Валторнист и Художник.
Слишком известны для упоминания всуе.
Избалованы вниманием женщин, удачу и музу включая.
Художник мыслит абстракциями.
Музыкант тоже гений, возможно:
давно не дудит. Художник давно не рисует.
На том и сошлись. Плюс нелюбовь к чаю.
Контакт процветал между вторым этажом и третьим,
в горшечном раю зефирантесов и диффенбахий,
пока не выбесил соседей Равель на стеклянной таре:
— Вконец оборзели: не спят по ночам дети!
Друзья покорно ушли из подъезда в строго заданном
направлении, созвучном гойевской "Обнажённой махе".
Устроились прямо на травке — не баре! —
подальше от ядовитых уколов и нравоучений.
Челночат за два квартала в "Магнит", там дешевле,
а если приспичит — в близлежащую "Ленту".
За "анастезией"!
А потом говорят, говорят... об эстетике Черни,
о живописи цветового поля Марка Ротко, о том, что
счастье — в простых вещах, что не унимается лето,
и что сирень в дальнем конце двора, посажена ещё
дедом художника, едва ли переживёт зиму...
А по телику бесконечные, с Андреем и без, ток-шоу
про слепую любовь, жёсткий, бестолковый цинизм,
про неразборчивую в средствах карьеру.
Как в калейдоскопе: Голоса, танцевальные батлы,
экстрасенсы, астрологические и прочие "пальцем в небо" подкасты
про то, что деньги не пахнут, что надо учиться терпеть и доколе...
На музыканте извечные, в художественных пятнах китайские шорты,
на художнике всесезонные, тоже китайские, непарные кеды,
левый жёлтый, правый предсказуемо красный.
При встрече бравируют: "Сила есть и воля есть, нет силы воли!..."
Друзей на заметку грозится взять зелёный совсем участковый.
В песочницу тянет плюнуть, да там детишки играют!
Кому кто мешает — вопрос философский, как минимум, спорный.
Угрозы... у художника и музыканта от них оскома:
угрозы ничуть не страшнее внутреннего раздрая,
в котором царят мастихин и валторна.
Илл.: Mark Rohtko — Untitled, 1969
Лаборатория синтеза. Когда б вы знали...
Выход Из Под Контроля
http://stihi.ru/2023/09/29/3366
Слова: АНАСТЕЗИЯ, ПОЛЕ