Великий гунн

               

               
                «Человек – это такой поток, истоки
               
                которого сокровенны»
               
               
                Р.Эмерсон

               
               
                1
                Вы ждёте мой рассказ?
                То древний сказ,
                Казаха-предка грозный глас.
                Аттила - его мы знали мало,
                Нам не дано было то право,
                Но отголоски его славы
                Прошли сквозь времени анналы.
                2
                Степь оголил небесный луч,
                Раздумий полон,
                Аттила лицезрел
                Её увядшую постель.
                Тенгри разгневан,
                Хан в печали,
                Великой армии препон,               
                Но выход ищет он.
               
                3
                Великий Рим спасла природа,
                Всего лишь конный перегон
                И развращённый бастион
                Надменным правом возвеличен,
                В копытах гуннских лошадей
                Искал бы прах всех цезарей,
                А Боги  Рима восхвалили бы
                Номадов дерзких властелина.
                4
                Сдержав слова, склонив колени,
                Аргун,  Ойбас  и  Каптагай
                Пред  очи грозного кагана
                Предстали, бурю ожидая.
                Но в яростных глазах Аттилы
                Был блеск решений, его сила,
                Свирепые во всём батыры
                В молчании головы склонили.
                5
                Наш бог Тенгри, да славься он,
                Знак ниспослал, его лишь воля,
                И развращённый рабством Рим,
                Мы этим летом не сразим,
                Вестготов злобное гнездо
                Разворотить нам  всё ж дано,
                Лишь части войск, трубите сбор.
                6
                К союзу гуннскому племён
                Кроваво путь был проторён,
                Единый Бог их всех сплотил,
                В один народ объединил.
                И в каждом знамени племён
                Тенгри небесный вознесён,
                Язык, культуру, образ жизни
                Сплотила вера в дух единый.
                7
                Родился дух, родится лидер,
                Моде, как чаяние народа,
                Объединил номадов племена,
                У стен Китая  жившие тогда.
                Шёл год 209 до нашей эры,
                Но не прошло и полмушели,
                Копыта гуннских лошадей
                Топтали камень ханских площадей.


Едиль –Аттила каган гуннов
 Моде – первый хан объединённых гуннов
Аргун, Ойбас, Каптагай –полководцы Аттилы, вожди крупных родов
Мушель – 12 летний цикл
Юэчжилеры – кочевые племена (ираноязычные)
                8
                Признаюсь, право было бы скучно,
                В доспехах, битвах денно – нощно,
                Не ведать грёз и сладострастия,
                Любовных радостей и счастья,
                К чему лукавить, ведь тогда
                Любовь могла, лишив ума,
                В пучину ввергнуть безрассудства
                Народы целые одна.
                9
                Как же они любили,
                Звёзды в ночи пленили,
                Юная луна трепетна и нежна,
                Песня цикад в ковыли,
                И светлячков  огни
                Путь указать смогли ли,
                Но  одинокий всадник смело
                На вороном коне сквозь земли,
                Грозных врагов презрев,
                С ветром в одном порыве
                К милой своей летел.
                10
                О, юный баловень судьбы,
                Моде  любимец и наследник,
                Баталий дерзких победитель,
                На гриве резвого коня,
                Пленивший взоры амазонок,
                Свирепых гуннов  восхититель,
                Лихою удалью клинка,
                Ульдин,  достойнейший избранник,
                Горел в огне любви запретной
                К прекрасной дочери врага.
                11
                Ночь наседала. Ждал Ульдин,
                Скакун под ним весь трепетал
                И слился чёрный с темнотой,
                Лишь лоб его звездой горел.
                Направил верного коня
                На встречу с милой в стан врага.
                Лейла ждала. Весь мир бледнел
                И мерк пред дивной красотой,
                Девичий стан был тонок, гибок,
                В волнении грудь её порхала
                И словно в омуте глубоком
                От счастья сердце утопало.
                Прекрасна юная Лейла,
                Любима, счастлива, несчастна…
                12
                Любовь бессмертна и безмерна,
                Пусть будет краткою их встреча,
                Преграды мира не страшны
                Сердцам влюблённых в те часы.
                Но есть отвергнутый Урлак,
                То был коварный страшный враг,
                Он,  стиснув зубы, выжидал
                И план ужасный замышлял.
                13
                Лейла и Меджнун,
                Руслан и Людмила,
                Тристан и Изольда,
                Козы-Корпеш и Баян сулу -
                Великая любовь и драма жизни,
                Сквозь тлен и зло,
                Прошедшая  века,
                Нам светит и взывает,
                Любите, юные друзья,
                Страдайте и горите вновь!
                14
                Богам всесильным в небесах,
                В перистых нежных облаках,
                Предотвратить,  увы, не смочь,
                Коварство и людскую подлость.
                Герою юному судьба
                Готовит встречу роковую,
                А он летит к своей Лейле,
                Летит, забыв о знаках Бога,
                О стонах любящей степи,
                И о раскатах друга – грома,
                И слёзах преданного неба.
                15
                Урлак расставил свой капкан,
                Сработал подлый его план,
                Напрасно юная краса
                В ночи любимого ждала.
                Тревога сердца подсказала,
                И страх, и холод стан сковали,
                Узнав о гибели Ульдина,
                Стрелою в спину поражённого,
                В пучину бурную реки
                С обрыва кинулась Лейла.
                16
                Тогда смешались кровь и пламень,
                Горели степи, пали воины,
                И доблесть всадника степи
                На острие клинка блистала,
                Но простодушные герои
                Коварства подлости не знали
                И в сети низости легко,
                Не ожидая, попадали.
                17
                Греми же, гром, и плачь же, небо,
                О, Боги, странники небес,
                Склоните головы пред нами,
                Вам не дано любить, страдать
                И не дано людей понять,
                Соедините в облаках
                Навеки юные сердца,
                Оставив людям право мести,
                И жажду кровью утолять.
                18
                Степь содрогнулась от крови,
                Хан гуннов гневен и неистов,
                С лица земли стереть велев,
                Своим батырам  юэчжилеров.
                В году 165 до нашей эры,
                На запад к берегам Аму –Дарьи
                Уйдут печальные они,
                Теряются в истории их следы.
                19
                Я отвлекаюсь, извините,
                И слёзы лью, старею, верно.
                Моде был грозен и умён,
                Он ханом словно был рождён,
                Народ он сердцем всем любил
                И честью, совестью служил,
                А ныне, друг мой, посмотри,
                Иные качества нужны,
                Ни воины, да и не умны,
                Рабы пороков, грязи, лжи,
                И лицемерия туман
                Накрыл страну, везде обман.
                20
                Да, да, продолжу свой рассказ,
                Но сердце стонет иной раз,
                И всё же верю я в рассвет,
                И править будут честь и свет.
                Легенда древняя одна
                Из тех времён до нас дошла,
                Сосед у нас Китай великий,
                Номадов слабыми считал,
                К Моде посланника прислал:
                «Пришли мне юную жену,
                Она по сердцу моему,
                Я Богдыхан, а варвар – ты,
                Тебе ли равняться мне в миру».
                Каган желание исполнил:
                «Ещё не время, честь свою
                Я укрощу и промолчу».
                За летом осень прилетела,
                Посланник новый усмехаясь,
                Промолвил грозному кагану:
                «Скакун по нраву Богдыхану,
                Принадлежащий  гунну хану».
                Не шелохнулся мудрый хан
                И бровью даже не повёл,
                Не раз в бою его спасал
                Конь боевой, товарищ, друг:
                «Ещё не время, гнев сдержу».
                Уж лето новое приспело,
                На тощих ножках семеня,
                Посланник щурился не зря,
                Землёй обжиться захотел,
                Правитель Древнего Китая:
                «Оазис меж нами на границе,
                Уж очень нравится царице,
                Уважь и землю уступи,
                За это чин от нас прими».
                Вдруг грянул гром,
                Низверглись огни,
                И грозный хан, небесный сын,
                Поднявшись с трона своего,
                Всем громогласно заявил:
                «Теперь война, земля народа,
                Предмет для торга – никогда!
                Познают меч и доблесть гунна,
                Умоют площади в крови».
                21
                Держава многих парадоксов,
                Сует кипучий Вавилон,
                Персон, дворцов и злата блеск,
                Наук опора, тайн обитель,
                Традиций старых покровитель,
                Кровавых распрей устроитель,
                Китай номадов вожделение,
                Жестокий бой тебе объявит,
                Воины и славы вдохновитель,
                Моде - империи строитель.
                22
                Велик Китай величием народа,
                Но слаб высокомерием властелина,
                Себя, считая равным Богу,
                Вэнь –Ди был императором убогим,
                Людьми он гуннов не считал,
                Пренебрегал и презирал.
                Жил сытно в праздности и лени,
                О чести воина он не знал,
                И ум стратега у Моде
                Не ожидал, не признавал.
                Как крылья грозной птицы,
                Рассеяв гарнизоны у границы,
                Сто сорок тысяч грозных воинов
                Несли Китаю страх и смерть.
                Умолкли птицы, музы замолчали,
                Кочевники на козни отвечали.
                23
                Вернусь к  Аттиле,  где же он?
                В пирах победы упоён,
                Спокоен и умиротворён.
                О, нет, без битвы он страдал,
                Охотой царской душу ублажал
                И сыновей на острие клинка
                Без устали он упражнял.
                Но Рим великий вожделенно
                Во снах своих порабощал
                Войны Бог беспощадный,
                Всё чаще душу посещал.
                24
                Он ждал отпора Рима
                И, понимая мощь врага,
                Как полководец этого желал.         
                Соперника он равного
                На поле брани ожидал
                И легионы Рима за победы
                Не раз в беседах восхвалял.
                Аэций вёл преторианцев
                И закалённые войска
                Победы жаждали всегда.
                Аэций силу гуннов знал
                И, не желая битвы,
                В стан хана с миссией
                Дары прислав,
                И сам же прибывал.

   Каган Моде (Модде, Мудде) – с тюркского и современного казахского переводится как чаяние.               


                25
                Аттила встал и улыбнулся:
                « Аэций, ты мне дорог,
                Но быть тебе врагом,
                Двум властелинам тесно,
                Не усидеть на троне
                Нам, видимо, вдвоём
                А Рим падёт к моим ногам
                И кару божью я воздам.
                Вы породили рабство,
                То худшее  в миру,
                Что развращает души
                И, оскверняя Бога,
                Родит из скверны зло,
                Номад рождён свободным
                И умирает  таковым.
                Несовместимы с Римом,
                Мы сыновья Тенгри,
                А цезарю  известны
                Все принципы мои.
                Скажи, мой друг, не снятся ли
                Те песни у костра,
                Когда номады братья
                Их пели для тебя».
                26
                «Лихое было это время,
                Не только песни пели мы,
                А ты, Аттила, возмужал,
                Уж сколько минуло с тех лет,
                Я помню степи и рассвет,
                Удушья Рима в них ведь нет.
                Был аманатом, а ныне вот
                Из Рима я привёз привет
                От императора ответ.»
                27
                Аэций вышел из народа,
                Судьба суровая ждала,
                Он аманатом гуннов был,
                С Аттилой с детства он дружил
                И быт суровый, кочевой
                Здесь с интересом изучал,
                Учился воинским наукам,
                С упорством тело упражнял
                И воинов стойких и жестоких
                Не раз на поединках побеждал.

