерией: кабардино-балкарцы, калмыки, чеченцы. О ненадёжности этих людей русские командиры имели полное представление. Однако обстановка заставляла использовать то, что имелось. На правый фланг армии для патрулирования рубежа от Цимлянской до устья Курмоярского Аксая за день до начала боёв за переправы перебросили по железной дороге малочисленную — 4500 человек, но отлично вооружённую 115-ю кабардино-балкарскую кавдивизию полковника Скорохода, а также отдельный чеченский 255-й чечено-ингушский кавполк Висаитова численностью 1500 человек. Силы в общем-то незначительные. До этого кавказцы в районе станции Пролетарская выполняли заградительные задачи по охране тыла фронта: вели облавы в лесных массивах и плавнях реки Чупрак и Маныч на бандитов, дезертиров, диверсантов, охраняли табуны, отстреливали волков.
Этническая кабардино-балкарская кавдивизия Скорохода состояла из кавказцев только на 1/2. Скороход имел 13 полевых артиллерийских орудий, 8 противотанковых 45-миллиметровых пушек, 74 миномёта, 9 зенитных пулемётов, 20 грузовиков. В качестве усиления Скороход получил мощное и мобильное средство огневого нападения — полк «Катюш» из Резерва Ставки Верховного Главнокомандования.
Большинство кабардино-балкарцев не проходил прежде ни срочной службы, ни допризывной подготовки, не знали русского языка. Некоторые неграмотны. Призванный из запаса командный состав в большинстве своём не имел опыта современной войны. Политсостав, за единичными исключениями — с гражданских партийных должностей.
Чтобы уравновесить в боевой обстановке по численности и вооружению появившуюся на северном берегу у Константиновской переправы 20-тысячную моторизованную дивизию «Великая Германия», потребовалось бы три таких кавдивизии, да ещё танковая бригада и полк «Катюш» в придачу. И то, гитлеровцы из «Великой Германии», имели бы преимущество за счёт своего танкового полка, 530 единиц прочей бронированной техники, большего количества вездеходов и грузовиков.
Но даже три кавдивизии c частями усиления, выйди они в чистое поле против «Великой Германии», оказались бы в тяжёлом положении из-за действий Люфтваффе, увязанных с действиями танков и мотопехоты, воздействующей на советские части до и после боя. Активно действующая на этом участке фронта советская авиация пока не могла этому помешать. Не получилось у неё и гибко поддерживать свои войска.


А тут ещё особенности кавказцев... Вопрос по кавказским нацменам в Красной Армии стоял остро. Значительная часть Кабардино-Балкария имела настрой резко антисоветский, соответственно воевать с фашистами не желала. Даже коммунисты не собирались идти в партизаны в случае прихода гитлеровцев. Многие районы заранее послали к гитлеровскому командованию делегатов с вопросами об устройстве будущей власти. В населённых пунктах, вроде Куркужина Кубинского района, Шардаково Зольского района, Каменномостского и Сармаково Нагорного района, в Черекском ущелье и других местах, Советскую власть фактически ликвидировали насильственным путём. В горах собрались крупные банды. Особенно активно и кроваво действовали банды Табаксоева, Занкишева, Асманова. Нападали на колхозы, органы власти, милицию военнослужащих НКВД и Красной Армии. То есть действовали ровно так, как гитлеровские диверсанты. Некоторые главари бандитов до этого занимали должности в руководстве колхозов. У балкарцев — горных татар, чрезвычайно сильно проявлялось феодальное мышление и влияние бывших таубиев Атажукиных, Наурузовых, Таубиевых. Не дойдя в свою развитии даже до капитализма, тёмные горские массы оказалось глухи к идеалам более высокой степени развития общества — коммунизму.  Принятие ими Советской власти оказалось лишь мимикрией перед лицом мощного рабоче-крестьянского государства.
У кабардинцев в сознании также сохранились сильные феодальные пережитки, слегка закамуфлированные Советской идеологией. Из 25 000 призванных из Кабардино-Балкарии в действующую армию дезертировало 5000 человек сразу. То есть 20 процентов сразу стали предателями и изменниками. Только так можно квалифицировать бегство из армии, ведущей тяжелейшую войну. Естественно, когда кабардино-балкарская кавдивизия оказалась на фронте, что следовало ожидать от горцев? Такого же дезертирства. Только русская часть этой дивизии, кабардино-балкарские коммунисты, комсомольцы, активисты могли выполнять боевую задачу. Остальные при первом бое желали дезертировать, вернуться к себе и приводится к бандам.
В начале битвы за Сталинград и Кавказ основная масса национальных дивизий, как неустойчивые и малоценные в боевом отношении, оставалась в стороне от сражений. Нацмены занимали оборону во втором эшелоне, на второстепенных участках или на границе с Турцией. Командование рассчитывало прежде всего на дивизии со славянским личным составом. Такие «славянские» дивизии направлялись из резерва Ставки, часть формировалась на месте за счёт сокращения тылов, подразделений отступавших войск других фронтов, и немедленно вводились в бой. Именно они выносили на себе всю тяжесть боёв на Юге.
Крымский фронт на 35 процентов состоял из кавказцев. Результат — разгром при проведении фон Манштейном операции «Охота на Дроф». По вине «грузинской» 63-й горнострелковой дивизии Крымский фронт оказался разрезан, обойден, понёс серьёзные потери. Только после этой неудачи начальник Главного Управления формирования и комплектования войск генерал-полковника Щаденко дал указание о максимальном недопущении в состав дивизий кавказцев: «Прежде всего, использовать все остатки ресурсов русских, белорусов, украинцев!».
Владея стратегической инициативой, неожиданным поворотом со Сталинградского направления на юг танковых армий после прорыва в тылы Тимошенко, быстрым наступлением вдоль Дона с востока на запад, гитлеровцы вынудили советские дивизии покидать Ростовский район обороны, Кубань и отправляться на плохо подготовленные рубежи по нижнему течению Дона, «с колёс» занимать их тонкой красной линией. Вот тогда возникла нужда использовать в бою против заматеревших в весенне-летних сражениях механизированных войск европейских убийц ненадёжные кавалерийские части из кавказцев и калмыков. Проблема состояла в том, что части из нацменов держались лишь за счёт усилий русских командиров и взводов Особых Отделов НКВД, а не за счёт патриотизма, рабоче-крестьянского сознания защиты социализма, как это происходило в «русских» дивизиях.
Из Чечни и Ингушетии на войну с фашистами вышел лишь один Чечено-ингушский кавполк Висаитова, на 1/3 состоящий из русских. Для Деникина Чечня и Ингушетия в своё время дали три дивизии! Доблестью в бою на Украине и на Дону те дивизии, правда, не отличились, но грабежами, убийствами и изнасилованиями прославились в веках. За освобождение от царского и казачьего ига, за возвращение земель на плоскости, Чечня и Ингушетия ответили рабоче-крестьянскому государству чёрной неблагодарностью и предательством.
Входивший вместе с «кабардино-балкарцами» и «калмыками» в Отдельный кавалерийский корпус, полк Висаитова имел 1100 человек, 30 пулемётов, 20 миномётов, 5 раций. Для ведения общевойскового боя кабардино-балкарская и калмыцкая дивизии и чечено-ингушский полк годились ограничено, поэтому на них и возложили, в основном, функции заградительную. Главное Управления формирований РККА хотело для заградительных целей отозвать чечено-ингушский полк в Москву для помощи милиции войне с бабами на вокзалах, но Будённый ответил отказом. Полк требовался для заградительных действий в полосе его фронта, где имелось много частей, составленных из кавказцев и калмыков, склонных к уходу в банды. Также борцы Висаитова хорошо справлялись с гитлеровскими диверсантами, парашютистами и террористами.   
Маршал Советского Союза Будённый, командующий сначала Северо-Кавказским направлением, а затем Северо-Кавказским фронтом, имел в своих войсках 43 процента кавказцев. Формируя воинские соединения на Кавказе, он как никто другой знал, что отношения местного населения у Советским органам власти на Кавказе традиционно более, чем напряжённые. Теперь вынужденные изъятия продовольствия и конского состава из колхозов, которые зачастую являлись только прикрытием для исконных единоличных хозяйств горцев, особенно в Чечне, привели к значительному, зачастую вооружённому сопротивлению. Горцы хотели у русских только брать, ничего не давая взамен.
Из больших сборных лагерей призывников в Прохладном и Моздоке каждый день дезертировало по 20 — 30 горцев. Много дезертиров скрывались в лесном массиве у Орджоникидзе, в Черекском ущелье, ожидая прихода немцев. Такая же ситуация сложилась во многих других лесных массивах и ущельях Северного Кавказа: бандиты, дезертиры, скрывающиеся от мобилизации. Возможность партизанской войны местного населения против гитлеровцев на Кавказе отсутствовала. Наоборот, существовала во много раз большая вероятность массовой войны банд против Советской власти, вероятность поддержки наступающих гитлеровских войск для возвращения частнособственнической сладкой жизни за счёт слабых и бедных. Особенно сильны такие настроения среди оказались у чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев. Банды нападали на советских работников, активистов, милиционеров и военнослужащих. Нацмены укрывали у себя агентов Абвера, координирующих их действия.
Из чеченцев Будённому не удалось сформировать кавалерийскую дивизию, как планировалось. Призывников хватило только на полк, да и то состоящий на 1/3 из русских. Чеченцы полка являли собой работников советских органов власти, партактив, комсомольцев. Такая же картина сложилась с кабардино-балкарцами.
Отдельный кавалерий корпус Погребова из кабардино-балкарских, чечено-ингушских и калмыцких кавалеристов формировался по сокращённому штату для использования в тылу, и не имел корпусных подразделений обслуживания и боевого обеспечения. Вот и «отдельным», а не номерным он стал по причине невозможности использовать его как часть общевойсковой армии для стратегических действий при прорывах, контрударах, рейдах, окружении. Разве что только для преследования разбитого врага могли годиться горские и калмыцкие всадники.
Если в Отдельный кавкорпус Погребова горцев и калмыков «загоняли из-под палки», то 17-й казачий кавалерийский корпус Кириченко шли добровольцы. Корпус мог позволит себе даже конные сабельные атаки, как сегодняшняя атака станицы Кущёвской, в результате которой 2500 фашистов оказались порублены. В это же время кабардино-балкарские и калмыцкие дивизии такое же количество потеряли дезертирами и ушедшими в банды. Хорошо видно, кто пошёл родину от фашизма защищать, а кто «отбывать номер». Так же и никак иначе использовал Деникин соединения кавказских кавалеристов в армии в Гражданскую войну 25 лет назад.
