У нас служил хирург немолодой -
Усатый дядька с опытом немалым.
Он, говорят, в чеченской (первой той)
Из пекла сам вытаскивал, бывало.
И чуть не на коленке зашивал,
Давая спирта в качестве наркоза.
Имен у пацанов не забывал,
А вот с начальством становился в позу.
Плевал на все медали-ордена,
Ругался вдрызг за каждый бинт. И точка!
Но тех, кого калечила война,
Он собирал почти что по кусочкам
И во второй чеченской многих спас.
"Вытаскивать с небес" - его стихия.
Из тех спасённых двух нашел у нас...
Да.. здесь бывают встречи и такие.
А как умел в душе оставить след!
У всех тут вызывал аплодисменты,
Когда повсюду отключался свет,
А надо дооформить документы:
Отборным матом требовал огня,
Чтоб подписать "наверх" бумажек кипу.
Воспламенялись уши у меня
От этого "петровского загиба"
Но, если приносили вдруг бойца,
То доктор наш с волшебными руками
Вмиг, «выключая мат», «включал отца»:
И раненых тихонько звал «сынками».
Казалось, он весь госпиталь «тянул»,
Подбадривал. И дальше бы так было,
Но комнату, где доктор прикорнул
В один момент осколочным накрыло.
Да как же так? Лишь час назад ходил…
А тут… его ребята доставали.
И он, весь окровавленный, шутил,
Чтоб «крестиком» красиво зашивали!
И «отключился» сразу же… Никто
Не смог бы поручиться за такого:
Не тело, а почти что решето…
Достать, зашить; достать, зашить и снова…
И знаете, не в каждой из семей
В один момент становятся все ближе…
А тут бойцы ревели: «дед, не смей!»
И он не смел. Назло костлявой выжил…
Прошло, считай, полгода с этих пор.
В курилках все «всплывал» он в разговоре,
И вот вчера «стал громче» разговор
О том, что доктор наш вернётся вскоре.
Мы ждём его.. родного на века.
Он – наше сердце, да и наше знамя…
Да и вообще, пока еще слегка
«Загиб петровский» недоучен нами.