Аманат – заложник

                28
                «Ещё не хан, а властелин,
                Аттила, ты нетерпелив,
                А как же с братом быть,
                С Беледой власть тебе делить,
                А он упорен и силён,
                К тому же старший он?».
                29
                «Нам с братом нечего делить,
                Мы вместе, не тебе судить,
                Нам хватит доблести, ума,
                Лишь козни Вавилона
                Обоим нам бы упредить.
                Иди и ты ко мне служить,
                Развратный Рим тебя изгонит,
                Умеют ли там мужество ценить,
                Ты был в изгнании не раз,
                Ужель не хочешь отомстить?».
                30
                «Что лавры мне?
                Ведь я - слуга,
                Великий Рим мой господин,
                В нём честь, и совесть, и отрада,
                В нём воздух мой, моя награда.
                Готов я быть рабом страны,
                Служить ему, то мой удел,
                Другого  я и не хотел.
                Предложишь мне себя забыть,
                Тогда не станешь уважать,
                И видеть равного  во мне,
                У каждого свой путь, будем жить».
                31
                «Иного я не ожидал,
                Хотел тебя расшевелить,
                Уж больно мрачен ты и хмур,
                Или боишься пораженья,
                Ещё не начал, проиграл,
                Иль страх за Рим тебя сковал,
                Другого я тебя знавал».
                32
                «Нет, вечен Рим,
                Незыблем он,
                Его погибель в нём самом,
                А внешний враг нам нипочём.
                Как не был бы Аттила ты силён,
                Рим будет мною всё ж спасён.
                Когда-то  грозный Ганнибал,
                По всем провинциям шагал,
                В огонь и кровь всё превращал,
                У края бездны Рим стоял.
                И в этом суть, дороги нет,
                Иль умереть,  иль победить.
                И ты едёшь его путём,
                И нами будешь побеждён».
                33
                «Аэций,  друг, твоя ошибка,
                У Ганнибала не было того,
                Что есть у гуннов, у меня.
                Тебе открою я секрет,
                Таиться более, смысла нет.
                Идём, увидишь это сам,
                Коли не веришь ты словам,
                О, да ты будешь удивлён,
                Ты воин смелый, это да,
                И полководец хоть куда,
                Но право слово верь глазам»
                34
                «Смотри, здесь двести тысяч воинов,
                В единый стянуты кулак,
                Вооружены, оснащены, обучены,
                И словно в тетиве стрела
                Готовы  ринуться на Рим».
                «Они не гунны же, Аттила,
                Наёмники, увидев римский легион,
                Ударят в бегство как один».
                «То римляне, Аэций,
                Точнее римские рабы,
                У нас свободу обрели,               
                И право гунна и семью,
                И честь, достоинство и голос,
                А сила их удесятерится,
                Коль надо будет с Римом биться,
                Они не дрогнут никогда,
                Свобода им дороже жизни.
                Вам это не понять,
                Ведь Рим на рабстве процветал,
                Рабами будет побеждён.
                Десятки тысяч братьев их
                Взорвут внутри  хвалёный дом.
                35
                Когда- то доблестный Спартак
                Достиг бы цели, это так,
                Но был предательством сражён.
                Он был один,
                В союзе с ним свобода и героя честь.
                А я же в помощь мощи этой
                Великих гуннов силу дам,
                И сотни тысяч конных гуннов
                Пройдут как смерч,  как ураган,
                Я рабству должное воздам».
                36
                Аэций вида не подал,
                Не ожидал  такой расчёт,
                Хоть и ценил Аттилу он,
                Его талант не признавал,
                То кровь патриция сыграла
                Столь роковую в этом роль,
                И эту партию игры
                Забрали гунны и теперь,
                На шаг Аттила впереди.
                37
                Да, Рим великими творениями,
                Сравнимыми с изысками природы,
                Достиг порога безрассудства,
                Делил он всё условными ранжирами,
                Себя величием возвышал,
                Других презрением унижал.
                И гуннов варварам равняя,
                Ума их лидеров не знал.
                А ныне разве, господа,
                Ни новый Рим ли на западе взошёл,
                И правит бал, как те когда то?
                Горел Ирак, Афганистан,
                По Ливии и Сирии прошёл ковбой,
                Вновь править миром возжелал,
                Как в те былые времена,
                Чтобы право ночи, право дня,
                И право жить и умереть решали
                Новые «пилаты», предав
                Распятого Христа.
                38
                «Довольно, будем отдыхать,
                Хоть мы и варвары для вас,
                Посланник Рима всё же гость,
                На званый  праздник в честь тебя
                Сойдутся тысячи гостей:
                Послы, союзники, князья
                Подвластных гуннам государств,
                Вожди, батыры и друзья,
                Акыны славные Степи,
                И амазонки, и шалуньи,
                Шуты, певцы и музыканты,
                И мудрый будет прорицатель,
                Кто меч войны мне указал,
                На поле Марсовом, что ждал».
                39
                «Ну что же, Аттила, я не прочь,
                С тобою праздновать всю ночь,
                Но мне бы с дороги отдохнуть,
                Мои покои укажи
                И сон спокойный охрани,
                На вечер званый я приду,
                С сюрпризом римским, как всегда,
                Тебя обрадую, о, да».
                40
                Оставим их, мои друзья,
                И вспомним юные года,
                Весна – пора влюблённости без сна,
                Забав и игр, и надежд,
                Цветение страсти и невест,
                Джигитов славных спесь и честь,
                Младых волков там поединки,
                Орлят на взлёте клёкот дикий,
                Томление тел и шёпот тихий.
                Дурман, туманящий  умы,
                И треугольники любви,
                Игра страстей и боль разлуки,
                Не разделённой песни муки,
                Луна и звёзды, лики, блики
                И поражений стоны, крики,
                И всё же с рождением зари
                Надежды новые  вдали.
                41
                Степь отзвенела эхом – «ко»,
                Аттила крикнул «Ильдико»,
                Так молодой созревший барс,
                Вестует о своей победе.
                Беледа в гневе, он сражён,
                В любви он братом побеждён,
                По самолюбию удар,
                Ведь уступил не в силе он,
                Не в поединках на клинках,
                Ни в меткости, ни в быстроте,
                Ни в стати или благородстве,
                А лишь в умении говорить,
                Слагать  слова и уносить,
                Умом в неведомые дали,
                Воспеть любовь в своих стихах,
                Пылать, гореть и покорять.
                42
                Но что любовь уступит вновь
                И дружбе и желанию быть,
                Средь грозных воинов – впереди,
                Без устали готовить тело, волю
                К войне и доблести, и славе.
                Слушайте, воины Степи,
                Доблести, чести сыны,
                Лучшего воина страны
                Будем мы все выбирать
                И в поединках лихих
                Храбрость бойцов выявлять.
                Будет наградой ему
                Лучший в степи аргамак,
                Сладкие грёзы любви,
                Девы безумной красы,
                Право как первому воину
                Битву с врагом начинать,
                Славой себя озарять.
                43
                Аргун, Ойбас и Каптагай,
                Усын и Агопа, батыр Каражал -
                И много отважных и смелых бойцов,
                Ристалища воинов нарушив покой,
                На грозных и сильных конях боевых
                Сошлись в поединках лихих, удалых.
                Оставим  на время и их.
                44
                Пора мне о гуннах
                Друзья  рассказать,
                О вере, традициях и о родах.
                Какие же были те племена,
                Под синим небом на просторе,
                В свободе жившие века?
                В союзе том пять крупных рода,
                Вели с собою остальных,
                То акациры и виторы,
                Сабиры и оногуры
                И доблестные битогуры.
                А вместе с ними рядом шли:               
                Род майлундуры и хайлундуры,
                И кутургуры и утургуры, угоры
                И род великого Аттилы, свирепые
                Но благородные хуннагуры.
                45
                Их Боги призвали, а степи родили,
                Рычащая кровью волчица вскормила,
                Крылатые кони навек обручили,
                А буйные ветры, дух воли взрастили,
                Просторы их звали, закаты манили,
                Поэты и воины  все гордыми были.
                Над ними - Бог Тенгри, под ними - кочевья,
                Великого времени достойное племя.
                Сквозь ложь летописи,
                Века умолчаний,  раскосые вы,
                К потомкам пришли.
                Когда в Европу гунн пришёл,
                Не преклонив колени он вошёл,
                Над ним хоругви полыхали,
                В них имя Бога –Хан Тенгри,
                Со священной книгою – Псалтырь.
                В союзе с ним шли анты и аланы,
                Год шёл 399 –ый,  и первый кто Рим
                Блистательный, казалось
                Вечный на престоле,
                На землю грешную  вдруг опустил,
                Был хан Ульдин,  да славься он!
                46
                И был ли варваром тот гунн,
                Кто с верой в Тенгри,
                В мир пришёл, над рабством               
                Меч свой обнажил.
                Да, образ жизни кочевой,
                Роднил с простором и свободой,
                И с поэтической душой.
               
                47
                Они кочевали и мир познавали,
                Где меч обнажали,
                Где словом пленяли
                Без крови и войн,
                Когда всё решали?
                48
                Сватов засылали, роды меж собою
                Роднились веками,
                И тем укрепляли единство и веру,
                И кровью скреплялись в единый народ.
                А память о Родине в сердце хранили,
                И рано иль поздно
                Домой возвращались,
                И новой истории путь начинали.
                Шумеры и арии, саки и скифы,
                И гунны, и тюрки, моголы, монголы,
                Команы, кипчаки, ордынцы, татары,
                Кайсаки, киргизы…
                Как только не звали
                Великий, эпохи прошедший народ?
                Порою в единстве, порой во вражде,
                С единою верою, одним языком,
                Века же разделят на много народов.
                49
                И сколько их ныне и что за народы,               
                Наследники тех,  живших в просторах,               
                Кентавров номадов, возвысивших Степь,
                Великой цивилизации звучавшей в веках.
                Пусть время займёт, но их перечислим,
                Потомки пусть знают и помнят всегда:
                Начну же с казахов (потомки хуннагуров,
                битогуров,  сабиров, акациров),
                Ведь знают все тюрки,
                Мы есть Ата журт (народ прадедов)
                И есть Ана дол ( Земля предков, Прародина),
                За нами же турки (потомки майлундуров, хайлундуров),
                Известны всем в мире,
                Большой, многочисленный тюркский народ.
                А с нами граничат узбеки, киргизы, туркмены,
                (Потомки акациров, битогуров, сабиров, оногуров)
                И здесь через Каспий азербайджанцы.
                И каждый имеет державу свою,
                Но помнят  истоки и корни свои.
                С узбеками вместе живут каракалпаки,
                Имея свою автономию там.
 Тенгри (Таныр) – Бог гуннов, тюрков. Вечное синее небо. Псалтырь – священная книга тенгрианцев, единственный экземпляр хранится в Ватикане. 
      
                В составе огромной, великой России
                Живут, процветают братские нам:
                Татары, башкиры, якуты, тувинцы,
                Чуваши, кумыки, алтайцы, хакасы,
                Балкары, черкесы, карачаевцы,
                Долганы, тулымы, ногайцы,
                Ещё есть сибирские и астраханские,
                И крымские братья татары,
                Потомки сабиров, кутургуров, утургуров,
                Угоров и многих  тюркских племён,
                Народа великого Гунн.

                50
               
                Живут тофалары, и караимы, и нагайбаки,
                В Молдавии есть гагаузы, живут автономно они.
                В Китае уйгуры в провинции очень большой,
                Народ многочисленный и боевой.
                И есть месхетинцы, по- моему, всех
                Перечислил известных, нас в мире
                Побольше - 200 миллионов, кто помнит
                Родство и видит те сны,
                В которых  номады как грозная сила
                Бескрайним потоком по миру прошли.
                Мы все на конях и верой единой,
                И духами предков были сильны.

Анты, венеды – протославянские племена, предки современных русских, украинцев, белорусов и других народов Восточной Европы.
Хоругви – с древнетюркского - стяг, знамя.
Аруах – духи предков
                51
                Мы ныне в исламе, в большинстве мусульмане,
                Но есть и христиане, буддисты, иные,
                И лишь мы казахи ещё сохранили
                И веру в Тенгри, и веру в Аруахов,
                У нас необычный  «казахский ислам».
                Обычаи гуннов в быту, в поединках,
                Любовь к аргамакам и ветру в степи,
                И слово поэта, и песню клинка,
                Кто с миром пришёл, тому дастархан,
                Ведь гостю в степи и почёт, и защита.
                И гость станет другом или же сватом,
                И братом и вместе разделит и радость, и боль.
                Ведь гостя прислал наш Вечный Тенгри.
                И гунн не позволит себе усомниться
                В божественной сути того,
                Кто дверь приоткрыл с открытой душой.          
               