Штаб Отдельного конного корпуса Погребов разместил на станции в Сальске. Его части всё ещё комплектовалась. Наиболее хорошо подготовленных калмыцких кавалеристов пришлось сразу передать в сильно ослабленную при отходе за Дон 37-ю армию Козлова для обороны переправ между Манычем и Салом у Раздорской, Багаевской, Семикаракорской. Погребов остался с одной дивизией кабардино-балкарцев и полком чечено-ингушей.   
Тем временем через переправы у Цимлянской и Николаевской на южный берег продолжали безостановочно идти войска отступающих по приказу Ставки фронтов Тимошенко и Малиновского. У переправ возникло большое скопление войск, техники, эвакуированных, беженцев, имущества, скота. Из-за автаналётов порой наступал хаос. У станицы Николаевской один из понтонных мостов на сутки разбило. Переправлялись паромами, на плотах и баржах. Тяжелораненых вывозили пароходы. Станица горела. С воздуха враги разбили наплавной мост у Раздорской. Там остались только паромы.
Переправившись, окруженцы, беженцы, раненые, распускали панические слухи о силе врага и что он скоро выйдет к Дону:
— Бегите отсюда! Немчура прёт несметной силой!
— Ничего не помогает! Горючки нет, патронов нет, комиссары разбежались!
Шли смертельные «наперегонки» отступающих войск с двигающимися к Дону механизированными войсками гитлеровцев для занятия переправ. Гитлеровцы намеревались отрезать советские войска двух фронтов от переправ, прижать к реке и уничтожить. Счёт шёл на дни, на часы.
Для обороны Донского без переформирования и отдыха годилось не более 1/4 отступивших за реку войск. Вместо занятия позиций на рубеже десятки тысяч бойцов и командиров разбредались по южному берегу в поисках свои штабов, полевых кухонь, медицинской помощи, укрытий от авиации. Другие поддавались стихийному бегству на юг. Пограничники и милиционеры у них отбирали оружие и передавали в дивизии армии Труфанова. Самих бойцов направляли на армейские и фронтовые сборные пункты.
Восточнее Цимлянской пока царило спокойствие: по переправам у станиц Верхне и Нижне-Курмоярским, у хутора Кривский, войск шло мало. Переправлялись отдельные группы с незначительным количеством техники. Их отправляли в Котельниково.
За две недели до того, как по адской жаре сквозь облака пыли по дороге, ведущей к хутору Пимено-Черни, шли навстречу судьбе трое товарищей: Надеждин, Петрюк и Гецкин, для защиты Котельникова и своего участка Дона начала прибывать к станице Цимлянская 91-я стрелковая дивизия полковника Макарчука.
Тогда ещё  Котельниково и Цимлянская — глубокий тыл. Цимлянская вместе с хутором Каширкиным — сначала четыре параллельные улицы одноэтажных куреней с зажиточными жестяными крышами и погребами, паровая мельница Парамонова, спирто-водочный завод, школа в доме купца Воронина, полукруглые погреба времён Петра I, Никольский храм на Чекаловской горе. Затем к Дону станица расползается в стороны. Груши, огороды, телеграфные столбы, линии электропередачи, уличные фонари. Громкоговорители. Крутыми обрывами станица разорвана на две части и опоясана глубокой балкой. У Дона устья балки глубоки и неприступны. Неподалёку от переправы на круче старинная каменная стела с изображением креста с двузубыми вилами сниз, как маяк сухопутным кораблям — караванам, идущим по степному морю. Бесшумно волнуется ковыль. Эту задумчиво красоту созерцают коровы из подсобных хозяйств…
Тут же находился аэродром. При Советской власти на Дону с 1934 года действовала гражданская авиация. Сначала лёгкие бипланы отечественного производства с открытыми кабинами облетали для сбора почты труднодоступные для автомобиля степные районы. Потом начала работу авиалиния Ростов — Цимлянская. Станица с тех пор стала ещё и промежуточной посадочной площадкой. Выровненное и размеченное поле с 1937 года принимало пассажиров.
Места у станицы Цимлянской в этих степях ключевые с незапамятных времён. Рядом со станицей на южном берегу находились известные востоковедам развалины Саркела — центра работорговли, хазарского города, построенного из обожжённого кирпича инженерами византийского императора Феофила по просьбе правителей Хазарии кагана и бека. Город хазары выстроили неподалёку от развалин предыдущей своей крепости из белокаменных блоков. Она располагалась на другом берегу, на 70 метровом обрыве. Более древний город разрушили во время междоусобной войны в Хазарии ещё до того, как хазары обложили данью земли Руси. В X веке Саркел захватил русский князь Святослав Игоревич. Этот город русских под названием Белая Вежа существовал более 100 лет, пока его не разорили половцы. Кирпич из стен города долго ещё использовался местным населением для строительства фундаментов.
Перерыва через Дон у Цимлянской — не случайная точка на карте. В этой местности из-за особенностей рельефа сходились наиболее удобным древние степные дороги — часть ответвления Великого шёлкового пути, самого его северного маршрута, начинавшегося в древней китайской столице Чанань, идущего затем через Великую степь и Киев в баварский Регенсбург в самой северной излучине Дуная.
Повторяя хазарские древние степные дороги, ведущие к Саркелу, в Цимлянской пересекалась старая гужевая дорога Новочеркасск — Сталинград с запада на восток и грунтовая дорога с севера на юг от Морозовской к станции Зимовники на железной дороге Тихорецк — Сталинград. Большинство переправ через нижний Дон, к которым рвались Панзерваффе Вермахта, из-за особенностей рельефа издревле являлись важными пунктами торговых караванных дорог с Дербентского прохода, от устья Волги и с Кавказского хребта на Русь — Суздальскую и Киевскую земли.
Главное и для захватчиков, и для защитников Родной земли в Цимлянской — переправа. Удобный спуск с высокого берега и подход к переправе шёл через заросли по крайне топкой и болотистой дороге в 9 километрах ниже по течению от станицы около хутора Потайновский. Здесь выше и ниже по течению, Дон имеет даже в летнюю межень ширину 150 — 500 метров при глубине до 15 метров. По этой причине мост у Цимлянской, построенный ещё весной под нагрузку 16 тонн с удобными подходами с берега, имел крайнюю важность.
Дороги, ведущие к Цимлянской и далее на Котельниково на десятки километров заполняли отступающие бойцы, жители, скот. Раненые бойцы и командиры шли, поддерживая друг друга, в окровавленных бинтах, на самодельных костылях, под нестерпимо палящим солнцем, без воды и еды. Хватаясь из последних сил за жизнь, они ковыляли по бесконечной пыльной дороге в надежде на спасение у Цимлянской. Грузовики шли вперемешку с подводами. Они, доверху гружёные, двигались волной, рекой в несколько струй, тащились и по дороге, и по неубранной жухлой кукурузе, обгоняя друг друга, сцепляясь упряжью и колесами. С них на ухабах падали мешки и узлы. Рядом брели люди, давясь поднятой колесами подвод пылью.
Легковые автомашины, отчаявшись распугать подводы гудками, сворачивали на кукурузные поля, фыркали в них, обматывая колеса бахромой сухих будыльёв. В стороне от дороги проходили без строя малые и большие группы красноармейцев, часть из них без оружия…
Шла масштабная спасательная операция, движимая зачастую стихийным самоотверженным творчеством масс, закончилась. Спаслись от смерти и европейского ига сотни тысяч красноармейцев и мирных жителей. Они спаслись от убийства, мучительной смерти в плену, ограбления до нитки, издевательств и рабства в Германии. Спаслись десятки тысяч раненых от неминуемой жуткой смерти от рук европейцев при захвате эвакогоспиталей и медсанбатов. Удалось спасти множество дорогостоящего вооружения, имущества, скота, тракторов, комбайнов, зерна, оборудования.
Цена оказалась высока. Но кто когда России что-то давал по дешёвке? Паромные переправы и наведённые мосты в станицах Романовская, Бронницкая, Цимлянская, Николаевская, Раздорская, Мелиховская, Багаевская, в посёлке Константиновский и городе Аксай с трудом справлялись с огромной массой людей, скота и техники страшного Нового Исхода. Везде возникали стихийные отстойные площадки. Очередность и порядок не без труда поддерживали пограничниками, заградпостами войск НКВД по охране тыла, сводной дивизией милиции, армейскими и фронтовыми заградотрядами. Сначала пропускали военную технику, раненых и бойцов, и только затем гражданских.
После авианалётов к берегам Дона прибивало множество утопленников. Тех самых «без вести пропавших». Вот прибило одного молоденького к берегу, а женщина-колхозница с обветренным лицом и потрескавшимся от тяжёлой жизни руками прикопала его в песке у воды:
— А не то птицы глаза выклевывают!
Так отвечала она патрулю…
У одного красноармейца она нашла в кармане фотокарточку. Видно, что жена и дочка. На обороте надпись, даже вода не размыла: «Люби нас, Володя, крепко и не забывай». Кто он такой? Откуда? Знают ли как он погиб и где его могила? Конечно, напишут родным: «Пропал без вести». Прикопала и его женщина, присыпала песком. А на глазах слёзы: «Хоть и не мой он сынок, но всё же свой!». Война — ужас один…
Первые бойцы дивизии Макарчука прибыли к своему рубежу Цимлянская — Николаевская из-под Ростова-на-Дону автотранспортом. Другие выгружались под бомбёжками на станции Зимовники на реке Малая Куберле и двигались к Дону пешим маршем по раскалённой, как сковорода, сухой степи 80 километров к Цимлянской и Николаевской. Большинство бойцов выкидывали противогазы из сумок, набивая туда доступное съестное, боеприпасы, ведь снабжениях в скором времени не предвиделось. Чтобы избежать денежного взыскания за утрату имущества писали в отчётах, что противогазы подразделения, сложенные на бричку, уничтожены бомбой.
Вокруг простиралась равнина, кое-где перерезанная невысокими взгорьями. Редкие деревца, небольшие рощицы. На листьях деревьев толстый слой пыли, придающий им странный вид в лучах палящего солнца. Здесь преобладали три цвета — бурый, серый и зелёный, изредка разбавленные золотистой желтизной ржи.
Разведчики гитлеровцев и диверсанты из 800-го полка «Бранденбург», одиночные и мелкие группы, переодетые в советскую форму, в гражданской одежде, появились на южном берегу среди отходящих частей ещё до подхода авангарда Макарчука. Часто среди разведчиков оказывались очень красивые девушки. Теперь гитлеровцы не пренебрегали и войсковой разведкой, как в прошлом году, хотя в целом продолжали действовать против правила «Не зная броду не прыгай в воду!», уповая больше на концентрацию сил при наступлении. Теперь их разведка имела задачу от Гота установить наличие и состав советских сил на удалении 50 километров от Дона в сторону Котельниково.
Диверсанты полка «Бранденбург-800» устремились к рокадной железной дороге Тихорецкая — Сталинград, чтобы прервать сообщение России с Кавказом и снабжение войск вдоль нижнего течений Дона. Благодаря бдительности пограничников 276-го погранполка 11-й дивизии НКВД по охране фронтового тыла, заградпостам и истребительным батальонам взорвать мосты над Курмоярским Аксаем и Салом диверсантам не удалось.
Предстоящая битва за Цимлянскую и Николаевскую переправы являли собой часть битвы за переправы через нижнее течение Дон. В свою очередь битва за переправы являлась частью начавшейся грандиозной битвы за Сталинград и Кавказ. Битва меньшая по количеству войск, но такая же гигантская по расстояниям и не менее значимая, чем битва в большой излучине Дона. Сражение за две эти переправы с выходом гитлеровцев и румын к Котельниково началась более двух недель назад. В тот момент, гитлеровское командование готовилось штурмовать силами 18 дивизиями на фронте всего в 100 километров красавец-город Ростов-на-Дону, а на Сталинград 10 дивизий Паулюса наступали на фронте широтной почти в 300 километров. Передовые части 4-й танковой армии Гота из большой излучины Дона с северо-востока неожиданно подошли к станице Цимлянской, находящейся почти посредине между этими городами: в 190 километрах от Ростова-на-Дону и в 215 километрах от Сталинграда.
К моменту первой атаки гитлеровцев в частях дивизии не имелось органа управления, так как штаб дивизии Макарчука ещё не прибыл, а находился у Ростова-на-Дону за 250 километров от своего рубежа. Макарчук выехал с последним эшелоном и с опозданием. Без штаба отсутствовал контроль исполнения приказов, не действовала разведка, связь, тыл, службы не обеспечивали стрелков, противотанкистов, миномётчиков, артполк боеприпасами, минами, продовольствием, горячей пищей. Один из батальонов в течении трёх суток не получал даже хлеба и сухарей!
Связь между полками Макарчука, растянутыми на рубеже в 50 километров от Цимлянской до и Николаевской осуществилась по телефону, частью по полевым линиям, частью по гражданским линиям. Дублировалась связь конными посыльными и мотоциклистами. Два мотоциклиста с мотоциклами и конные посыльные вскоре пропали. Их перехватили диверсанты.
Долина Дона даже в начале июля ещё не просохла. Ряд районов по-прежнему заливала вода, в особенности на участках между Цимлянской и Николаевской.
В конце прошлого, начале этого года в Большой излучине Дону советское командование с помощью военных строителей и местного населения построило две линии оборонительных сооружений, прикрывающих направление на Сталинград. Линии на юге заканчивались у Цимлянской: противотанковые рвы, эскарпы, проволочные заграждения, минные поля, доты. Построенная в это же время, но менее развитая линия оборонительных сооружений южного берега Дона, идущая под прямым углом к линиям обороны Большой излучины, прикрывала направление на Кавказ. На её основе предполагалось вести оборону этого направления.
Весна выдалась поздняя, холодная, затяжная. Из-за таяния снега наступило высокое половодье. Дон разлился так, что затопил всю пойму, включая Ростов. В некоторых местах разлив достигал 10 километров в ширину. Многие районы поймы от станицы Николаевской до устья и выше по течению к появлению Вермахта, оставались залиты водой. Под воду ушли все оборонительные укрепления. К великому горю, сооружения, построенные у берега, были почти уничтожены. Преграда, предназначенная для того, чтобы задержать врага, исчезла.
Восстановление огневых точек, блиндажей, противотанковых эскарпов, сооружённых в прошлом году от устья Аксай Курмоярского до устья Сала возлагалось на Управление военно-строительных работ, два стройбата, две строительные колонны по 1000 человек. Срок начала работ — 20 июля, но именно в это время враг уже отказался на северном берегу, а его авиация ходила по головам. Удалось восстановить для Макарчук лишь 35 процентов батальонных участков обороны там, где это позволяла топкая пойма Дона.
Чтобы упредить развёртывание советских дивизий на южном берегу Донского рубежа и окружить отходящие советским части, Гот приказал боевой полковой группе Градля из 29-й моторизованной дивизии Фремерея внезапной атакой захватить Цимлянский тет-де-пон, Цимлянскую переправу и плацдарм. Гот обещал Градлю за захват переправы «Железный крест» 1-го класса и отпуск, а командирам рот кресты 2-го класса.
От Морозовской, где накануне Фремерей захватил многочисленные эшелоны тыла фронта Тимошенко, даже аэродром с 50 самолётами, боевая группа Градля в составе двух танковых рот, мотоциклетного батальона, дивизиона артиллерии и роты сапёров, требовалось пройти около 100 километров.
Градль и его солдаты, приняв как обычно «Pervitin» для храбрости, двинулись параллельно многочисленным колоннам отступающих войск, толпам беженцев, иногда смешиваясь с ними, не вступая в бой. Иногда местные жители даже приветственно махали проезжавшей гитлеровской колонне, думая, что это свои, тем более, что впереди ехал грузовик и мотоциклы с «бранденбургерами» в советской военной форме. Их задача убивать бойцов заградпостов НКВД, предупреждать о армейских заградотрядах.
Марш-бросок Градля периодически прикрывали истребители Bf.110. Кроме четырёх пулемётов MG 17 и двух пушек MG FF эти истребители несли по две бомбы массой 500 килограммов под фюзеляжем и четыре 50-килограммовые бомбы под крыльями.
Палящее солнце проглядывало сквозь облака пыли, поднятой колесами грузовиков и гусеницами танков. Воздух наполнила гарь. Гитлеровцев поражало обилие техники и имущества, брошенных отступающими вдоль обочин дороги и в кюветах. «Откуда у них столько всего?»
«Дагестанцы» прибыли в Цимлянскую днём ранее на грузовиках, без артиллерии, и даже не организовали боевого охранения, считая что они ещё в тылу.
До атаки Градля у Цимлянской успели переправиться «Катюши», тысячи раненых бойцов, беженцы, сотни автомашин, десятки орудий. Уже вечером всей массой бронетехники Градль атаковал, имея здесь над советской пехотой подавляющее техническое и численное превосходство.
Гитлеровцы вели очень плотный огонь из пулемётов. Весной многие пехотные и мотопехотные взводы получили по 3 лёгких, переносных, компактных, но капризных пулемётов MG 42, обладающих непревзойдённой скорострельностью в 1500 выстрелов в минуту. Кроме шквала пулемётного огня и залпов 6-ствольных реактивных миномётов, на молодых 18 — 19-летних необстрелянных бойцов обрушились истребители-бомбардировщики Bf.110 и пикировщиков Ju 87. Сирены устаревших тихоходных «лапотников» Ju 87 издавали при пикировании дикий вой. Звук пропеллеров их сирен на стойках шасси леденил душу, ввергал в смятение, парализовал и ещё долго звучал в ушах: «Вот сейчас, вот сейчас, это бомба моя, это прямо в меня!».
Одновременно бомбёжке подверглась станция и аэродром Котельниково, находятся в 78 километрах от переправы. Там базировался 270-й истребительный авиаполк майора Гнедича из 229-й истребительной авиационной дивизии 4-й воздушной армии фронта Малиновского.
В батальоне «дагестанцев» возникла паника. Многие из числа молодых дагестанцев, а также выписанные из госпиталей и запасных полков выздоравливающие не желали воевать, желали сдаться в плен. Только систематическая и правдивая информация комиссаров и политиков о зверствах гитлеровцев по отношении к пленным удерживала многих от этого шага. Ещё им хотелось получить листовки — пропуска в плен, сбрасываемые с самолётов. В такой обстановке первым сел на коня и уехал из станицы на другой берег начштаба полка, инспектирующий батальон. «Дагестанцы» разбежались, частично переправились через Дон, частично через реку Цимлу. Бегство застигнутого врасплох батальона в первом же бою после атаки отборной и вооружённой до зубов полковой группы Градля, оказался закономерна.
Обычно массовое бегство с поля боя, отход с занимаемых рубежей без приказа командования происходило по большей части в силу трусости и паники среди комсостава. Но и общее настроение среди дагестанцев оказалось плохое. Сопротивление оказывалось только под воздействием командиров и комиссаров. В плен сдалось 400 дагестанцев. Гитлеровцы захватили у отступающих к Цимлянской 3 бронеавтомобиля, 100 грузовиков и тракторов, 2 танка, 4 самолёта на взлётном поле.
Остальные подразделения Макарчука предотвратить захват станицы не смогли, поскольку в это время выгружались на станции Зимовники в 80 километрах южнее или только начинали выходить в район обороны. Приданный Макарчуку отдельный полк «Катюш» закапывал свои пусковые установки у села Красный Яр в районе переправы.
Двигаясь вместе с отступающими, после рукопашной схватки с пограничниками диверсантам «бранденбургерам» удалось проскочить через мост и захватить небольшой плацдарм на южном берегу.
Один молодой красноармеец, явно в шоке после контузии, бегал неподалёку и кричал: «Спасайтесь все! Спасайтесь! Немцы окружили нас! Нам конец!». В ответ на это пограничник — младший лейтенант приказал расстрелять паникера. Бойцы открыли по нему огонь из винтовок. Насмерть перепуганный паникёр с вылезшими из орбиты глазами бросился бежать. Идущий неподалёку артиллерийской капитан попытался отобрать у него винтовку. Паникёр выстрелил и, ещё больше перепуганный своим выстрелом, завертелся на месте, как загнанное в ловушку животное, после чего со штыком бросился на капитана. Тот выхватил пистолет и застрелил его. Трое или четверо красноармейцев молча подняли тело и оттащили на обочину...
Пограничники и «дагестанцы» повели обстрел «бранденбургеров», приблизились ползком и забросали их гранатами. Из 15 фашистов ни один не ушёл. Плацдарм удалось ликвидировать и оставшиеся на дороге беженцы и машины смогли спастись на северном берегу.
Вечером полк «Катюш» дал уничтожающий залп по «немецкому» берегу. Ночью последовали ещё два полковых залпа. Один разрушил 300-метровую переправу. Другой зажёг хутор Потайновский, где разместились гитлеровцы. На четыре дня после этого гитлеровцы «успокоились».
На следующий день после потери Цимлянской перед строем командного состава по приговору Военного трибунала дивизии, состоящего из прокурора, пяти юристов и двух секретарей, расстреляли как паникёра и труса начштаба полка «дагестанцев». За день боёв это уже второй случай приговора за трусостью.