                52
                Вернёмся к батырам, они в поединках,
                Себя не жалея, друг друга проверив,
                С  отвагой и силой рубились не зря.
                Смертей избежали, но раны сочились,
                И алою кровью вспотела земля.
                И вот два батыра, Аргун с Каптагаем
                Сошлись в пешем бое,
                Оставив уставших коней.
                Не в копье, не в булаве, не в арканах,
                Не воскликнул победитель.
                Лишь тяжёлыми мечами,
                Предстояло спор решить.               
                Вечерело, все желали,
                Воина лучшего обняв,
                Поднимать за чашей чашу
                Из ядрёного арака, что сбивает с ног
                Номада, унося его в мир грёз.
                Пира жаждали здесь все,
                Восклицая имена: Аргун! Каптагай!
                Торопили двух батыров,
                Равных мощью и силой,
                Всё же Аргун был чуть быстрее,
                И смекалист, и умён.
                Вдруг отвлёкся на секунду,
                На влюблённый взгляд красотки,
                Славный воин Каптагай,
                А Аргун был тут как тут,
                И решил исход ударом,
                Что сбивает и быка,
                Наносил его плашмя, чтобы батыра
                Не убить и поменьше навредить.
                И ристалище взорвалось мощным возгласом
                Всех гуннов, и от радости и счастья,
                От желания пировать, пред походом
                Насладиться и аракой, и едой,
                И красавицей - девицей,
                Слушать мудрого жырау,
                Песни славного акына          
                И уснуть уж крепким сном
                Под присмотром звёзд и неба,
                Успокоить норов свой.
                53
                А что же Аттила и Аэций -
                Стратеги воинских побед?
                Расстались,  жаждая  один,
                Во славу Рима убедить,
                Чтобы гунны изменили планы,            
                Другой  железною рукой
                Умерить аппетиты Рима.
                Но Рим  в кичливом превосходстве,
                Уверенный в своём уме,
                Приблизил  битвы  час,
                Хотя Аттиле для удара
                Всё же нужен был
                Немалый срок.
               
                54
                Беледа стал неразговорчив
                И часто хмурился, уединялся
                С монахами, что посещали его стан,
                Константинополь дань платя,             
                Искал пути ослабить гуннов.
                Чужая вера, словно  яд,
                Проникла в душу его брата,
                И «благороднейший»  Аэций
                Успел в короткие часы
                С Беледой встретиться, увы,
                И, восхваляя лишь Аттилу,
                Сомнений зёрна он посеял,
                Надеясь, что вражда ослабит
                Дух непреклонного Аттилы.
                55
                О, времена, о нравы, никто
                Не может  отказаться
                От жажды власти и  тщеславия,
                От подлости  и сладострастия, 
                От жажды мести и безумства
                При достижении личной цели.
                Увы, взращённый Богом человек,
                По существу своей природы
                Есть ипостась противоречий,
                От двух стихий
                И двух страстей:
                Из чести и бесчестья,
                Из  темени и света,
                Из доброты и зла,
                Из красоты и мерзости,
                Из подлости и благородства,
                В нём ангелы и демоны,
                В душе плетут свои узоры,
                И случай может подтолкнуть,
                Какой ты выберешь тут путь.
                56
                А в первой ссоре кровь не лилась,
                Аттила младше, он признал
                Свои ошибки и склонился,
                Два брата искренне обнялись,
                На козни недругов ответили,
                И вся Римская Восточная империя
                К ногам их пала и молила,
                Тройную дань им заплатила
                За лицемерие и интриги.
                57
                «Шерше ля фам» -
                Ищите женщину,
                Меж братьев страсть
                Сыграла роль, столь роковую,
                Что станешь верить в круг судьбы,
                Когда - то юная краса
                Вскружила головы, батырам
                В пучину страсти, безрассудства,
                Их окунула с головой.
                Аттилу выбрала судьба,
                И поражение Беледы
                Годами мучило его.
                Теперь дочь анта князя Богомира,
                Замкнула круг
                И снова тот же круг страстей,
                И снова выбор был за девой,
                Желая ею обладать,               
                Два брата стали избегать
                Друг друга, чувствуя неловкость,
                И отчуждения межа, увы, уже росла.
               