«Особисты» привели бледного майора и поставили в двадцати шагах перед строем командиров. Председатель трибунала прочёл приговор:
— Именем Союза Советских Социалистических Республик... За проявленную трусость и личный уход с поля боя в тыл, за нарушение воинской дисциплины, выразившееся в прямом невыполнении приказа, в соответствии со статьей 193 Уголовного кодекса часть 21 пункт «б»: «Сдача неприятелю начальником вверенных ему военных сил вопреки военным правилам» — высшая мера социальной защиты с конфискацией имущества...
Макарчук вызвал из строя майора-артиллериста, вручив ему автомат вместо того, чтобы ждать из штадива комендантский взвод. Прозвучала дробная очередь…
За весь предыдущий месяца трибунал дивизии рассмотрел 25 дел. Из них примерно 1/2 — кражи. 1/3 — дезертирство и самовольное оставление части. За дезертирство полагался по статье 193 УК часть 9 пункт «а» — расстрел, за самоволку по части 8 — минимум 3 года заключения. При кражах госсобственности — до 10 лет лишения свободы, за кражу личного имущества — дисциплинарное взыскание. Приговор о заключении всегда, без исключений, давался трибуналом с отсрочкой наказания в связи с фронтовыми условиями. Часть осуждённых с отсрочкой бойцов при первом удобном случае старались перебежать к гитлеровцам, другая часть наоборот — старались вовсю, чтобы снять судимость.
На северном, правом берегу Дона всё ещё оставались многочисленные советские части и подразделения, колонны, идущие с севера от Морозовой к Цимлянской, толпы беженцев, не знающие, что путь к спасению перерезан. Они утыкались в гитлеровские заслоны и поворачивали на восток, к переправам у станицы Верхне-Курмоярской. То и дело на «немецком» берегу возникали стычки и перестрелки. Группа Грамса оказалась в окружении. Гитлеровцам и подходящей румынской кавалерии потребовалось двое суток, чтобы полностью перекрыть путь отходящим сюда беглецам и зачистить северный берег в своём тылу.
По берегу разлилось нашествие варварских орд. По своим обычаям гитлеровцы зверски расправлялись на месте с командирами, комиссарами, женщинами-военнослужащими, бойцами НКВД, милиционерами, ранеными. При зачистке береговой линии батальон мотоциклистов расстрелял жителей хутора, включая женщин и детей. Перед этим их заставили самих выкопать для себя могилы. Так убийцы мстили за то, что жители этого хутора помогали красноармейцам организовать засаду, в которой удалось убил несколько мотоциклистов. У Цимлянской также последовали обычные для Вермахта с начала войны массовые убийства пленных и раненых. Конечно же произошли повальные и извращённые изнасилования женщин. Не меньше гитлеровцев свирепствовали по хуторам «хиви» и как из-под земли взявшиеся полицаи из числа казаков, украинцев, кавказцев. Они мстили за обиды Советской власти в целом и русским в частности.
За отказ в покорности следовали зверские избиения. Избивали даже малолетних детей. От них требовали, чтобы они выдали, где их матери:
— Признавайся, собачий сын, где твоя мать-молодуха прячется!
Перед началом войны Гитлер особым приказом снял со своих убийц и насильников любую ответственность за любые преступления на территории Советского Союза. Подлил масла в огонь и вчерашний приказ Верховного командования Сухопутных сил OKH.Gen.z.b.V./H.Wes.Abt. о повышении боевого духа. Кроме очень неплохих денег ежемесячно, массы льгот и обещанных десятков гектар в завоёванной России, солдат следовало мотивировать ненавистью и подталкивать к убийствам. Эту ненависть следовало воспитывать и поддерживать. Специальные офицеры-воспитатели на обязательных еженедельных политических занятиях вдалбливали в головы солдат звериные правила обращения с русскими:
— Убей русского!
Кроме офицеров-воспитателей, каждый офицер Вермахта по методикам OKH, имея множество обязательной пропагандистской литературы, проводил занятия по теме арийского превосходства, ничтожности русских и евреев, долга завоевания жизненного пространства и так далее, заканчивая всё пением фашистского гимна.
Офицеры-воспитатели изучались с солдатами специальные книги из походной литературы для войск и полевой библиотечки Вермахта серии «Tornisterschrift der Wehrmacht», вроде брошюры «Почему мы начали войну со Сталиным». Значительная часть фронтовых изданий ОKH и OKW издавалось ранее с другими обложками в партийных типографиях и в типографиях CC для собственных нужд. В планшете офицера Вермахта обязательно лежал сборник избранных докладов и речей NSDAP для служебного использования в войсках, сборник статей «Вермахт и партия», «Сохранение немецкой расы», «Полезное использование свободного времени в войсках», «Немецкое отношение к иностранцам» и так далее.
Командование обязывало офицеров Вермахта на политических занятиях создавать единообразное толкование фашистских, расистских основ. Всем солдатам следовало стать фашистами и расистами даже если они не являлись членами партии NSDAP.
Офицеры вещали:
— В Советском Союзе Сталин планомерно уничтожил высшую нордическую прослойку. Он окружил себя телохранителями-азиатами. Согласно своей программе, он захотел создать «нормального русского» — помесь всех рас советских народов. При большевиках евреям проще всего пробраться наверх. Эта война с Советским Союзом — в двойном смысле слова «война рас».
— Сколько евреи жили среди немецкого народа, столько немцы боролись с этим! — поддакивали солдаты, рассказывая друг другу, что советские бойцы плохо обучены и экипированы, и в расовом отношении стоят на низшей ступени.
Даже людоеда в Вермахте не наказали бы, поедай он русских детей! Вот уж европейцы показали, кто они есть на самом деле!
Результаты оказалось сатанинскими. Кроме применения варварских кассетных авиабомб и разрывных пуль, гитлеровцы, как стандарт ведения войны против русских, добивали раненых красноармейцев на поле боя, что в некоторой степени компенсировало в части потерь преимущество советских войск в артиллерии, количестве снарядов, ручном огнестрельном оружии, маскировки, умении вести бой ночью и врукопашную.
Убийство раненых фактически являлось приказом командования Вермахта. Приказ начальника OKW Кейтеля от 8 июля 1941 года гласил: «Медицинская помощь русским раненым оказывается, в первую очередь, представителями соответствующих русских военно-лечебных структур и с использованием русских медикаментов и перевязочных средств». Предоставление Вермахтом транспортных средств для перевозки раненых не предусматривалось. Две недели спустя OKH Гальдер с помощью своего адъютанта Мюллера-Гиллебранда, авторы пресловутого «приказа о комиссарах», подготовили приказ о том, что «в целях предотвращения наплыва в тыл русских раненых» следует эвакуировать с поля боя лишь легко раненых военнопленных, которые по истечении месяца могли использоваться на работах. Что делать с другими ранеными военные преступники Гальдер и  Мюллер-Гиллебранд умалчивали. Но нетрудно догадаться, что на практике означало такое умолчание. То, что Советский Союз являлся участником Женевская конвенция об улучшении положения раненых и больных в полевых войсках 1929 года, убийц не волновало.
Те же приказы Кейтеля и Гальдера касались медсанбатов и госпиталей. Для советского солдата, который не мог передвигаться без посторонней помощи, также как для еврея, политрука или женщины-военнослужащей, попасть в руки гитлеровцев — оказывалось равносильно смертному приговору. Гитлеровцы забрасывали помещения госпиталей, медсанбатов гранатами, стреляли по лежащим на койках или топчанах больным и раненым. Палатки с людьми давили танками, тракторами. Побоище зачастую заканчивалось тем, что здание или палатки обливали бензином и те, кого палачи не успели добить, гибли в огне.
Солдат, отказывающихся в таком участвовать, заставляли насильно. Не будешь стрелять — останешься без отпуска, отправишься на самое опасное задание или в штрафную часть «испытательного срока».
Часто гитлеровцы поручали злодеяния «хиви» или националистам. Для тех жестокое обращение с красноармейцами — в порядке вещей ещё с Гражданской войны, когда белогвардейцы могли сотни раненых приколоть штыками или сжечь вместе со зданием, как, например, во Владикавказе в 1919 году при занятии его деникинцами.
Не имелась ни одного белого отряда, белой армейской группы, белого генерала, белой администрации, которые не выказали бы повадок, так напоминающих сейчас гитлеровские. Созданные Западом, вооружённые Западом, профинансированные Западом белогвардейские армии в Гражданской войне действовали аналогично. Та же действовали все без исключения войска интервентов в России: Германской, Британской, Французской, Японской колониальных империй, США, Румынии, Чехословакии, Польши, Финляндии. Их месть восставшим рабам от господ в духе войны со Спартаком, Пугачёвым, Парижской коммуной.
Перед тем как бежать в Польшу, группировка белобандитских войск Юденича, предназначенная капиталистами для захвата голодающего Петрограда, базировалась в Эстонии. Эстонию ранее захватили немецкие войска у царской России, но оставили по Версальскому договору англичанам и французам.
В мае 1919 года переодетый в красноармейскую форму отряд белобандитов Юденича проник в советский тыл. В селе Попковая гора белобандиты захватили и убили 73 красноармейца. Взятого в пленён командира 9-й советской дивизии, бывшего царского генерала Николаева, после отказа перейти на сторону белых, убили через повешение на главной площади Ямбурга.
При занятии Ямбурга белобандиты Юденича и одного из главных организаторов свержения Николая II Родзянко сразу убили через повешение перед дверьми военного комиссариата 39 коммунистов, таким же образом убили беременную жену коммуниста Соболева. Когда частнособственническая сволочь дерётся за своё капиталистическое добро, маска законности, буржуазной морали слетает напрочь. Нет такого преступления на которое эти господа не идут. За пустяки убивали просто горожан, в основном по доносам соседей. В Ямбурге белогвардейцы убили более 500 пленных в роще, названной потом «Рощей пятисот». Убивали за слово «товарищ», любую связь с коммунистами. Шли как каратели.
Когда осенью 1919 года 3-я дивизия войск Юденича: Вятский, Волынский и Даниловский полки при поддержке армии Эстонии и военно-морского флота Британской колониальной империи захватила советский Павловск на пути к Петрограду, бывшие землевладельцы, фабриканты, разные негодяи, начали бросились свалить счёты со своими личными врагами. Они доносили и оговаривали несчастных перед белобандитами. Те без долгих разговоров убивали через повешение и расстрел всех, на кого шли доносы. Причём среди репрессированных оказался только один коммунист — зверски убитый начальник милиции Фёдоров.
В деревне Сумск под Ямбургом застрелили крестьянина Долгова за службу его детей в Красной Армии. В посёлке Лебяжье напротив Кронштадта переодетые террористы захватили здание ЧК, убив всех чекистов на месте. Проникнув в кронштадтский форт Красная Горка террористы Юденича организовали с помощью сообщников захват более 360 красноармейцев, в том числе жён командиров. Открыли из форта артиллерийский огонь по Кронштадту из 152 и 305-миллиметровых орудий, убив в Кронштадте 6 и ранив 12 красноармейцев. Захваченных террористами и предателями защитников Кронштадта убили затем солдаты подошедшего к Лебяжьему Ингерманландского полка Юденича. Председателя Кронштадтского Совета Мартынова пытали, нанесли 16 колотых ран и размозжили голову. Жён командиров Красной Армии после издевательств убили в Ковашах.