                58
                Князь славный антов Богомир,
                Союзник верный и достойный,
                С большим отрядом прибыл сам,
                И дочь Радмира рядом с ним,
                В ней всё блистало,
                Глаза прекрасные сияли,
                В костюме воина несравненна,
                В стрельбе из лука грациозна,
                И словно стрелами амура,
                Красой своей сразила братьев
                Радмира, спешившись с коня.
                Любовь прекрасна, но коварна,
                А безответная опасна,
                И тот, кто будет ей отвергнут,
                Удержит ли удар судьбы,
                Об этом будет впереди.
                59
                Сейчас об антах будет речь,
                Здесь связь времён, её не счесть.
                Когда-то гунны, анты вместе,
                Сарматы и венеды рядом,
                Славяне, половцы (кипчаки),
                И Золотая здесь Орда, и княжества Руси,
                Российская империя с Казахскою Ордой,
                И Казахстан в составе СССР,
                Не сотней лет,  тысячелетием
                Мы связаны  друг с другом.
                И в этой длительной судьбе
                Сплелись в неистовый клубок
                Война  и мир,
                И отчуждение, и братство,
                Обиды, горечи, печали,
                И радость,  и смешение крови,
                И в самой яростной, кровавой
                Войне в истории Земли,
                Победа общая, одна,
                Одна на всех и навсегда,
                В окопах вместе были мы!
                А Гитлер  нами был сметён,
                Он нёс угрозу всем народам,
                Рабами были бы мы все.
                Всё нужно помнить нам и знать,
                Акценты правильно расставить,
                Послание предков всем понять.
                Когда-то подданный у гуннов,
                Король остготов  Винитар
                Напал на антов и жестоко
                Кровавый учинил разбой,
                Казнил он побратима хана Баламбера,
                С ним в битвах бывшего не раз,
                Могучего и храброго Божара
                И всех его сынов и витязей
                Распял, прикрывшись ханом гуннов.
                Божар  не верил и сказал:
                «Решил ты нас рассорить с ханом,
                Но он мне брат и побратим,
                А ты ответишь за измену,
                И мой народ сплотится с ним»
                Несчастный в горе Баламбер,
                Собрав свои войска в один кулак,
                Остготов кровью сам залил,
                И Винитара он казнил.
                Вот вам пример и в нём ответ,
                Порой важнее, чем родство,
                То братство, что судьбой дано,
                Не зря казахи говорят,
                Сосед иною ближе, чем родня,
                А наше братство всё прошло:
                Победы, поражения и обиды,
                Раскаяния и слёзы, и улыбку,
                И мы сроднились сквозь века,
                Хотя и ссоримся порою,
                За языком своим следить
                Не могут властные вельможи,
                Забыв истоки и уроки.
                Или из личных интересов,
                Молчим, когда молчать нельзя,
                Геополитическим раскладом,
                Мы пестуем дитя разлада
                И тычем пальцем друг на друга,
                А вы тогда-то, то и то…
                И вы не лучше так-то, так-то…
                И вот появится межа,
                И шире, шире, и беда
                За нею следует, здесь я…
                И вот уж кровь, война и горе.
                Здесь до примера недалече,
                Потомки антов и венедов,
                Славяне братские народы,
                Наследие  Киевской Руси,
                И русские, и украинцы братья,
                Воюют жёстко и кроваво, 
                А Запад собирая барыши,
                Публично проливая слёзы,
                Смеётся достигая первой цели,
                Как в своё время Рим великий,
                Межу меж братьев проложил,
                Беледу и Аттилу схватиться за мечи,
                Своими кознями и ложью
                Добился,   публично же,  скорбил,
                И Аттиле дары смиренно приносил.
                60
                Вернусь к Аттиле, как же он,
                Не первый раз, все козни Рима
                Он просчитав, торжествовал
                И с братом  вместе пировал.
                Радмира, Радмира, Радмира,
                Когда бы Беледу  ты полюбила,
                Аттила бы справился и уступил,
                Унял бы и страсть, и желания,
                Как брат это сделал когда то,
                Горячую кровь удержав.
                Тенгри Бог его вразумил
                И он поражение принял.
                Но ныне он Бога менял,
                Ещё не христианин,
                И Вечное синее небо не с ним,
                Смятение чувств и надежд,
                Безверие, обида и лесть
                И старые раны взорвали
                Душевные силы его,
                А гнев, застилая глаза,
                Понудил публично при всех
                По праву степному,
                Он трижды воскликнул:
                «Канмен, канмен, канмен!!!»
                (Кровью, кровью, кровью).
                Аттилу, заставив, принять
                Свой вызов, без выбора
                И права ему отказать.
                Делившие всё с ранних лет,
                Два воина, батыра, героя,
                Спасая друг друга не раз,
                Пошли на ристалище,
                Из круга,  которого выйдет один.
                Суровый, жестокий закон,
                Оправданный жизнью и временем,
                Хранивший порядок веками,
                Замкнул круг Аттилы с Беледой,
                Над ними ведь не было хана,
                Они соправители равные,
                Лишь хан, бросив в круг
                Свою плеть, мог всё запретить,
                Обоим им честь сохранить.
                61
                С восхода к закату они с перерывами
                Сражались, равные в силе и удали,
                Ведь каждый в последний момент,
                Невольно сдержав, свой удар роковой,
                Себя обрекали на смерть,
                И в этом равны были братья,
                Но смерть одного неизбежна,
                Бессильны здесь люди и Боги.
                И мы не поймем, не узнаем,
                Аттила сильнее ли был
                Иль просто Беледа, как старший,
                Пожертвовал жизнью своей.
                62
                Затихли птицы, люди замолчали,
                Сквозь гробовую тишину    
                Стон грозного Аттилы,
                Его проклятие Византии, Риму,
                Мольба к Тенгри
                И слёзы без стеснения
                Над телом брата до рассвета.
                Никто не смел   
                Ни словом, ни движением тревожить
                Правителя империи могучей,
                Терявшего не только брата,
                А часть души и безмятежность духа,
                И что - то большее, чем жизнь.
                63
                Суровый мир, суровые года,
                Война, война, одна война
                Могла страдание заглушить,
                К Радмире быстро  охладел,
                Но не винил, она воительница,
                Сарматских амазонок ученица,
                Росла и школу там прошла,
                Ушла, не проронив слезы,
                И скрыла про зачатое дитя,
                Ни снисхождения – любви
                Желала пылкая душа.
                64
                Ойбас, Аргун и Каптагай,
                Собрав все лучшие войска,
                Приказа ждали от Аттилы,
                На иноходце красном хан
                Возглавил тот поход к вестготам.
                Он словно смерти жаждал сам,
                И право храброго Аргуна
                На поединок с Германарихом
                Вдруг отменил и вышел в круг,
                С огромным, яростным воителем,
                Первейшим воином германских орд.
                Никто не ждал и не опомнился,
                Как Ахиллес сразил в минуты
                Огромной силы великана,
                Аякса Спарты храбреца,
                Так и Аттила словно вихрь,
                Не дав опомнится вестготу,
                Ударом быстрого меча
                Снёс  голову с плеча.
                Лавина гуннов вмиг смела
                Ряды растерянных вестготов,
                Такой же ярости от хана,
                Не знали гунны никогда.
                От крови,  слившийся с конём,
                Рубился он в кругу врагов,
                В нём воплотился Бог войны,
                Он жаждал крови, жаждал смерти
                И, не найдя её, зверел,
                Себя он, видно, не простил
                За смерть Беледы, всё презрел,
                Теряя душу, он черствел,
                Опустошённый  горем хан,
                Не знал пощады, истребить
                Вестготов воинам велел.
                О готах более в тех местах
                Упоминаний не найти,
                Такой в истории урок,
                Как классик написал в стихах
                «О, случай Бог распорядитель»,
                Судьба, что властвует над всеми
                Порою чёрной полосой
                Сломает слабого всегда,
                А коль удержишь ты удар,
                Окрепнешь и получишь в дар,
                Дух,  что прочнее стали станет,
                В природе им наделены
                Лишь голубые волки и волчицы,
                А человек приобретает в жизни,
                Пройдя сквозь испытания и беды,
                И вопреки судьбе и року,
                Достойно жизнь свою живёт,
                Джихад священный объявляя
                Своим порокам и страстям.
                Но чтобы к этому прийти,
                Всё нужно прежде испытать,
                На вкус, на цвет, на результат.
                Чтобы кинуться в драку с судьбой
                Вопреки, потому что живой,
                Потому  чтобы прямо стоять,
                Нужно спорить порою с собой!
                65
                Опять вернусь в реальность нашу,
                Мы словно в сумерки попали,
                Почти слепы, но не ослепли в целом.
                Идеологию былую  мы растоптали,
                Надеясь обрести свободу,
                Казалось,  веру мы вернули,
                Но как- то легковесно и «позёрно»,
                «Арабство» сделали мы модой,
                «Харамом»  называя предков бытие,
                Тысячелетние устои сменив на бороды
                И подсечённые штаны.
                И не растим героев из юнцов,
                Вбивая в юные мозги
                Предопределённость жизни человека,
                Задав им парадигму –
                Смирения и покорности судьбе,
                Расписанной рукою Бога.
                Кому угодно здесь взрастить
                Людей рабов – сынов поклона.
                А где же пытливые и смелые умы,
                Героев прошлого потомки?
                Погрязли в праздности и лени?
                Пока наместники у трона,
                Считая страстно барыши,
                «Златому» своему потомству
                Набили туго   сундуки.
                Не думайте же вы,
                Алчные  любители наживы,
                Слепые лизоблюды трона
                И рабской сути доморощенные псы,
                Что властелин Степей
                Свободу променял
                На подаяние господина,
                Послушайте, прислушайтесь, услышьте,
                Уж зримо зреют гроздья гнева!
                66
                Вернусь к герою, ни к пророку,
                Опустошающий  поход
                На время раны излечил,
                Уставший в битве, но спокойный
                Аттила занялся делами.
                Послов различных принимал,
                Союзы новые скреплял,
                Рим передышку получив,
                Готовил к битвам легионы.
                Союзников среди сарматов
                Аэций  хитрый разыскал.
                67
                Да,  о сарматах наш рассказ,
                Опять легенды, право слово,
                В Британских землях был король,
                Артур защитник и опора,
                И рыцарь первый среди равных,
                На службе Рима  бывший с детства,
                Объединил британцев племена
                И основал там государство.
                Он сын степей, сармат по крови,
                Британцев славный он герой.
                68
                Сармат - кочевник в этом суть,
                По крови смешан арий  - тюрк,
                Порою вместе с ними был,
                Порой с другой был стороны,
                Прекрасный воин, вольный сын,
                С тех незапамятных времён
                Казаковал, искал он счастья,
                Границ земель не признавал,
                Имел огромные ресурсы,
                Но государство не создал.
                Племён сарматских было много,
                В союзе скифы были с ними,
                Сражались вместе и не раз
                Объединялись в час беды,
                Но в государства не входили,
                Искали счастья в пути.
                Конечно,  некоторые племена,
                Достигнув степени величья,
                Всё же государство создавали,
                Но, то история другая,
                Я лишь напомню племена,
                Коих к сарматам относили:
                Аланы, роксоланы,  аорсы,
                Языги  также и сираки.
                Есть авторы, которые относят
                И саков к племени сарматов,
                Отождествляют сарматов
                И савроматов тех времён.
                Но как бы ни было, друзья,
                Они кочевники лихие
                И воины славные, и жили,
                Оставив в память о себе,
                Немало мифов и легенд.
                69
                Одна из них красива очень,               
                И по душе уж точно мне.
                В просторах степи скифы жили,
                Врагов не ведали, все в мире,
                Но вот табун большой угнали,
                За ним ещё один, ещё…
                Теперь за шалость не считали,
                Урон приличный, да притом
                Пять жеребцов маститых взяли,
                Потомство чтобы получить.
                Всех следопытов в стан созвали,
                И чтобы те в короткий срок
                Нашли пропажу и воров.
                70
                В ночь набрели, уставши очень,
                На стан неведомых им воинов,
                Мужчин же не было средь них.
                Разоружили скифов быстро,
                Без шума, криков и крови,
                То амазонки воины были,
                Красой и статью так прелестны,
                Как ловкостью и быстротой,
                Отваги были абсолютной,
                Но предложили мирно жить.
                71
                Суровых воинов поразили
                Своим бесстрашием и красой,
                Недолго спорили те скифы
                В надежде взять себе их в жёны,
                К союзу руку приложили
                И в стан отправились к себе.
                Но амазонки жили сами,
                Лишь самых статных,
                Сильных воинов
                Гостями в доме принимали
                И ублажали их ночами.
                От них пошёл народ великий,
                Сарматы воины новой крови.
                72
                Ну что же, пора, вернусь я к гуннам,
                Аттила обеспечил всей империи рассвет,
                Платили дань ему Китай,
                И Вавилон, и Рим великий,
                Сенат же Рима, голову склоняя,
                Пред варваром, как думали они,
                Почётный титул – Магистр
                Восточной и Западной римских империй
                Присвоит хану степняков,
                Поставив выше всех патрициев,
                Что, кичились происхождением
                И правом гражданина Рима.
                73
                Века проходят, мир же неизменен,
                Мы все как будто равные в правах,
                Но право слово, есть равнее всё же,
                В моей стране за тридцать лет
                Фундаментального права - выбирать
                Лишён был каждый человек,
                Нет смысла говорить нам о другом,
                Мы Конституцию за все года
                Так истрепали, словно проездной билет.
                И только лишь за тем,
                Чтобы близорукие отцы народа
                Могли бы править много лет.
                Конечно, неприятно, господа,
                Ведь это приговор не только им,
                Ведь «импотенты» это мы,
                Аттилу среди нас, увы, нам не найти.
                74          
                Так кто же он Аттила, чей же сын,            
                И смысл имени его?
                Оно раскроет нам секрет,
                Какое отношение гунн
                Имеет  к тюркам,  к нам казахам,
                Три    версии всего, и все
                Касались только языка
                Народа моего с тех пор
                До нынешних времён.
                Аттила – Итиль – Атиль – Едиль,
                Перевести как человек с Волги (Едиль),
                Атилла – Атлы – Всадник, Именитый
                Аттила – Атта – Ата – Отец, Главный,
                Не спорит с этим ведь никто,
                И смысла в этом я не вижу,
                Лишь в подтверждение назову
                Я имена отца и предков,
                Услышите созвучие в именах
                Вы предков, вспоминая у себя:
                Отец Аттилы был Мунздук,
                А деда звали у него Турда,
                Был прадедом его Сцемен,
                Отец  которого Аттел.
                Здесь нет Филиппов, Александров,
                Ни Гаев, Юлиев, ни Цезарей,
                Ни  Отто, Бисмарков, Адольфов,
                Здесь тюркские повсюду имена.
                75
                В истории повсюду параллели,
                Великий предок Чингисхан
                Наследников своих определил,
                И только дети от Борте
                Могли  империю возглавить.
                Так почему же так каган
                Престолонаследие решил?
                И здесь его связала нить
                С Аттилой,  жившим
                Семь столетий до времени,
                Когда Чингиз разбудит Степи.
                76
                Не будем мы считать всех жён,
                Но только титулом царица
                Владела Керка,  дева рода,
                Из племени Аттилы,
                Жена любимая вторая,
                И лишь она имела право
                Участвовать в Совете хана,
                И только сыновья её
                Имели право на престол,
                На место самого Аттилы.
                За остальными же детьми
                Места вождей родов определены.
                Ко всем советники прикреплены
                Батыры славные и полководцы,
                Но не сработало тогда,
                Причин же было там немало,
                Но лично я считаю так,
                В отличие от империи кагана,
                Аттила грозный составлял
                Свою империю недолго,
                И много было там не кровных,
                Племён не гуннских, а иных.
                Авторитет его велик был,
                И дипломатии хватало,
                И лишь безвременная смерть
                Скрепить империю здесь помешала.
                Судьба, злой рок иль наказание?
                Ведь нам неведомо
                Богов предначертания.
                77
                Опять во времени я сделаю скачок,
                Всё о своей стране печалюсь.
                Ведь Назарбаев в рост пошёл,
                Когда честнейший, благородный
                Динмухаммед Кунаев был
                Главой Республики советской.
                И как же он не разглядел
                Нутро «сияющего» лицемера.
                В итоге тридцать долгих лет
                Мы вместе с ним все отправляли
                Страну, уж, извините, псу под хвост,
                Казалось выражение простое,
                А сколько смысла в них и правды.
                А пёс тот  был  какой же
                Всё - таки   породы?
                Нет у меня ни доказательств,
                Ни фактов, нет и документов,
                Но ведь не зря в народе говорят:
                Нет дыма без огня.
                Здесь логика проста,
                Такое сделать со страной
                Мог только скрытый враг.
                И я как человек имею право
                И сомневаться, и верить, и не верить,
                Хотелось бы, однако, правду,
                Знать, чтобы понять,
                Ведь пресловутая судьба
                Дала ему великий шанс,
                Стать настоящим «Елбасы»,
                И неужели это можно
                Другими ценностями заменить?
                А что касается калмыков
                (калмаков, ойратов, джунгар),
                Врагов ведь можно уважать,
                А эти точно уж достойны,
                Но слишком много крови
                Пролито было между нами.
                Казахи годы те назвали:
                Актабан шубурынды – Алаколь сулама,
                Времена бедствий. Великое горе.
                78
                Тысячелетия прошли
                С тех славных, но жестоких дней,
                Но разум человека,
                Преодолев гранит времён,
                Не только знаниями поколений,
                А зовом крови и генной памятью
                Незримо связывает век за веком
                Своих сынов и дочерей.
                Ведь жизнь наших предков,
                Их деяния, история страны -
                Есть фактор роста нации, страны,
                Не оценив его, всего за тридцать лет,
                Мы  научились  промолчать,
                Когда нельзя, укрыться за спину
                И сделать шаг назад.
                Чужие ценности принять
                Как благо и достоинство ведущих,
                И стать ведомыми в тот
                Материальный рай, в котором
                Правит злато и порок,
                Порок бесчестья, словоблудия.
                Вы вспомните бегающие глаза
                И обещания рая на земле,
                Того, кто называл себя
                Отцом народа,
                И объедая  всех и вся,
                Со сворой прикормившейся челяди,
                Друзей и всякой «швали»,
                Как стая хищных  падальщиков,
                Прилетевших к нам
                На пир чумной.
                То были времена, о них
                Сказал я в своё время:

                Пора верховенства блудниц,
                Никчемных мельтешение лиц,
                К часу всеобщего стыда.
                Главенство одного лица.

                В бегах по замкнутому кругу,
                Хромой скакун возьмёт байгу,
                На скачках с тучными волами,
                Триумф скопцов над жеребцами.
 
                Пусть ахнет мир, устроим пир,
                Стерев мозги, а не подошвы
                Обильем жирных подаяний,
                Виват глупцам над мудрецами.

                В остатке старец падший ниц,
                Пир Валтасара без границ,
                Младая кровь всему цена,
                Народ так чья же, в том вина?

                Об этом я писал в 2017 году,
                Когда незыблемой казалась
                Власть «Нур Отца» и благодетеля
                Единоличного правителя.
                Но грянет гром средь ясного неба,
                Кантар окрасит в красный цвет,
                Людские души и надежды.
                79
                Да, сыновья Аттилы не смогли
                Остов империи той укрепить,
                Как старший сын Эллан,
                Приемником по воле стал отца,
                Советом управлял Ойбас,
                А римляне все звали Онегезом.
                Эрнак наследовал Италию и Галию,
                Советником Аргуна утвердил Аттила,
                А римляне прозвали Эрегоном,
                От Одера и до Днепра племён
                Вождём назначил Узенауэра,
                А Денгизих от Дона до Итиля,
                Советником обоих был Каптагай,
                Эсли его все прозывали.
                Но храбрые и славные батыры
                Интриг не знали, подлостей
                Не ждали и козни Рима, Византии,
                Увы, предвидеть, как Аттила, не могли.
                80
                Вернёмся во времена походов,
                Когда Аттила меч войны достал,
                На поле Марсовом,  который ждал.
                Как соотносятся легенды,
                Меч короля Артура, Аттилы меч,
                Меч Ареса, меч Тамерлана.
                Мечи войны и славы,
                Такие были времена,
                Когда на острие меча
                Решали судьбы мира
                И воспевали лишь героев.
                И Запад тоже прославлял
                Крестовых рыцарей, их честь,
                А ныне правит сатана
                И браки геев,  церковь освещает,
                Трансгендеры и п……ы,
                И скотоложество  не грех,
                А женитьба на унитазе,
                Шкафах, диванах и тиви,
                Давно со штатов всем на смех
                По миру западному побежала.
                Недавно слышали, друзья,
                Педофилию оправдать
                Стремились первые птенцы,
                Гнезда Содома и Гоморры?
                Я говорил уже не раз,
                Разлом по линии Востока
                От нас весь Запад отделяет,
                Они забудут о Христе (Иса Пайгамбар)
                Окрасив в радужные краски,
                Низложат Бога, Сатане,
                Откроют трассы и дороги,
                А разве всех пророк Мухаммед
                Тогда в 600 –е года не упреждал,
                Не он ли нам защитой стал,
                Спустя  полтора тысячелетия?
                81
                Конечно, есть и Православие,
                Буддизм, Конфуцианство, Иудаизм,
                Синтоизм и другие,
                И воинов света будет много,
                Но корни нынешних событий
                Лежат в глубокой старине,
                Об этом сказано не раз
                В Псалтыре, Торе, Библии, Коране,
                И воины света воевали
                С тех незапамятных времён,
                Тогда уже всё  проявлялось
                И в Византии, древнем Риме,
                Не зря же Гневом то Господним,
                И Божьим бичом Аттилу
                Грозного все называли,
                Они ведь  знали то, о чём
                Не знали мы, пока самим
                Нам не пришлось увидеть это,
                На улицах огромных  городов
                Парады  нечисти,  харама,
                Хотя не много, но казахи
                Заразу эту подхватили,               
                Забыв истоки и заветы.
                А образ Одина у викингов
                Сложили образы Аттилы и
                Племён германских божества,
                Вотана  прозывался он тогда.
                82
                История есть мифы и  легенды,
                И факты, события, цифры,
                Находки, летописи,  книги,
                Старинные грады и строения,
                Там есть и пирамиды, и курганы,
                Святилища, камни и  пещеры
                И много разных артефактов,
                Огромнейший пласт информации,
                Учёная мысль и знания,
                Наука познания, логика,
                Конечно же,  интерпретация,
                Ведь пишет её человек.
                И я, собирая здесь факты,
                Трактуя, как видится мне,
                Связав их в единую нить,
                Пишу, для тебя,  мой читатель,
                Стараюсь быть искренним, честным,
                А к выводам сам ты придёшь.
                Порой даже маленький штрих,
                Нам скажет  больше,  чем
                Труд академиков циников,
                Что делит людей на своих и чужих.
                83
                И если Аттила был варваром,
                К чему же тогда ему Бог,
                К чему же кресты и хоругви,
                Где в знамени имя Тенгри
                Кресты не христианские,
                А тенгрианские, где равные
                Будут лучи. Ещё до христианства,
                Ислама, мы книгу свою принесли,
                Псалтырь называли её,
                Она в Ватикане хранится,
                Вот в руки бы взять нам её.
                84
                Вот так  по крупице собрав,
                Все факты в единую нить,
                Я к выводам  длительно шёл,
                Мы веру свою предавали,
                Склонившись перед иными,
                По миру мы все разбрелись
                Имперский свой дух потеряв,
                Народом семьи разделённой,
                Не мы ли являемся в мире?
                Но память живёт и поныне,
                А значит, надежда живёт.
                Пройдёт  всего больше столетия
                От смерти Аттилы во сне,
                Великие тюрки восстанут,
                Создав Тюркский наш каганат,
                За ними придёт Чингисхан,
                Превысив пределы отцов.
                Мы с пепла всегда возрождались,
                Не время печалиться нам.
                Вот вам поговорка одна,
                Что с древних времён
                К нам пришла:
                «Тысячу раз умиравший
                И тысячу раз восстававший
                Великий казахский народ».
                85
                Каким полководцем  был гунн?
                Какие он взял  города?
                И в чём  была сила его,
                Врагов ведь несметная рать
                Вставала всегда на пути.
                История известных нам войн,
                Баталии осад городов,
                Вы вспомните Трою,
                Отрар,  Ленинград, Сталинград,
                Москву, и Берлин, и Багдад.
                Весь список довольно обширный,
                А список Аттилы каков?
                То Мец был, и Трир, и Кёльн,
                Здесь Реймс и Труа, Аквилия,
                Меднольнум (Милан), Тинициум,
                Павия ныне. Склонились пред ним,
                И сдался  на милость сам Рим,
                Вавилон и другие.
                Не варвары лезли на стены,
                А армия в стандартах войны,
                В строю дисциплина и доблесть,
                Машина войны, не «орда».
                Стратегия, ум и расчёт,
                И лучшим воителям мира
                Великий номад «нос утрёт».
                Так предки мои воевали,
                Достаточно вспомнить дедов,
                Фашистам хребет мы сломали,
                Об этом нельзя забывать.
               
               
                86
                И как мы Москву защищали,
                Столицу огромной страны,
                И рядом в той бойне стояли,
                Но ныне отдельные страны:
                Пятнадцать республик и сотни
                Нам братских народов
                Единой Советской страны.
                87
                Не нужно делить нам те лавры,
                Кто лучше, кто хуже тогда воевал,
                Мы знаем героев, предателей знаем,
                И знаем мы жертвы свои,
                Ведь наши отцы и деды
                Вопросом этнической сути
                Свой путь боевой не вели,
                Друг друга собой заслоняли,
                Сынов всей советской семьи.
                88
                Вернусь же к кочевнику, к номаду,
                Цивилизации великой в истории
                Человечества Земли.
89               
                Поглощающий с  неба огонь,
                Я тот арий, что солнцем рождён,
                Надо мною бездонное небо,
                Подо мной безграничная Степь,
                Я - небесного цвета рычащий арлан
                И незнающий страха могучий тарлан.
                Стиль звериный я в злате отлил,
                И в курганах для вас сохранил.               
                Дух империи гунном сражён,
                Византии и Риму
                Я стал Божьим бичём.
                Бог Тенгри на престол вознесён,
                И канонами веры мир одарён.
                Был в раскосых глазах моих свет,
                От Байкала к Дунаю
                Земли тюрк покорил,
                Благородством батыров
                Народы пленил,
                Оклеветан в веках,
                Дух номада в душе сохранил,
                Возвращаюсь, вернусь,
                Я природный Земли господин!
                90
                Вернуться должны мы к истокам,
                К корням, что держали остов,
                И прежде всего в воспитании
                Своих дочерей и сынов.
                Тогда лишь вернём уважение
                Самим же к себе и к стране.
                Живём словно все в пелене
                Иллюзий самих о себе,
                Попробуем, друг, для начала
                Мы правду сказать,
                Какою бы горькой она не была.
                Мы казахи не бедный народ,
                С сыном неба сверяли свой род,
                И в багряных закатах планеты,
                Песни скорби не нами лишь спеты.
                Мы вбирали воздух страстей,
                Революций, крови, идей,
                Попирая заветы дедов,
                Стали пасынком в доме отцов.
                Разве это не правда, скажи?
                Тридцать лет, здесь рисуя проценты,
                Крал у нас голоса лицедей.
                В январе кровь пролилась народа,
                А итогом их стал Президент,
                Средь «титанов» он выборы выиграл,
                И «засунул нас в место одно»,
                Проглотили, смолчали и сделали вид,
                Что мы счастливы власти его.
                Даже пасынок голос имеет,
                Если есть уважение к нему,
                Но он «сунул-то правильно нас»,
                Там и место заслужено нами.
                91
                Как итог - дальше песня одна,
                Раз согнул и сломал, хорошо,
                Дальше больше,  хочу - ворочу,
                «Елбасистские» партии все,
                С «Аманатом» опять во главе,
                Лозунг правильный прямо в лицо
                «Время действовать» после кантара,
                Взяли полный реванш и за всё.
                Ты утрись же, народ наш Великий,
                И на кухне покажешь себя.
                Если это не правда, то можешь
                Мне   плюнуть прямо в лицо.
                92
                Тридцать лет обещали нам рай,
                Моисей ( Муса) сорок лет ведь водил
                Свой народ, вместе с ним и страдая,
                Так что срок семилетний не зря
                Выбран был, ведь в итоге он нас
                К сорока приведёт, завершая
                Цикл наших страданий и бед.
                Наш Машхур лет на десять ошибся,
                Власть не будет с народом страдать,
                «Моисеев» вы там не ищите.
                Нашу стоимость там просчитали,
                И объедками в случае чего
                Нас подкормят с  барских столов,
                В их глазах мы  другого  не стоим.
                Сам себя ты спроси, разве это не так?
                93
                На чём же вырос наш Аттила?
                Коль потеряв отца, он в  детстве,
                Не потерялся, не сломался,
                Свершил великие дела.
                Скажу стихами, может быть
                В тебе пробудят дух его:
                Мальчишкой был, тебя отец
                Не защитил, не смог.
                Рванулся ты в порыве детском,
                Прорвал кольцо и в степь ушёл,
                И крови у коня испил…
                Был знак судьбы и зов крови,
                Ты рос в борьбе и крови жаждал,
                Себя взрастил назло  врагам,
                Объединив все племена,
                Спросил за смерть отца сполна.
                94
                Современность меня всё тревожит,
                Связь веков очевидна не всем,
                Почему же сердце стонет,
                Не даёт покоя мне,
                Монотонным метрономом
                Боль пульсирует в душе?
                Где же Великая страна,
                Коей грезили мы все?
                Утонула в словоблудии,
                Лишь оставив о себе,
                Горький привкус сожаления
                О несбывшейся мечте.
                Тридцать лет мы потеряли,
                Тупиковый путь пройдя,
                А теперь запасным ходом,
                Едем снова в никуда.
                95
                А Аттила лишь за двадцать
                Покорил полмира сразу,
                Путь жестокий и кровавый,
                В противлении врагов,
                Обстоятельств и Богов,
                В низложении канонов,
                Укрощении страстей
                И в признании грехов,
                Всё прошёл не ради блага,
                И богатства, и забавы.
                Ради славы и потомков,
                Ради кодекса отцов,
                Ради чести поколений,
                Ради сущности номада,
                Благодарности грядущих
                Дочерей и сыновей.
                Полтора тысячелетия
                Уж прошло то с тех веков,
                Сколько все его клеймили,
                Ложью пачкали и имя,
                И деяния, и образ,
                Возвести его на плаху
                Возжелал «культурный мир»,
                А в итоге получил
                Образ славного героя,
                Без границ и поколений,
                Без сомнений и проклятий,
                Без навязанных понятий,
                Лишь по праву мыслить   
                И уметь сложить картину
                Большинства простых людей.
                Выбор личностный, свободный
                Не подвержен он контролю,
                Значит, есть в глубинах правда,
                Что доходит до людей,
                Через гены или кровь,
                Через память поколений,
                Через толщу всех веков.
                И спроси Атиллу: Кто ты?
                Он ответил бы тебе.
                96
                Я - человек имени,
                Звучащий гласом времени
                Над сытой плотью империй,
                Атилла я из Гуннии!

                Я - человек племени,
                С тамгою рода в знамени,
                Вздыбив коня в стремени,
                Прошил эпоху стрелами.

                Я - человек пламени
                Костров великой армии,
                Эпохи новой знамение,
                Старым богам затмение.

                Я - человек семени,
                Не знающий страха бремени,
                Карающий меч Тенгри,
                Рабской сути империй.

                Я - человек меча,
                Рубящий с плеча,
                Войны и славы символ – Я,
                Грядущих героев имя – Я!