Эстонская армия в это время захватила Псков вместе с бандитами Булак-Балаховича. Репрессии и публичные убийства во Пскове продолжались целый месяц в центре города. Людей вздёргивали на трёхгранных фонарях Сенной площади. Так же наверное немецкие псы-рыцари расправлялись с защитниками Земли Русской в XIII веке во Пскове, пока их не изгнал Александр Невский.
Так убили работников советских организаций, таких как чекист Вербицкий, машинистка ЧК Белобокова, заведующий опекунским отделом соцобеспечения Амосов, завскладом Валасевич. Садист Булак-Балахович и его палач барон Энгельгарт избиениями и пытками заставляли людей делать петлю и вешаться, чтобы прекратить истязания и муки, а когда те долго не умирали и болтали ногами, сообщники убийц тянули несчастных вниз.
Репрессии и террор не щадили и простых людей, вроде гравера Поземского, застреленного и брошенного в реку, крестьян деревни Дьяково.
В псковских деревнях репрессии переходили в массовые акции геноцида. За три летних месяца эстонцы, бандиты
 Булак-Балаховича, черносотенцы барона Энгельгардта, князя Львова и псковского торговца Сафьянщикова сожгли 47 русских деревень. В Логозовской и Палкинской волостях сожгли около 900 дворов, убили более 1000 человек.
В этот же время отряды финских фашистов, пришедшие с территории Финляндии, с боем захватили древний русский город Олонец, где зверски расправились с советскими работниками, пленными, ранеными, жёнами и детьми красноармейцев, убив более 200 человек.
В Ухте финны подполковника Мальма расстреляли советских активистов. Отряды финнов совершали кровавые рейды и в других местах, ведя уничтожение социализма через убийства и террор активистов. Именно финны, их немецкие и английские советники, защищая капитализм, первыми подняли планку кровавых расправ с простым народом на небывалую высоту, убив в 1918 году при репрессиях против коммунистов в Финляндии 8300 человек, в том числе 365 малолетних девочек, бросив и замучив в тюрьмах и концлагерях 12 500 инакомыслящих.
В концлагере Хеннала, созданном на английский манер, наёмники финских капиталистов убивали женщин и детей из просоветски настроенных семей. Только в Хеннала белофины убили 218 женщин. Успехи финских палачей в маленькой Финляндии, бывшей ранее частью Российской империи, подали пример другим белогвардейским слугам капитализма для тиражирования опыта в остальных частях бывшей Российской империи.
Прежде всего примеру финнов следовали поляки. Во время разорения русского побережья Финского залива польские военные, переодетые в красноармейскую форму, захватили столицу Литовско-Белорусской Советской Социалистической Республики город Вильно. Польский генерал Рыдз-Смиглы и подполковник Белины-Пражмовский, подстрекаемые своими французскими советниками, устроили в Вильно массовые репрессии против коммунистов, советских работников, пленных, евреев, противников полонизации города. Традиционно взяли заложников из числа интеллигенции. Чуть раньше поляки генерала Листовского заняли советский Пинск, где убили служащих госпиталя, евреев, учителей, журналистов. Ничем поляки не отличались в этом смысле от белогвардейцев Деникина, Колчака, Юденича, Миллера.
Наступление германских имперских войск кайзера Вильгельма II в феврале 1918 года сопровождалось массовыми репрессиями и террором при вступлении в города. В Рыльске расстреляно сразу 60 советских служащих. В Обояни и Путивле до 130. В Николаеве в течение 3 дней убито более 5000 человек. В Севастополе 530 матросов. В Юрьеве убито 119 советских людей. В Ревеле 50 пленных. В Полтаве немцы хватали подозреваемых в большевизме по указанию мерзавцев-доносчиков, заводили на расстрел во дворы или убивали прямо на улицах. В первые дни убили более 500 человек. Германские войска в мае 1918 заняв Мелитополь, в первые же дни расстреляли 200 человек, позднее в июле ещё 40.
Почерк гитлеровских карателей всех мастей, айнзатцгрупп из зондеркоманд на оккупированной территории Советского Союза совпадал с почерком интервентов всех капиталистических государств-хищников, навалившихся тушей на осколки развалившейся Российской империи. Это отпечатки пальцев с одной и той же руки — капитализма.
В ноябре 1918 года в Архангельске англо-американо-французский отряд английского генерала Айронсайда убил советских пленных в своём концлагере. В апреле того же года в Крыму татарские националисты изрубили шашками главу Республики Таврида и других сторонников Советской власти. В крымском Евпатории коммунисту Караеву татары сломали после суток пыток позвоночник, пригнув голову к ногам.
При вторжении в Бессарабию 4-х румынских дивизий под командованием генерала Презана в Кишинёве румыны массово убивали людей. При захвате Тирасполя части французской и румынской армии убили во время грабежей 89 жителей...
Какую бы национальность не имели слуги мировой диктатуры капиталистов, результат оставался неизменным — истребление в России идеологических врагов — коммунистов и одновременно геноцид еврейского и русского населения.
В Вермахте не имелось ни одного случая отдачи под суд и вынесения приговора виновникам истребления больных и раненых в госпиталях. Да это и не могло произойти, поскольку преступления часто совершались по приказам непосредственных командиров, на основании директив сверху. Когда солдаты расстреливали очередную группу советских раненых, а после этого ещё подающих признаки жизни кололи штыками, рядом зачастую стояли офицеры, делали фотоснимки «на память» и смеялись. По политзанятиям солдаты таким образом получали «зачёт». Зло глумилось над жизнью. Истребляло её всеми способами. Зло... Именно поэтому раненого могли привязать к двум танкам и разорвать, или загнать раненых вместе с медицинским персоналом в помещении бывшей больницы, предварительно изнасиловав и расстреляв медсестёр, а затем сжечь вместе со зданием.
Тяжелораненых могли раздеть, сорвать с ран повязки, колоть штыками, ломать руки и раздирать раны, затем выживших запереть в избе и сжечь, или приказать снести тяжелораненых на баржу и затопить.
Особенно лютовали добровольцы Вермахта: шведы, финны, датчане, голландцы, поляки, чехи, хорваты, французы, испанцы, эстонцы и представители прочих европейских «культурных» народов. Кроме «зарплат» и грабежей эти подонки со всей Европы затем и пришли в Вермахт и СС добровольцами, чтобы, будучи свободными от любой подсудности в зоне проведения «Барбароссы» творить сатанинские насилия и преступления против людей, человечества и человечности. За такие преступления в их собственных странах их признали бы сумасшедшим, отправили на виселицу, под гильотину или на расстрел, но здесь за убийства и вескую мерзость капиталисты платили неплохие деньги, давали ордена и повышения по службе.
Наёмные убийцы в Вермахте и СС получают денежное довольствие в размере 105 — 112 рейхсмарок в месяц. Кроме этого, предусмотрена и надбавка семье в размере 150 рейхсмарок. Большинство из этих денег убийцы посылают семье. Для сравнения — рабочие-мужчины на заводах и фабриках Великогерманского рейха получали ежемесячно 80 рейхсмарок  и 52 рейхсмарки получали рабочие-женщины. Война стоит денег и капиталисты щедро оплачивали убийство людей а коммунистической стране, вынимая деньги на это из карманов порабощённых немцев.
Поскольку севернее Цимлянской в 120 километрах разворачивалось грандиозное встречное сражение на Сталинградском рубеже группы армий «Б» фон Вейхса с возникшим как из-под земли Сталинградским фронтом Гордова, Цимлянская переправа, до этого тыловая и весьма второстепенная, стала чрезвычайно важным пунктом. Она выводила гитлеровцев на более лёгкую дорогу к Сталинграду в обход Сталинградского фронта. Это открывало стратегическую возможность окружения всего Сталинградского фронта в Большой излучине Дона. По этой причине у Цимлянской началось наращивание сил с обеих сторон. Гот делал как можно быстрее создать плацдарм, накопить на нём нужные силы и рвануться к железной дороге.
Переправы ниже по течению Дона: Николаевская, Константиновская, Раздорская, Богаевская и так далее, по течению Дона становились воротами для наступления на Кубань, Ставрополье и далее на Майкоп и Кавказ. Ставки повышались ежедневно. Это сразу проявилось через наращивание действий авиации с обеих сторон.
На следующий день после захвата с наскока Цимлянской, от Ростова-на-Дону с большими трудностями из-за авианалётов продолжили подходить эшелоны с войсками для занятия обороны вдоль Дона. Командовать 51-й армией в битве за переправы на время болезни генерала Труфанова прибыл замкомандующего Северо-Кавказским фронтом генерал-полковник Черевиченко. Затем командование поручили заместителю Труфанова по армии Коломийцу.
Гитлеровцы усилили «войну на рельсах». Бомбёжки причиняли большие потери. Планы движения и разгрузки в Зимовниках постоянно нарушались. Так прибывший на рубеж 295-й артполк под ударами Ju 87 и Ju 88 потерял на станции все орудия и матчасть. Советская авиация тоже не осталась в долгу, штурмуя колонны гитлеровцев, подходящие к Дону.
Люфтваффе могли и без регулярных разведывательных радиосообщений групп и агентов Абвера самым убийственным образом использовать бомбы и огонь бортового оружия, поскольку все сады и рощи на поле начинающегося сражения за переправы в четырёхугольнике, образованном с юга линией железной дороги Зимовники — Котельниково, с севера Доном, с запада и востока реками Сал и Курмоярский Аксай, оказались забиты войсками, боеприпасами, госпиталями и беженцами. Фугасные авиабомбы разрушали железнодорожные пути, станции, уничтожали паровозы, вагоны. Кассетные бомбы массово убивали, ранили военнослужащих, беженцев и железнодорожников на всём протяжении железной дороги от Ростова-на-Дону до Котельниково, а также во время пеших маршей от Зимовников к Донскому рубежу.
Авиация ослабила своё действие только из-за сильного ночного ливня, когда все дороги на сутки стали непроезжими для колёсного транспорта, а полевые аэродромы для взлёта-посадки.
Две грандиозные битвы — за Сталинград и Кавказ, грандиозные по привлечённым силам и размерам поля боя, начали разрастаться так быстро, и потреблять такое количество вооружений, резервов, боеприпасов, горючего, перевозок и административного ресурса, что имеющее большое значение сражение за переправы у Цимлянской и Николаевской оказались «на голодном пайке». Ровно в эти же дни и часы, кроме того началось крупное советское наступление на Ржев на центральном участке советско-германского фронта. Также подходила к концу сложнейшая наступательная операция 2-й Ударной армии под блокадным Ленинградом. 2-я Ударная армия вынужденно отступала под угрозой окружения, оставляя захваченную зимой территорию — отличный задел для прорыва блокады Ленинграда. Назначенный её командовать в критический момент Власов уже искал возможности сдаться в плен и пойти на службу фашистам.   
Лишь спустя три дня после захвата Цимлянской, после спорадических перестрелок, численность советских войск достигла количества и оснащённости, достаточной для того, чтобы провести ночную разведку боем на «немецком» берегу и попытаться отбить Цимлянскую.
Из-за сильнейших ночных ливней, сделавших дороги непроходимыми, гитлеровцы из дивизии Фремерея и 2-й румынской пехотной дивизии тоже не смогли сразу перебросить по полностью непроходимым дорогам личный состав, тяжёлое вооружение, боеприпасы и горючее. В конечном итоге, несмотря на постоянные дневные и ночные налёты советской авиации 5-я воздушная армии, они сумели повести несколько колонн с севера к станице Цимлянской, и сосредоточить силы и средства, достаточные для прорыва на «русский» берег и захвата плацдарма.
Ночью к железной дороге вновь прошла через линию фронта диверсионная группа 800-го полка «Бранденбург» в 15 человек для подрыва мостов и путей.
Напротив Цимлянской на южном берегу на случай прорыва гитлеровцев и в готовности контратаковать, в лесу у хутора Мокро-Соленый расположилась 115-я Кабардино-балкарская кавдивизия, снятая со спокойного участка на восточном фланге армии у устья Курмоярского. Аксая. После того как оборону у Цимлянской удались наладить, кабардино-балкарцев перевели ещё западнее, к Николаевской переправе.
20 июня сражение за Цимлянскую началось. Ночью батальон «дагестанцев» на лодках и пароме переправился на «немецкий» берег и несколькими группами атаковал артиллерийские позиции у Цимлянского винсовхоза. Чтобы отличать своих и чужих красноармейцы имели повязки из бинта на предплечье.
С криками «Ура!» атакующие ворвались на артиллерийские позиции 29-го артполка из дивизии Фремерея. Бросились в рукопашную.
Макарчук по опыту знал, что гитлеровцы боятся ближнего боя. Не выдерживают сближения при контратаке, отходили назад, боялись рукопашных схваток. Красноармейцы по нескольку раз в день могли ходить в рукопашные и принимали это как должное. Руководство Красной Армии уделяло большое внимание рукопашным боям, осуществлялась соответствующая физическая и тактическая подготовка бойцов. В 1938 году вышло «Наставление по подготовке к рукопашному бою». На изучение красноармейцами приёмов рукопашного уходило 25 из 40 положенных часов занятий по физподготовке.
«Дагестанцы» в рукопашной убили командира 2-го дивизиона, убили и ранили несколько офицеров и много солдат. Завоеватели бежали, бросив орудия. Кто без ноги, у кого рука висит на коже, кто без зубов или все в шрамах…
Около винзавода последовала контратака танков, бронемашин и моторизованной пехоты. «Дагестанцы» потеряли своих командиров и поспешно отступили вплавь.
В это же самое время, обманывая советских командиров огнями и шумом моторов на восточном берегу Цимлы, что заставило направить на этот участок донского берега часть сил от переправы, батальон 15-го моторизованного полка дивизии Фремерея и 505-й батальон штрафников и числа «частей испытательного срока» в полной темноте начали переправу на «русский» берег для захвата плацдарма. Первому вступившему на «русский» берег «Железный крест» 2-го класса. Вторая половина ночи выдалась безоблачной. Над рекой колыхался лёгкий туман.
Штурмовые группы при форсирование водных преград состояли из солдат различных подразделений. Ядро группы — сапёры и подготовленные к штурму укреплений солдаты — Sturmpioniere. Они кроме стрелкового оружия имели огнемёты, ружейные гранаты, средства подрыва, взрывчатку и другое. Расходный материал чаще всего штрафники — «части испытательного срока». Для постановки дымовых завес привлекались части химических войск Nebeltruppen или артиллерия.
В первых лодках обычно переправлялись солдаты из штрафных 500-х батальонов. Так происходили и под Цимлянской. «Штрафники — вперёд!».
Большинство солдат Фремерея с начала наступления из Донбасса принимали наркотик «Pervitin». Первый состав 29-й моторизованной дивизии, тогда ей командовал фон Болтенштерн, погиб в прошлом году с учётом пополнения более, чём один раз. Только в боях за Ельню во время Смоленского сражения, и в последующих городских боях потеряла дивизия потеряла 5100 человек, половину артиллерии и транспорта.
Начав войну 25 июня 1941 года, 29-я моторизованная дивизия фон Болтенштерна до 1 марта 1942 года в боях за Ельню, Рославль, Брянск, Новгород-Северский, Ефремов, Волоколамск, Плавск потеряла 15 100 человек, всю артиллерию, транспорт, внештатную трофейную французскую и чешскую бронетехнику, все приданные французские танки и самоходные орудия. В районе Гетмановки под Москвой штаб дивизии разгромила выходящая из окружения советская дивизия. Захвачены штабные документы и карты. Оборонялась своими остатками под Мценском при численности 3400 человек — усиленный пехотный полк при 36 станковых пулемётах. Тылы тогда укомплектовали «хиви». После чего прошла 2-е формирование.
Новому пушечному мясу оказалось очень страшно воевать в такой части, которая таскала для фашистских генералов каштаны из огня. Солдат мог действовать на препарате «Pervitin» 50 часов без сна, не чувствуя усталости. Наркотик делал солдат более агрессивными в бою, лишал страха. Побочные реакции организма: сильнейшая зависимость, психические расстройства, галлюцинации, нарушение сна, рвота, язвенные болезни. Солдатам идущим в бой за плацдарм с вечера выдали также шнапс, ликёр, ром, трофейную водку, французское или крымское вино — что оказалось у интенданта.
Норма чистого алкоголя на солдата Вермахта соответствовала литровой бутылке водки на три человек на неделю. Перед наступлением выдача увеличилась. Могли выдать сразу и по бутылке на солдата. Кроме того, солдаты Вермахта самостоятельно покупали спиртное в своих армейских магазинах, которые разрешалось содержать солдатам и офицерам. В них 0,5-литровая кружка пива стоила примерно 30 пфеннигов при денежном довольствии рядового солдата в 30 и танкиста до 100 рейхсмарок в месяц. Это не считая надбавок за выслугу, участие в боях, звание и так далее. Полковник получал 1080 рейхсмарок, что при курсе рейхсмарки к доллару 1:2,5 в 1941 году составляло 2700 долларов — стоимость легкового автомобиля.
Гот получал в пересчёте на доллары — 5500 долларов в месяц. Примерно столько стоили в США два роскошных автомобиля премиум-класса Cadillac 75 Fleetwood «Imperial» с моноблочным двигателем V8 объёмом 5,7 литров. Капиталисты щедро платили своим наёмным убийцам.
Солдаты Вермахта с ведома офицеров гнали самогон из картофеля, ревеня и пшеницы, переделывая под походные самогонные аппараты трофейные полевые кухни. Прямой путь к алкоголизму. Часто шли в атаку после «подготовки» из препарата «Pervitin» и спиртного. Идя в атаку орали песни типа «Мельницы долины Шварцвальда» или непристойности, смеялись, рыдали. Такой «подготовленный» к атаке солдат, когда в него попадал осколок или пуля, даже падал не сразу!
В Красной Армии выдавали 100 граммов водки в день только для частей, которые ведут наступательные операции, и 50 грамм бойцам войскового тыла. Всей прочей Красной Армии — только по праздникам. Их имелось 8 в году.
Несколько штурмовых катеров «Тип 39», амфибий и штурмовых надувных лодок устремились к левому берегу под прикрытием жидкого артогня из-за дефицита снарядов и разгрома 29-го артполка дивизии Фремерея. Танки, самоходки и бронемашины вели беспокоящий огонь там, где никто не переправился, чтобы обмануть оборону,
На каждой надувной лодке размещалось стрелковое отделение. На носу — пулемётчик. Все рассредоточивались по бортам лодки, чтобы снизить вероятность поражения. Как только лодки появились на водной глади, на советском берегу встали столбы дыма от взрывов дымовых снарядов. Пелена накрыла русло. «Вперёд, вперёд, пока не запели «Сталинские органы»!
Не характерные для гитлеровцев действия ночью застали «дагестанцев» врасплох. Они хотели отбить Цимлянскую, а всё вышло наоборот — потеряли и плацдарм. Ночь и дымовая завеса помешала «дагестанцам» вести ружейно-пулемётный огонь. Спасительный залп «Сталинские органов» — БМ-13 «Катюша» организовать и скоординировать тоже не удалось. Оттеснив бойцов боевого охранения, двигаясь в темноте через плавни, направляя огонь артиллерии зелёными ракетами, гитлеровцы силами до батальона к утру заняли плацдарм в болотистой местности.
Одновременно 999-й «исправительный» батальон, состоящий из бывших узников концлагерей немецкой национальности, не имеющих даже оружия, начали строить при помощи сапёров ещё один понтонный мост.
Плацдарм на мысе представлял собой в плане равносторонний треугольник с каждой стороной треугольника примерно в 12 километров. Заболоченная местность. Озёрца, речушки и протоки. Комариный рай. Очень жарко и очень влажно, как в тропиках…
Комары отслеживают жертву ориентируясь на примерную температуру млекопитающих. Когда чайник остывает до 37 градусов, комар может даже попытаться его укусить. Чтобы не допустить подобных ошибок, комары летят на запах. Они чувствуют выдыхаемый животными и людьми углекислый газ. То есть, если в комнате находятся кот, взрослый и ребёнок, то комары полетят на взрослого — он выдыхает больше. Также комаров привлекает запах пота: молочной кислоты, аммиака, ацетона, сулькатона. Пот сам пахнет мало, но приобретает сильный запах за счёт живущих на коже бактерий. Видовой и количественный состав бактерий влияет на то, почему люди пахнут по-разному. У человека, который недавно мыл кожу с мылом, бактерий становится меньше, их запах собственно пота становится явственнее, что для комара более привлекательно. Из людей комары в первую очередь покусают самого чистого. К завшивленный гитлеровцам в твёрдых, как наждак, кителях и брюках из полушерстяной ткани это не относилось. Они воняли потом, порохом, табаком, грязными подштанниками и фланелевыми портянками так, что комаров, их жалящих, наверное тошнило…
«Дагестанцы» отошли, не сумев организовать на болоте серьёзного сопротивления. Захваченный гитлеровцами плацдарм ограничивала небольшая излучина реки и линия населённых пунктов: Богучары, Лог, Красный Яр. Село Красный Яр располагалось на высоком яру левобережья Дона напротив высокого берега Цимлянской. Оттуда мог просматриваться и простреливается артиллерией весь плацдарм и часть противоположного берега.