                Я - человек чести,
                Бесстрашия и мести,
                Номад, не знающий лести,
                Великой Степи весть Я!
                97
                Жаль мне нынешних султанов, 
                А о главном речи нет,
                Доказал же до него,
                Как народ в тотальной лжи,
                Правду сохранит в душе,
                Она вырвется наружу
                И настигнет хоть кого.
                Ведь есть истина одна,
                Что народ изменит нравы,
                От тотального  вранья,
                Цицерон сказал  когда- то,
                Он то точно это знал:
                «Достаточно малого,
                Очень малого числа людей,
                Поставленного во главе государства,
                Чтобы исправить или испортить
                Нравы народа». Вы своё дело
                Хорошо делаете, господа,
                Нынешние ханы и султаны,
                И иже с ними. Время всё
                Расставит по местам. Ждите.
                Чтобы вас не утомлять
                Логикой и фактами,
                Всё ведь это в книгах есть,
                Что Всевышний ниспослал:
                Всем воздастся по заслугам.
                98
                А Аттила все воюет,
                Аврелиан (Орлеан) он осадил,
                Неприступный бастион
                Первый выдержал удар,
                И Аэцию дал время,
                Вместе с армией вестготов,
                Налегке и без обозов,
                Двинуть маршем в тыл Аттилы.
                99
                Срочно весть пришла, гонец
                Прорывался сквозь кордоны
                И, меняя лошадей, в ставку
                Грозного кагана на коне,
                И без оружия, крикнув
                Слово: Весть! Ворвался,
                Быстро спешился с коня
                И колени преклонил, ожидая
                Жест Аттилы, разрешения говорить,
                Передал батыр Аргун,
                Легионы он не сдержит,
                Лишь замедлит их движение,
                Даст возможность  отойти
                На другие рубежи,
                Что останется на поле брани
                До последнего батыра,
                И просил прощения он,
                Не исполнит он приказ,
                Весь  прикрытия отряд
                Отправляет он с гонцом,
                Чтобы весть дошла к Аттиле:
                Друг мой, брат мой, предводитель,
                Час последний мой пришёл,
                Честь и слава за тебя
                Умереть в кровавой битве,
                Место выбрал на пути,
                Легионов Рима, кстати,
                В узком месте задержу их,
                Меч омою в их крови,
                Времени кагану хватит,
                Клятву юности ты помнишь,
                Никогда не подведу.
                Сына моего Каракожу
                Ты верни в родные степи,
                Пусть продолжит род Аргуна.
                Всем поклон вам от меня,
                Братьям- воинам, батырам,
                И родным, и детям, жёнам,
                А друзьям Ойбасу с Каптагаем
                Мой завет и моя просьба:
                Будьте рядом вы с каганом,
                Берегите вы его, я же исполню
                Долг, прощайте, встречу вас            
                На небе Вечном, 
                Бога нашего Тенгри.
                100
                Стон, колени надломились,
                Словно матушка земля
                Уходила из- под ног,
                Тишина нависла грозно,
                Боль потери предстоящей
                Ощутили все вокруг,
                Рядом головы склоняя,
                Будто в землю вжались вдруг,
                И свирепые батыры превратились
                В слабых и беспомощных людей.
                101
                Вдруг Аттила гласом грозным
                Возвестил, вернув всех к жизни:
                Смерть великого героя,
                Не напрасной чтоб была,
                Всем исполнить его слово,
                Крови я врагов пролью обильно,
                Чтобы осталось на века,
                Каковою будет плата
                За Аргуна, воина, друга,
                За того, в ком часть души.
                Часть, в которой дух народа,
                Благородство и краса
                Степняка в любви рождённого
                Бахадура, полководца,
                Человека с главной буквы,
                Что родится раз в столетие,
                Честь, что другом был он мне!
                102
                Легионы натолкнулись,
                На препятствие в пути,
                Им казалось, что с налёта
                Разнесут всех в пух и прах,
                Но в проходах очень узких
                Пали римляне, вестготы,
                А Аргун в своих доспехах
                Красным, ставший от крови,
                Словно демон, словно призрак
                Появлялся тут и там,
                Ужас всем внушая, даже
                Много видевшим врагам.
                Встала армия, заполнив
                Всю долину до краёв.
                У костров, зажжённых в поле,
                Зарождалась вновь легенда,
                Что живёт в лесу тут демон,
                В злате, красный от крови,
                Покровитель грозных гуннов
                И воюет впереди.
                Лес тот назовут Аргунским(Арагонским).
                Мне  же видится таким
                Предок мой батыр Аргын (Аргун).
                Может это мне приснилось,
                Может было в самом деле,
                Разве в этом суть вещей?
                Почему же,  есть Аргыны -
                Род великий и большой,
                Почему же называли
                Реки, горы, лес, озёра,
                Есть название земель:
                Арагонские, Аргун, Онгар.
                В те далёкие года
                В честь героев называли,
                Тех, которых почитали,
                Даже кровные враги.
                Это вам не Нур – Султан,
                Вмиг назвали, передумали
                И сказали: бес попутал, боже мой,
                Над страной весь мир смеялся,
                Как же стыдно нам с тобой…
                103               
                Без спешки, но быстро,
                Тумен за туменом,
                Обозы отправив, шли
                Грозные воины занять рубежи,
                На поле Каталаунском
                Аттила решил встречать легионы,
                Что будут несметным  числом.
                Однако, не только количеством рати,
                Стратегией, разумом, доблестью воинов
                Решается бремя сражений и войн.
                Аэций несметное войско собрал,
                Как пишет нам сам Иордан,
                Числом 500 тысяч совместная армия,
                На третьи сутки прорвала она
                Заслон, что поставил тумен
                Полководца, героя Аргуна.
                104
                Привычным  строем,
                Шаг за шагом
                Идут кагорты Рима
                Аэций - слева,
                Справа -  Теодорих,
                Король собиратель вестготов,
                А в центре - Ангибан с аланами
                Прочно стоял, 
                Зажатый с двух флангов
                Он понимал, что примет удар,
                Без шанса манёвром смягчить
                Мощнейший удар.
                Аттила прилично числом уступал,
                К тому же Аргуна уже потерял,
                Но вышел на битву,
                Собрав под знамёна,
                Аланов, что были покорны ему,
                Остготы, руги и скиры, терулы,
                Тюринги стояли в строю.
                105         
                Как пишет известный всем Иордан:
                «Битва лютая, переменная
                Зверская, никто никому
                Уступить не хотел».
                Погибших считали сотнями тысяч,
                Историки пишут огромные цифры,
                От сотни до тысяч трехсот
                Потери с обеих сторон.
                По тем временам это
                Огромная, просто ужасная цифра.
                Победы никто не пожнёт,
                И кто же оправится после такой.
                И вот вам нюанс небольшой,
                Аттила, не выиграв битвы,
                Скорее её проигравший,
                Как пишут о ней летописцы,
                В 452 году походом в Италию
                Снова придёт, и года
                С той битвы ещё не пройдёт.
                Кому- то сей факт ничего не даёт,
                Но кто может мыслить, поймёт,
                За кем же победа была,
                С тех пор Рим величье
                Своё  не вернёт,
                Безвременно мир, что заставил
                В смирении, страхе, любви,
                Почитании, в желании забыть,
                Но помнить века, Аттила
                Покинет, империя рухнет,
                Недолго ей  быть.
                Но  это история будет другая.
                Роль личности всё же
                Столь велика, что веришь
                В цикличность прихода героев
                На смену никчемным, безвольным,
                Слепым, умеющих  «хавать»,
                Себя восхвалять, свои же народы
                В «дерьмо» загонять.
                Но, правда и то, что каждый народ,
                Достоен того, кто правит над ним.
                Мы часто надеемся на небеса,
                И ждём от Всевышнего правды суда,
                А я бы напомнил вам, что написал
                Великий поэт и мудрец на века
                В рубаях Омар ибн Хаям:
                « Если мельницу, баню, дворец
                Получает в подарок дурак и подлец,
                А достойный идёт в кабалу из-за хлеба,
                Я плевал на твою справедливость, Творец».
                106
                Мы казахи после гибели
                Последнего легендарного хана
                Кенесары Касымова, потомка Чингисхана,
                Не имели  достойного правителя
                Отечества, столь любимого нами.
                Небольшой в историческом аспекте
                Свет пробился в те времена,
                Когда Республикой в составе СССР
                Руководил человек чести - Кунаев Д.А.
                Но он не волен был во всём,
                Хотя наследие его осталось
                В памяти людей, как свет добра.
                107
                В истории много закономерностей,
                Предопределённости событий,
                Но и стечений обстоятельств,
                Везения или невезения, наконец.
                И с обретением независимости мы
                Какой-то, остров невезения,
                И движемся в тоннеле лжи,
                И лицемерия туман окутал нас,
                Везде обман, мы в нём живём
                И дышим им, но ложь ведь
                Разрушает души, крадёт тот свет,
                Который в каждом человеке
                С рождения горит.
                Чтобы голословными не быть,
                Давайте включим логику и разум.
                108
                Главный есть закон у нас,
                Конституция страны,
                С точки зрения юриста
                Адекватна и логична,
                И продуманна неплохо,
                Составители трудились
                И пытались всё учесть.
                А живём ли мы по ней?
                Вот вопрос, ответ в тебе,
                Каждый знает,  точно, точно
                Не работает закон,
                Дышлом вышел он.
                Всего несколько статей
                Приведу тебе в пример:
                Вот статья 14 пункт 1
                «Все равны перед законом и судом»
                Все прекрасно знают факт один,
                Кто равнее был и есть!
                Доказательства нужны?
                Разве кровью окроплённый
                И мятежный наш кантар
                Не ответил всем и всё?
                Продолжать я мог бы долго,
                Но не действуют они,
                Ни по сути, ни вообще, и ни за что!
                Вы прочтите Конституцию
                И задайте лишь вопрос,
                И скажите правду самому себе.
                Ну а самый верх «блаженства»,
                Это третья статья, пункт 1
                «Единственным источником
                Государственной власти
                Является народ». Вот!
                Сами вспомните, когда
                Выбирали вы ту власть,
                И вот снова, и опять
                «Выборы» у нас прошли.
                Говорить не стоит, право,
                О другом ведь фактов море.