На утро начались бои за плацдарм. Гитлеровцы провели интенсивную бомбёжку, заставив артиллерию и пехоту покинуть позиции у хутора Лог. Гот начал поспешно заполнять несколько квадратных километров болота войсками, что оказались по рукой: артиллерия, 6-ствольные миномёты, противотанковые пушки, танки, штурмовые орудия StuG III Ausf.F. Гитлеровцы всё ещё испытывали сильный дефицит в снабжении, особенно горючим, что затрудняло использование бронетехники. Однако атаки учебного батальона и двух рот курсантов Краснодарского пулемётно-миномётного училища, поллеоданнык гаубичным полком РВК, они отбили.
Направленные на плацдарм прибывшие на 6-ствольные 158,5-миллиметровые химические миномёты Nb.W.41 — Nebelwerfer-41 из полка Nebelwaffe перемещались с помощью британских гусеничных транспортёров Bren Carrier — лёгких вездеходов с подвеской Horstmann. Лафет от полевой противотанковой пушки позволял Nb.W.41 следовать за юркими вездеходами, которые без проблем поспевали за танками и бронетранспортёрами даже по топкой местности. Поэтому, не решаясь начать химичкую войну, гитлеровцы использовали Nb.W.41 для стрельбы фугасных и зажигательных боеприпасами — неуправляемыми 40-килограммовыми ракетами Wfr.Gr.21. Низкая, всего лишь 6-километровая дальность стрельбы заставляла размещать позиции Nb.W.41 практически на поле боя. Это делало их мишенью даже для советских батальонных миномётов, не говоря уже о полковых пушках «полковушках», имевших значительно большую дальность стрельбы. При низком темпе ведения огня — один выстрел в секунду, батарея с вибрирующим воем и скрежетом поднимала вокруг себя огромное демаскирующее облако дыма и пыли. Поэтому для Nb.W.41 вопрос жизни и смерти — молниеносно сбежать после залпа, покинуть позицию. Вот тут и требовались юркие английские Bren Carrier. Зато одна лёгкая и дешёвая установка Nb.W.41 одним залпом достигала эффект залпа батареи дорогостоящих и неповоротливых дальнобойных тяжёлых 105-миллиметровых пушек sK 18.
Невзирая на большие силы гитлеровцев в воздухе, советская авиация ответила на захват плацдарма началом ежедневных бомбардировок. С аэродрома в Кулешовке 103-й штурмовой авиаполк, истребители трёх истребительных авиаполков 219-й авиадивизии с аэродрома в Койсуге в течении трёх дней, до занятия аэродромов гитлеровцами, наносили штурмовые удары по переправам гитлеровцев через Дон у Цимлянской. Затем авиаполки перебазировались на другие аэродромы. Действия 5-й воздушной армии Горюнова сильно затруднялись разладом в работе тылов фронта Малиновского. Остро недоставало топлива, масла, боеприпасов. Иногда авивполки стояли на земле, оставляя заправку горючим в баках самолётов на случай выхода из-под удара, так как базирование производилось всегда вблизи линии фронта, менявшейся почти каждый час. Гитлеровцы в отместку за налеты на свои аэродромы, периодически устраивали массированные налёты бомбардировщиков на советские аэродромы, так что значительное количество истребителей приходилось выделять для прикрытия своих аэродромов.
Гитлер по-прежнему настаивал на выполнении Готом приказа: прорваться через Цимлянскую к линии железной дороги Пролетарская — Сталинград и перерезать её. Но
Малиновский успел организовать оборону переправ и «запечатать» плацдарм. Теперь для того, чтобы перерезать железную дорогу, сил 29-й моторизованной дивизии Фремерея не хватало. Ему требовалась поддержка румынских пехотных дивизий. Требовался подход значительных сил, широкий манёвр. Плацдарм следовало вскрыть с помощью обходного манёвра — переправы в других местах для создания угрозы с тыла советским силам этот плацдарм запечатывающим. Типовое решение. Поэтому ниже по течению на 20 километров от Цимлянской пехотные дивизии 6-го армейского румынского корпуса генерала Драгалина перешли реку Сухую и приготовились к форсированию Дона у паромной переправы. Понтонного моста румыны навести не смогли из-за огня с советского берега подразделений Макарчука и из-за того, что боеприпасы для румынской артиллерии ещё не прибыли. Тем не менее Макарчуку пришлось направившись против румын батальон на грузовиках, сняв его с позиций у Цимлянской. Так помощью румын Гот растягивал оборону, выбирая наилучшее место и время для следующих ударов.
Оно напрашивалась ещё ниже по течению. Здесь, ещё ниже по течению от несостоявшейся переправы Драгалина на 24 километра — у станицы Николаевской полковая боевая группа 3-й танковой дивизии Брайта выбила стрелковый взвод «дагестанцев» из станицы. Повесив на танки и мостоукладчики красные флаги и лозунги, танкисты Брайта вместе с диверсантами полка «Бранденбург-800» в советской форме на броне переехали мост. По мосту в это время продолжали проходить разрозненными группами войска бывшего фронта Тимошенко и беженцы.
Убив пограничников из 256-го полка НКВД, охранявших мост, гитлеровцы переправили на южный берег лёгкие танки, мотопехоту на бронетранспортёрах, миномёты. Гот бросил полковую боевую группу Брайта в атаку вдоль дороги по южному берегу Дона к Дубенцовской. Этот путь выводил в тыл позиций Макарчука, сдерживающих румын Драгалина и далее в тыл батальонам и артиллерии «запечатавшими» Цимлянский плацдарм. Батальон из дивизии Макарчука отошёл от Дубенцовской, но зацепился за следующий хутор — Морозов. Прорыв Брайта к плацдарму с тыла сорвался.
После захвата Николаевской переправы гитлеровцы навели мост грузоподъемностью в 24 тонны, переправили средние и «тяжёлые» танки. При поддержке пикирующих бомбардировщиков Ju 87 атаковали Морозов. Два батальона дивизии Макарчука, выгрузившиеся на станции Куберле, после 100-километрового марша по адской жаре, они проявили стойкость и даже попытались контратаковать. Стрелковые батальоны располагали здесь кроме стрелкового вооружения: винтовки, ручные и станковые пулемёты, пистолеты-пулемёты, ещё полевой и противотанковой артиллерией, противотанковыми ружьями, миномётами, крупнокалиберными зенитными пулемётами.
Убийцы Гитлера лезли напролом. «Юнкерсы» старались пробомбить им дорогу. Командный пункт одного из батальонов оказался разрушен бомбой. Командиры батальона погибли. Грузовики с боеприпасами, продовольствием и имуществом штаба захватил враг. Во время боя множество дагестанцев перешли на сторону гитлеровцев.
Несмотря на оставление частей многими дагестанцами, остальные бойцы и командиры, в основном русские и украинцы, несмотря даже на ранения, поля боя не оставили, в плен не сдавались.
На батарее 45-миллиметровых противотанковых орудий, прикрывая отход батальонов, не оставили орудия даже раненые. Своих бойцов комдив Макарчук при любом случае учил стойкости:
— Если тебя убьют в бою, сынок, то и тогда падай лицом на запад!
Вот и красноармеец Симерзум вёл огонь до тех пор, пока не потерял сознание от кровопотери. Стояли насмерть химвзвод, сапёрный взвод, учебный батальон. Раненые, поступившие в санпункт полка, получили ранения только в лицо или руки, никто в спину. Лейтенант Задорожнюк, несколько раз раненый, боя не оставлял. Попав в окружение, застрелился. В другом месте лейтенант, наоборот, бросил роту, за что его позже расстреляли.
3-я танковая дивизия, прозванная «Медвежьей» из-за своей эмблемы — медведя с герба Берлина, натолкнулась на упрямство и самопожертвование 18 — 19-летних дагестанских и русских юношей из наспех сформированной дивизии, брошенной в бой «с колёс». Нашла коса не камень.
Однако из солдат и унтер-офицеров, участвовавших в прошлом году в вероломном нападении 22 июня на рабоче-крестьянское государство, до этого времени дожили единицы. Погибли или стали кальками более половины офицеров.   
В прошлом году для завоевателей война началась бравурно, как и компания в Польше и Франции прошлого года «берлинцы» вероломно захватили пограничный Коденьский мост. Участвовали в убийстве советских людей, окружённых в районе Белостока и Минска, в сражении под Смоленском, в боях на переправах через Днепр. Сражались под Киевом. Наступали на Москву через Тулу. Во время зимнего контрнаступления Красной Армии под Москвой окончательно разгромлены у Ясной Поляны. Потеряли все танки и прочую бронетехнику, большую часть артиллерии и транспорта. Уцелевшие тыловые подразделения, сведены в полковую пехотную группу, бежали под Курск и Орёл. К марту дивизия прошла 2-е формирование и обороняла Харьков. Новый состав «берлинцев», напившись русской крови в сражении под Харьковом и при преследовании отступающих войск Тимошенко, не сразу осознали, что наткнулись на умелых и не робких духом воинов, и лезли дальше напролом.
В разгар боя к хутору Морозов с юга подошли 32 крытых брезентом машины дивизиона «Катюш» майора Юфа из 2-го полка гвардейских миномётов Резерва Главнокомандования. Майор Юфа, сам лично храбрый, коммунист, окончивший артиллерийское училище и часть курса артиллерийской академии, происходил из еврейской семьи с Украины. В прошлом году украинские полицаи расстреляли его семью.
Дивизион быстро развернулся. Высланные заранее артиллерийские разведчики примчались на мотоцикле и сообщили данные групповой цели. Ракеты уже находились на направляющих. Юфа дал сигнал красной ракетой. За 25 секунд 512 ракет росчерками молний взлетели в пылающее жарой небо и обрушились на «берлинцев», готовивших атаку для окружения и убийства защитников Дона. Через несколько секунд огнём степь запылала, окуталась чёрным дымом. Вспыхивали танки, бронетранспортёры, грузовики. Разбегались по сияющему на солнце седому ковылю перепуганные насмерть серые и чёрные фигурки контуженных захватчиков. Хмель от шнапса и препарата «Pervitin» слетел мгновенно.
Спустя несколько минут «Катюши» ушли перезарядится и ожидать новую групповую цель. Бой на этом закончился. Прогулки для убийц здесь не получилось. «Берлинцы» не прошли. Их на несколько часов будто парализовало.