                В мире стран таких богатых,
                Как страна моя ведь мало,
                Даже рядом у соседей,
                Где пустыня Гоби есть,
                Для народа блага много,
                Нет налога на жилище,
                На машину, ЖКХ не платят вовсе.
                Старикам кредит списали,
                А на каждого ребёнка
                Каждый месяц деньги платят.
                Каждый стал акционером
                Горнорудных предприятий,
                Дивиденты получает.
                Об  арабах я молчу, стыдно даже,
                «Ёшкин свет», кипит «г…о»,
                Ведь на душу населения
                Мы богаче в сотни раз.
                Но воруют, что ж здесь скажешь,
                Те, кто  есть «равнее народа».
                Правда горькая, друзья,
                Душу рвёт несправедливость,
                Тем не менее  той своре,
                Что жиреет воровством
                Всё же придёт один конец,
                «Назарбаевский венец»
                И проклятие потомков.
                Нам же помнить нужно слово
                Мудреца Омар Хаяма:
                « Лучше впасть в нищету,
                Голодать или красть,
                Чем в число блюдолизов
                Презренных попасть,
                Лучше кости глодать,
                Чем прельститься сластями
                За столом у мерзавцев,
                Имеющих власть!»
                109
                Через века опять уйдём
                От наших мелких подлецов,
                К героям предкам, душу отведём.
                Надеждой сердце озарим:
                О, Казахия мечта!               
                Вольный ветер, ход коня,
                Справедливая стезя.
                В белой юрте на холме
                Звук домбры, кумыс шипучий
                И акынов слог певучий.
                Аксакалов на закате,
                Сказ о Родине, судьбе,
                Амазонках и красе,
                Дев одетых в саукеле.
                О, Казахия мечта!
                Тренировка духа, тела
                И на гриве скакуна,
                Не одевши стремена,
                Укрощение огня.
                Путник спешился с коня,
                От Тенгри то знак добра,
                Дастархан готов всегда,
                А пришла беда гонца,
                Клич «Аттан!» и грозной силой
                Вместе выйдем на врага.
                О, Казахия мечта!
                Тюрем нет и лагерей,
                Нет ни вдов и нет детей,
                Кто сиротствует, слеза
                Не падёт,  прокляв тебя,
                Чтобы в сверкающей Орде
                Крики слышать их в огне.
                Чтобы в злате жил один,
                А другой, нажив седин,
                Побирался всех кляня,
                Ты ли, Родина моя,
                Так унизила себя?
                110
                Завершив манёвр маршем,
                Собирал Совет Аттила,
                Откровенный разговор
                Предстоял сейчас батырам.
                Хан, устроившись удобно,
                Изложил свои раздумья:
                Наш герой, любимый друг,
                Заслонив собою нас,
                В битве пал и нам урок
                Преподнёс, открыв глаза.
                Мы не вечны в этом мире,
                О потомках, их судьбе
                Предстоит принять решение.
                Битва будет тяжела
                И потерь не избежать.
                Всем вождям и всем батырам
                Выбрать надо сыновей,
                Кто вернётся в край родной,
                Кочевать нам не впервой.
                Каждый род создаст улыс,
                Обеспечив максимально
                И людьми и достоянием,
                И скотом и всем, что нужно,
                Златом, также серебром.
                И, конечно же, тумены
                С вооружением в полной мере.
                Путь нелёгкий предстоит,
                А в дороге слушать всем
                Сына славного Аргуна,
                Проявившего себя
                В поле брани и на службе,
                Полномочного посла.
                Молод он, но очень стоек,
                Выйди в круг, Каракожа.
                Сын Ойбаса Каракипчак
                Будет правою рукой,
                Каптагая сын Борибай,
                Будет левою рукой.
                А в Совете же у них будут
                Всех родов посланцы тоже,
                И девица лишь одна,
                Амазонка и краса,
                Томирис -  душа отца,
                Нет у славного Бактиара
                Сыновей, но дочь - на славу.
                Весь Совет согласие дал,
                Лишь вождю сабиров славных
                Захотелось слово взять.
                Что же, мудрый Одаакр,
                Говори, послушать честь.
                111
                Римлян армию не счесть,
                Как разведка доложила,
                После бойни, что Аргун
                Им устроил у ущелья,
                Подтянул резервы Аэций,
                Научили мы его,
                Пятьсот тысяч наберётся.
                Мы же до срока отправляем
                Тысяч семьдесят отборных
                И обученных бойцов.
                А Аттила улыбнулся и сказал
                Ему в ответ: Друг мой мудрый,
                Ты ль стареешь, каждый гунн
                По силе равен двух преторианцев,
                А тем более на коне,
                Для резерва мы пригнали
                Десять мощных табунов,
                Нам союзники прислали от венедов
                И от антов, с войском вряд ли
                Им поспеть. Извини, держал в секрете,
                Чтобы отрезать не смогли,
                Хитрые вестготы, ты же знаешь,
                Очень мудр и хитёр,
                Враг опасный Теодорих.
                112
                Что же батыры время к спеху,
                Ждут нас многие дела,
                Нас с союзниками будет
                Тысяч триста, не беда,
                Мы хребет им надломаем
                И уйдём в ночи без сна,
                А потом вернёмся снова,
                Верьте мне, мои друзья.
                113
                А батыры и вожди вспомнили
                Как их предок хан Моде,
                Два десятка взяв туменов,
                Весь Китай держал в клещах,
                Появляясь тут и там,
                Исчезая как мираж.
                114
                Мне же вспомнился Кене,
                Хан казахов, сын достойный,
                Легендарный и бесстрашный,
                Ставший в жизни он легендой,
                Дух его мятежный ныне
                В сердце каждого казаха,
                Ведь не можем до сих пор
                Успокоить его прах.
                Лишь предательский удар,
                Не чужого нам киргиза,
                И казнённый наш герой
                Головы  лишён  врагами,
                И отправили в Хиву
                Те царице белой в дар,
                Как простить нам эту подлость?
                Оправданий нет тому.
                115
                Хан то наш Кенесары
                С плена выпустил манапов,
                Много воинов и батыров
                Он киргизских пощадил,
                И с отрядом небольшим
                Во главе с Наурызбаем,
                Славным воином, батыром,
                Сыном от жены калмычки,
                Своего отца Касыма,
                Хан отправился к киргизам.
                Уговоры не принял,
                Верил он единокровным,
                Не чужим казахам людям,
                Промолчать не смог, простите,
                Не об этом я хотел,
                А напомнить о другом.
                116
                Хан Кене держал готовым
                Конный мощный авангард,
                Закалённых в битве воинов,
                Десять тысяч было их.
                Появлялся он внезапно,
                Так же быстро исчезал,
                В голубом мундире хан
                Неизменно впереди
                Ужас всем внушал врагам.
                Почему же в этот раз
                Он оставил своих воинов?
                Это тактика всегда
                Приносила результат,
                Хан Моде, Аттила и Кене
                Разделяют  тысячи лет,
                Зов крови и память генов
                Не исчезнет никогда.
                Вот и в воинском искусстве
                Нить связала сквозь века.
                117
                Часто снится хан Кене
                С гордым ликом на коне,
                Лук, колчан, стрела к стреле,
                И звенит огнём булата,
                Меч с оправой в серебре.
                Он как будто не в себе,
                Рвёт удила вздыблен конь,
                А в глазах горит огонь.
                Веют мокрые ветра,
                Бьёт холодная Нева,
                Камнем крытые брега,
                Дух мятежного Кене
                Осаждает град Петра.
                Ты, потомок мой, не спи,
                Ты мне голову верни!
                Мы живём себе, живём,
                Жилы памяти не рвём,
                А Кене в степи летит,
                На коне своём парит,
                Он- легенда, славе верен,
                До безумства дерзновенен!
                118
                Каталаунские поля.  Шампань,      
                Провинция цветущая, местечко
                Мирное Шалон услышит
                Гул входящих войск,
                В огромном море лошадей
                Цветы увянут, птицы замолчат.
                Тут станет лагерем Аттила,
                Лишь авангарды упреждения
                На самых быстрых скакунах,
                Вокруг маячили в закатных
                Солнечных отсветах.
                119
                К рассвету подошли когорты
                Рима и вестготы и стали лагерем
                На отдалении, чтобы с марша
                Собраться силой, отдохнуть.
                Взбешённый вышел Теодорих,
                С шатра Аэция с закатом,
                Он план заносчивого римлянина
                Считал провальным и опасным,
                Так словно чувствовал беду.
                Был славным воином Теодорих,
                А племенам германским всем
                Он был вождём, отцом народа,
                И в те года так бывало  часто,
                Народ боготворил своих вождей,
                Но чтобы король  себя назначил,
                Любимцем и отцом страны
                И громогласно голосил,
                Себя бы этим низложил
                Бесчестьем, позором осрамил.
                Пятном на весь род короля,
                Легла бы народная молва.
                Увы, у нас опыт другой,
                И мы под «лучами сияния»,
                От светоча и мудреца
                Дошли до порога отчаяния,
                И далее бредём без конца…
                Судьба же накажет весь род,
                И скверна потомков накроет
                Преследовать будет века.
                Пример пред вами, друзья,
                У нас ведь  хорошие даже слова,
                Нур – луч, Елбасы – Глава народа,
                Изжогу у всех вызывают,
                Ругательством будто звучат.
                Отторгнет их Родина - мать ,
                Чужбина следы занесёт,
                Узнаете, время придёт,
                И вспомните слово моё.
                120
                Аэций  взбешён был не менее,
                Решил он Теодориха убрать,
                Увы, раскол сыграет роль,
                Не будь его, о случай, рок,
                Исход сраженья был другим,
                Так жизнь преподнесёт ещё урок.
                Аэций вызвал Идурона:
                К концу сражения Теодорих
                Коль не умрёт от рук врага,
                Тобою будет умерщвлён,
                По мне, опаснее Аттилы
                Для Рима завтра будет он.
                121
                Коварство, зависть и тщеславие
                Во все людские времена
                Сопровождают человека,
                Когда во власть приходит он.
                Но всё же есть и исключения,
                Особенно для нас казахов
                Важно это знать, ведь мы
                В  новейшей истории страны
                Глазами собственными узрили
                Всю степень низкого падения
                Отцов народа и страны,
                И пожинаем все плоды.
                И в этой  связи я хотел
                Напомнить плаху чести
                Тогума хана, сыновей его,
                А также преданных султанов.
               