Теперь им предстояло с боем и под артиллерийским обстрелом последовательно занимать стоящие на их дороге хутора Большовский, Холодный, Камышовский, покуда хватит патронов для пулемётов MG.42 и бензина для двигателей Maybach. Но от этого суть произошедшего не измерялась: Николаевскую переправу и обширный плацдарм гитлеровцы захватили.
Из-за того, что часть батальонов Макарчука ещё на вышли на рубеж обороны к югу от Николаевской переправы, уже 23 июля танки «берлинцев» без каких-либо сложностей достигли реки Сал между слободами Большая Орловка и Несмеяновка. Здесь в обороне, организуемой под контролем Будённого, образовался разрыв…
Сгустились горячие сумерки. Уже в темноте старый повар-дагестанец Цевехан из забытой Аллахом горной деревушки около знаменитого Хунзаха всё ещё прислушивался к стихающему шуму боя. Этот седой нестроевой военнослужащий ждал возвращения той роты молодых пареньков, что вся погибла утром в Николаевской перед мостом.
— Чаран къвакIула бацIанагIан, магIарулас къо хIехьола хIал цIикIкIанагIан, — бормотал он по-аварски. — Гуллида берал гьечIел…
Он несколько раз подогревал обильный обед, заказанный комроты, с добытым куском местной баранины и репчатым луком. Он достал даже молотого чёрного перца. Прошло много времени. Но никто не вернулся. Цевехан, поняв, что произошло, заплакал. К еде не притронулся и никому не дал есть эту кашу. Но потом её всё-таки отдали раненым…
24-я армия Марцинкевича из Южного фронта Малиновского, на которую возлагало надежды советское командование в связи с обороной рубежа по Дону, отчитавшись о занятии рубежа в районе Большой Орловки, имела в порядке только сам штарм-24. Все штабы дивизий и тылы армии находились уже на 150 километров южнее, у Маныча. Большие в общем-то силы Марцинкевича — 25 000 человек рядового состава армии брели по степи в общем направлении на Кубань перемешавшись, и от того утратив нормальное снабжения. При этом тылы армии Марцинкевича смогли вывезти часть продовольствия и снаряжения. Даже волевой, решительный и чрезвычайно опытный командарм Марцинкевич, начавший военную карьеру ещё старшим унтер-офицером лейб-гвардии Семёновского полка, не смог собрать воедино разошедшуюся по Задонской степи армию. Его бойцов массово вылавливали заградпосты и заградомендатуры войск НКВД по охране тыла и армейские заградотряды. Бойцов и командиров направляли на сборные и пересыльные пункты. Там из них формировали подразделения. Полноценными частями они уже не являлись. Их направляли на формирование новых соединений в Сталинград и на станцию Пролетарскую для пополнения отступивших в порядке частей и отправки по железной дороге южнее. Главный пересыльный пункт Сталинградского Военного Округа находился в Сталинграде на стадионе «Динамо» на Кубанской улице.
Связи между сборными и пересыльными пунктами и наступающими по степям дивизиями не осуществлялось, и в своих дивизия военнослужащие числилось как потери — пропавшие без вести. Именно о миллионах таких «пропавших без вести», которые потом счастливо находилась, писал своё стихотворение Симонов:

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди…

Гот и фон Клейст, не видя серьёзных угроз с флангов своему прорыву через Дон, стали лихорадочно переправлять у Николаевской все мобильные части, что имелись под рукой для наступления на юг к линии железной дороги Пролетарская — Сталинград и далее на Кубань и Кавказ.
На северо-восток по этой железной дороге непрерывным потоком шло продовольствие, редкоземельные металлы, нефть, на юго-запад отправлялись раненые, беженцы, вооружение. Малиновский и его 51-я армия Коломийца по железной дороге, как по рокаде, вдоль фронта перебрасывали части, снабжались, вывозили раненых и эвакуированных. Гитлера это бесило. Его-то войска возили даже питьевую воду самолётами. Огромные скопления транспортных самолётов по 100 —150 машин скапливались на полевых аэродромах, и их массово раз за разом истребляли налётами советские ВВС. Если бы масса европейских заводов не восполняли непрерывно численность самолётов Люфтваффе, не поставляли комплектующие на немецкие автозаводы, наступающая группа армий «Юг» лишилась бы снабжения как в прошлом году группа армий «Центр» под Москвой. Только французские капиталисты продали к лету 1942 года для Люфтваффе 2637 самолётов. 515 транспортных Caudron C.440, 120 многоцелевых Potez 63.11, использовавшихся как учебные. Французы выпускали основные немецкие транспортные самолёты Junkers Ju.52, разведчики Focke-Wulf FW.189, гидросамолёты Dornier Do.24 и Arado Ar.196, учебные, связные, разведывательные машины Siebel Si.204, Fieseler Fi.156, Messerschmitt Bf.108 «Taifun» и Arado Ar.396.
Гитлер требовал от Гота и фон Клейста кровь из носа перерезать железную дорогу. Это требование звучало на совещаниях всё нетерпимее.
Пользуясь неосведомлённостью командующего 24-й армии Марцинкевича о положении и составе своих войск, докладывающего в Ставку одно, а по факту имеющего другое, гитлеровцы от переправы у посёлка Константиновского начали наступление к Николаевкой переправе по южному берегу Дона вдоль дороги через хутор Титов и Пирожок. Они прорвались к Николаевской переправе и объединили два плацдарма в один огромный плацдарм для сил 1-й и 4-й танковых армий фон Клейста и Гота. Теперь борьба за Цимлянскую ставила на повестку дня возможность прорывом Фремерея и Драголину от Цимлянской окружить между станциями Зимовники и Котельниково значительные силы 51-й армии, которой после заболевания Труфанова, временно командовал полковник Кузнецов.
Путь на юг передовым группам гитлеровцев и диверсантам «Бранденбург-800», распространяющимся от Николаевской переправы закрывал пока у слободы Мартыновки только 256-й полк 11-й дивизии НКВД комдива Киселёва. Пограничники отошли от переправы, поскольку не могли полноценно участвовать в общевойсковом бое. Они не имели полевой и противотанковой артиллерии, противотанковых ружей, миномётов, крупнокалиберных зенитных пулемётов, а лишь лишь стрелковое вооружение: пистолеты, револьверы, винтовки, карабины, ручные, станковые пулемёты и пистолеты-пулемёты. Малиновский срочно начал перебрасывать к Мартыновке только что прибывшую в его распоряжение 302-ю стрелковую дивизию полковника Зубкова половинного состава.
Эту стрелковую дивизию, разбитую в Крыму, полностью восстановить Малиновский не успел. Пополнение — из прибывших из госпиталей. Но основание пополнение — почти недееспособные азербайджанцы.
Прибывшая «в пожарном порядке» дивизия Зубкова имела лишь половину личного состава, 29 пулемётов, 800 автоматов ППШ, 70 миномётов, 20 полевых орудий, ни одного противотанкового орудия, 10 противораковых ружей и 11 грузовиков. По сути — усиленная стрелковая бригада.
Комдив Зубков из рязанских крестьян. Сам лично храбрый. До революции штабс-капитан. В Гражданскую войну воевал с Колчаком, потом с чеченскими бандитами в горах. В 1938 году попал под арест почти на год. Затем освобождён, восстановлен в звании, должности. В тяжёлых условиях воевал в Крыму.
Бросить в контратаку на Николаевскую переправу 115-ю кавдивизию Скорохода, размещённую как небольшой подвижный резерв 51-й армии южнее Николаевской переправы на плацдарм у Николаевской, исполняющий обязанности командующего-51 Кузнецов справедливо не решился. Отлично вооружённая, но слабо обученная кавалерия без насыщения массой противотанковых средств просто бессмысленно погибла бы.
Только после ожидаемого прибытия в район Мартыновки по железной дороге двух танковых бригад и помощи артиллерии дивизии Зубкова появлялась возможность попытаться «запечатать» Николаевскую переправу. Пока танки не прибыли, кабардино-балкарская кавдивизия при передислокациях и в местах сосредоточения подвергалась почти ежедневным аваналётам групп и одиночных самолётов. Таким образом кавдивизия потеряла 7 процентов личного состава убитыми и ранеными. Примерно такое же количество кавдивизия потеряла дезертирами.
Пока «кавказская» дивизия находилась в резерве, она с успехом использовалась для того, для чего и годилась наилучшим образом — для заградительной деятельности и борьбы с конными калмыцкими бандами. Так подвижная группа капитана Хайранова вместе с уполномоченными райотделений НКВД ликвидировала мелкие банд группы, задерживающие эвакуированный скот. Хайранов собрал брошенный скот в количестве 16 000 голов овец, 4500 крупного рогатого скота и 750 лошадей, принадлежащих совхозам, колхозам, и сдал ответственным советским работникам для дальнейшего сопровождения в эвакуацию. По показаниям пойманных бандитов шло активное вылавливание и задержание. Группы на автомашинах капитана Галышева ликвидировала банду калмыков, укравшую 28 000 голов скота. Эту банду возглавляли военный инспектор Балдыров, пропагандист обкома Манджиев, председатель колхоза Эрендженов. Банда отправила даже разведчика Хараева для связи с немцами и информации о действиях советских войск. Другая банда калмыков из 18 человек, на 70 процентов состоящая из коммунистов-перевёртышей, тоже задерживала скот и гнала обратно к немцам.
Калмыцкие и прочие банды, а также группы дезертиров, получив сведения о движении в их районы кабардино-балкарцев, как правило, разбегались. Но порой шли и настоящие бои с бандитами. Подвижная группа кабардино-балкарцев вела бой с бандой из 60 конных дезертиров 110-й калмыцкой кавдивизии. Банда дезертиров бросила лошадей и ушла в плавни, отстреливаясь из винтовок и пулемётов…
Борьбе с ордами осатаневших фашистских убийц в зоне прорыва у Николаевской сильно мешали недокомплект подразделений, неслаженность, недовооружённость, перебои в снабжении, разлагающие настроения кавказцев. Артиллерийский склад Северо-Кавказского фронта ни разу ещё не подвозил боеприпасы на полевой артсклад 51-й армии, хотя сам артсклад в Зимовниках отгружал требуемые боеприпасы беспрерывно, пополняя запасы из средств отступивших за Дон тылов 24–й армии. Поскольку сейчас основные ресурсы снабжения поглощала титаническая битва группы армий «Б» против Сталинградского фронта в Большой излучине Дона, на складах отсутствовали 76-миллиметровые выстрелы. Их приходилось возить со складах в Песчанокопской — 400 километров в оба конца. Склад 51-й армии также не имел полной обеспеченности миномётными минами всех калибров, патронами с бронебойной пулей, ручными, противотанковыми гранатами…