                122
                Шёл год 1537-ой,
                Орда Казахская стонала,
                Со всех сторон враги,
                Объединившись, шли,
                Чтобы вольницу степную
                Стереть с лица земли.
                Тогум собрал все силы               
                В яростной борьбе,
                Тогыз сары – девять рыжих,
                Все сыновья его стояли
                И рядом все султаны династий
                Славных Керея с  Жанибеком,
                Их тридцать семь
                Героев чести.
                В местечке Сан-Таш у Исыккуля,
                Узбекский хан Убайдулла
                И хан моголов Абдурашид
                В совместном войске маршем вышли
                Числом огромным двести тысяч.
                123
                Сложили головы султаны
                И рядом с ханом жизнь отдали,
                Не убегали, не спасались,
                Просить пощады не умели
                И не хотели, все в чести.
                И рядом воины, батыры
                Сражались, падали, легли.
                Казалось всё конец Орде,
                И нет Казахии, нет страны,
                И степняки все разбредутся,
                Забудут славные истоки,
                Народ исчезнет, конец пути.
                Но та трагедия поднимет дух,
                Восстанут новые герои,
                Орда восстанет и звезда
                На небосклоне вновь зажжётся!
                И жертву ту, что принесли
                На плаху чести все герои,
                Хранится в памяти народа,
                Враги ей тоже восхитятся,
                А те казахи, что  жили тихо
                Среди узбеков и моголов,
                В Орду Казахии вернуться,
                Чтобы укрепить остов страны.
                И где победа, где поражение?
                124
                Моголистана ныне нет,
                Узбеков ханство, теряя земли,
                В границах сузится прилично,
                Три разных ханства там возникнут,
                Где воинов много будет
                Из степняков, казаковавших по степям.
                Но то история другая,
                Коль даст Бог время, расскажу.
                Порой победа не победа,
                Порой трагедия приведёт
                К невообразимым результатам,
                Опять у нас тут связь времён,
                Опять уроки  и рука
                Предопределённости событий,
                Не зря же Чингисхан назвал
                Народ свой Вечным (Манги Ел).
                Таких примеров в истории нашей
                Немало было, ещё будет,
                Лишь бы сейчас мы не сломались
                И превратились в «кошельковых»,
                Кто поменяет дух борьбы,
                Свободы воздух, ветра шум,
                И звук домбры, и плач кобыза,
                И клёкот мощного орла,
                Рычание грозного бори (волк),
                Прыжок могучего барыса,
                Великих предков имена
                На «мелкопакостных»  крысят,
                Скулящих  в радости щенят,
                Что, подъедаясь под столом,
                Оближут руку господина,
                Ведь ныне нас туда ведут,
                Гиены и шакалы власти,
                Вся свора, слюни распустивших,
                Не понимающих в чём честь,
                Забывших заповедь Степи,
                Послание предков и истоки,
                Поправших Родину глупцов.
                О, Мир! Уходит время львов,
                Рычащих тигров и орлов,
                Что признавали дух отцов
                И благородных голубых волков,
                Оскалом разрывавших цепь веков,
                И хитроумных лисов, но бойцов,
                Границы защищавших от врагов,
                И мудрых воронов, познавших
                Смысл слов, растивших
                Нам героев из юнцов.
                Приходит время жирных барсуков,
                От ненасытной жадности
                Ослепнувших глупцов,
                И время тысячи птенцов,
                Гнезда сорок, таскающих оброк.
                Уходит время снов,
                Мир необуздан и суров,
                Грядёт кровавая заря,
                Пора героев подошла!
                125
                Итак, та бойня у Шалона,
                Двух армий доблесть и отвага,
                Числом своих огромных жертв
                Для тех времён невообразимых
                Изменит времени течение.
                И новым обликом Европы
                Эпохи завершит закат,
                А гибелью империй мира,
                Эпоху новую начнёт.
                Смерть Теодориха внезапно
                Надломит дух вестготов грозных,
                Погибших воинов жертвенные костры
                Заполнят земли до границ,
                Уйдут вестготы раны зализать.
                Вернутся в лагерь легионы,
                Аттила армию укроет
                За баррикадами обозов,
                Как неприступною стеной,
                И сон тяжёлый всех накроет.
                126
                На  утро  гуннов нет в помине,
                Горят  лишь ложные костры,
                Аэций  радость свою скроет,
                Потери слишком велики.
                И новой битвы легионы
                Навряд ли выдержать могли,
                Не опасаясь в след погони,
                Аттила в многих городах
                Возьмёт достойную добычу,
                Восполнит все свои запасы,
                Не проливая более крови,
                И даст туменам отдохнуть.
                Он тризну даст в честь
                Всех погибших, воздаст
                Союзникам за помощь,
                К походу новому готовясь.
                127
                Аттила на холме стоял,
                Любуясь красочным закатом,
                Радмира вспомнилась ему
                И в сердце  болью отозвалась.
                Коротким было расставание,
                Хотела,  что-то вдруг сказать,
                Но шум у входа их отвлёк,
                Хозяйством ведавший Белек
                Просился к хану, шёл к шатру
                Вопреки запрету бдительной охраны.
                Аттила вышел к ним на встречу.
                Склонив колени, гунн промолвил:
                Казни, прощения не прошу,
                Тебе  отраву  должен был
                В вино подсыпать,  умертвить,
                Я согласился, плату взял,
                Полгода мучился,  страдал,
                Теперь спокоен, твоя воля,
                А византийцы в страхе пусть
                Набега ждут и молят Бога.
                Аттила приподнял с колен:
                Ты верой, правдою служил,
                Ещё я юным был тогда,
                И казни ты не заслужил,
                Нашёл же силы ты в себе,
                И душу сохранил и верность.
                Доложишь все подробно позже,
                Иди,  живи, служи как прежде.
                128
                Радмиры не было в шатре,
                Лишь запах роз и её тела
                Дурманил голову Аттилы,
                Но час Совета наступал
                И хан ушёл весь с головой
                В текучку дел, не зная время.
                О, воля случая опять
                Вмешалась в их судьбу невольно,
                Когда опомнился Аттила,
                Покинув стан, ушла Радмира.
                129
                Довольно минуло уж лет,
                Давайте в гости мы к Радмире,
                Пойдём к изгибу реки Дон,
                Где анты жили повсеместно
                В своей  привычной суете,
                Довольно долго в мире были,
                В союзе с гуннами издревле.
                Там славных воинов немало,
                В походах смелость проявляя,
                И витязей достойных славы,
                Те племена земле давали.
                130
                По настоянию отца Радмира
                Выбрала Идара и родила
                В закат зимы мальчишек близнецов.
                Идар любил её безмерно,
                Достойный муж, вождь племени дулебов,
                Обмана не было меж ними,
                Он принял этот знак судьбы.
                Родит Радмира и не раз
                Во славу племени Идара,
                Но первенцы её Келагаст и Межамир
                Объединят все племена
                В борьбе с нашествием аваров,
                При этом свято соблюдая,
                Отца Идара  власть и право.
                И кровь Аттилы непременно
                Сыграла, видно, свою роль.
                Опять история, опять же параллели,
                О них немало я писал,
                Смешение крови лишь во славу
                Я перечислю, боже правый:
                Сам Александр Невский здесь,
                И Иван Грозный, Годунов,
                И Лавр Корнилов и Ермолов,
                И много, много славных
                Здесь фамилий, узнать хотите,
                Так читайте книги и мысленно
                Вы окунётесь в жизнь предков,
                Коснётесь славы их и радости и беды,
                Себя вы лучше, все поймёте,
                Людей не будете делить
                По цвету кожи и разрезу глаз,
                И   силу крови ощутите,
                И славу рода своего,
                Вы уважать себя начнёте,
                А значит уважать других.
                131
                Ничто не вечно под луной,
                И жизнь она не бесконечна,
                Но память, проходя столетия,
                Вернёт на время радость встречи,
                И, озаряя наши души,
                Откроет откровением вам.
                Сижу, пишу поэму сам,
                И словно нахожусь я там.
                Текут года как реки,
                Истекая в океан,
                И  поколения людей
                Незримой нитью времён,
                Срастаясь, проникают в пласт имён,
                Течением мысли познавая,
                Общие истоки и вековых корней
                Объединяя родовые нити.
                132
                Но минул год, опять поход,
                Где-то в сумерках, там у границ,
                Проверяя дозоры, Аттила
                Натолкнулся на юрту одну,
                Удивился, кто же живёт
                В одиночестве, будто изгой.
                Заступил за порог  он спокойно,
                Как путник всегда под защитой
                Закона предков и Степи.
                133
                Навстречу встал огромный воин,
                Каган почувствовал себя
                Мальчишкой по сравненью с ним:
                Располагайся, проходи,
                Да славься ты, наш Бог Тенгри,
                Уж год  людей других не видел,
                Всё аманат я стерегу,
                Что брат Тотула мне доверил.
                Покинуть место не могу,
                Доставить вовсе не под силу.
                Ведь слишком ноша тяжела,
                И вскрыть его я не могу
                Ведь слово воина брату дал.
                Возможно,  ты,
                Мой добрый путник,
                Поможешь мне, скажи, кем будешь?
                Сказав, присел могучий воин,
                В надежде глядя на Аттилу.
                134
                Аттила вспомнил те события,
                Аланы внезапно налетели,
                На стан Усона, что хранил,
                То злато скифское и серебро,
                Коим хотели рассчитаться
                За вооружения, лошадей,
                Туменов, созданных каганом
                Из освобождённых им рабов.
                135
                В погоню тысячника Тотула
                Отправил славный Каптагай,
                С тех пор не слышали вестей.
                Да злато было бы очень к месту,
                А слухи разные ходили,
                Вплоть до предательства Тотула,
                И Каптагай страдал душой
                За имя преданного друга:
                Я, хан Аттила, так что - друг,
                Ты всё подробно расскажи,
                А воины пусть тайник откроют,
                Там злато скифское и серебро,
                Казны, что гунны берегли.
                136
                Ну что же, спешить мне ни к чему,
                Я всё подробно расскажу:
                Зовут меня Кадан, прозвали гунны
                Дау Кадан, иные звали Бори Кадан.
                Аланов тех мы всё же нагнали,
                Сменяя резвых скакунов,
                Немало воинов полегло,
                Жестокой эта сечь была,
                Но мы отбили сундуки,
                Аланов многих истребили,
                Но всё же сотню упустили.
                Уйти мы сразу не смогли,
                Устали кони, воины тоже,
                Пока убитых схоронили,
                Почти пятьсот собратьев наших
                На этом месте полегло,
                Аланы  очень уж сильны,
                Таких как я, там их немало.
                137
                Но видно силы основные
                Стояли не совсем далече,
                Дозоры наши донесли,
                Отряда два больших по тысяче,
                По флангам огибали нас.
                Нас было трижды меньше их,
                Из них с ранениями двести гуннов.
                138
                Тогула,  брат мой приказал,
                Решил казну он сохранить,
                Я не хотел, всегда с ним рядом,
                Его я смог бы уберечь,
                Но аманат его священен,
                И я в слезах остался здесь.
                Все раненные гунны
                И сотня лучших храбрецов
                Встречали лобовой удар,
                Себя на смерть все обрекли,
                Тогула же, отвлекая на себя,
                В пустых баулах сено вёз,
                И уводил аланов он,
                В погоне за добычей ложной.
                Спустя лишь восемь суток
                Аланы их нагнали всё же,
                Баулы, приказав зарыть,
                Пусть ищут их теперь аланы,
                Направив их на ложный след,
                К последней битве стал мой брат.
                Лишь на закате смяли их аланы,
                Живым не сдался не один,
                Кто от руки врага не сгинул,
                Тот умертвил себя мечом.
                Аттила воина перебил:
                Откуда знаешь это ты?
                139
                Я знал, что будет твой вопрос:
                Тогула,  мне не только брат,
                Он заменил отца и мать,
                И с детства он растил меня.
                Аланы вскоре возвращались,
                Через кордон прошли они,
                Его же смерть обильной кровью
                Аланов грозных я омыл.
                Меня же волком называют,
                Я шёл за ними десять дней,
                И в день по десять воинов их
                В гневе страшном убивал.
                Лишь одного в конце оставил,
                То  воин молодой  Масхуд,
                Боец и очень дерзок.
                И я ему сказал о брате, и о себе,
                Сказал,  живым его оставлю,
                Чтобы месть исполнил
                Он свою, к нему приду,
                Ведь трёх родных ему по крови
                За это время я убил.
                Чтобы рассказал он мне
                О том сражении  правдиво.
                Я отпустил его каган,
                Теперь и ты меня освободи,
                От аманата брата моего,
                Пойду я по следам аланов,
                Ведь слово гунна дал врагу,
                Народу гуннов передай,
                Все воины жизнь свою отдали,
                Без страха и без сомнения,
                Пусть Каптагай  устроит тризну
                По всем погибшим в этой битве,
                И пусть поддержит сыновей,
                И род батыра, и героя,
                Тогула брата моего.
                А я вернусь к тебе, каган,
                Со мною  будет Бог Тенгри.
                140
                Аттила воина обнял:
                Я хан всех гуннов, принимаю
                Твой аманат, великий воин,
                Клянусь тебе я небесами
                Исполнить все твои заветы,
                Забыт не будет каждый воин,
                Тогула почести достоин,
                Как сын народа, как герой.
                141
                Наверно, я и повторюсь,
                Но право слова невозможно,
                Пройти опять же стороной.
                Порою слово больно ранит,
                Чем острый меч или стрела.
                Включите разум и анализ,
                Поймите вы значение слов,
                Ведь «аманат» святое слово,
                Веками чтили мы казахи,
                И право слова и значение,
                Не оскверняли глупым языком
                Слова священные народа.
                Чей аманат несёт народу и потомкам,
                Весь «нуротановский» прогнивший
                Скомпрометированный аппарат,
                Известно всем и всем понятно.
                У вас есть время, «господа»,
                Всё же извиниться пред народом
                И распустить самим себя,
                Народ же рано или поздно
                «Распустит вас уж навсегда».
                142
                Аттила ждал, гонцы скакали,    
                Чтобы Каптагаю сообщить,
                Каган в Орде и ждёт батыра,
                Немедля встретиться желает,
                Он с вестью от Бори Кадана.
                Чтобы время даром не терять,
                Каган обряд решил пройти
                Он в очищении огнём,
                И ныне мы казахи знаем,
                Его мы часто применяем.
                143
                Целитель главный Кечене Тамгач
                Уже все угли приготовил,
                И в темноте они мерцали,
                Огнём кровавым и влекли,
                Пленили взоры и манили
                Своей невидимою силой,
                Хотелось к ним лишь прикоснуться,
                Но был опасен их обжигающий
                От ветра вспыхивающий жар.
                144
                Но вот шаманки, три девицы
                Ступили босою ногой,
                И танец света танцевали,
                В одеждах белых и с камчой.
                Аттила сел с осанкой гордой,
                Где повелел ему целитель,
                Не мог он взгляда отвести
                И зачарованный смотрел
                На угли красные и на девиц.
                Те взяли угли в свои руки,
                Вокруг кагана всё кружили,
                Всё ближе, ближе, ближе,
                И жар от углей обжигал,
                От головы до ног пронзили
                Аттилу  стрелы огневые.
                С рук шаманок полились
                Красные лучи, они не жгли,
                Лишь обжигали и словно
                Тело, душу очищали…
                Умиротворённый он уснул.
                145
                Кечене Тамгач обряд закончил,
                Над головой кагана он
                Траву особую  сжигал,
                И ароматом,  воздух насыщая,
                Окутал спящего Аттилу.
                Покой так нужен был кагану,
                Душой он чтобы отдохнул,
                Ведь раны сердца не зажили,
                Уж слишком много тех потерь
                Рубцами новыми легло.
                146
                А Каптагай стрелой летел
                На зов кагана с дальних гор,
                Всё слово славного Аргуна
                Он вспоминал, переживал,
                Хотя и знал, что там Ойбас,
                А значит всё в Орде спокойно,
                Ведь прозорлив и осторожен
                Его соратник, друг и брат.
                147
                Оставлю  кагана я отдыхать,
                О гуннском племенном союзе
                Вам расскажу, мои друзья.
                Все племена в адате жили,
                Адаты это главные законы.
                Адат военный, боевой
                И общий основной степной.
                По общему адату все племена
                Делились на три по праву крови:
                То  Старшие родственники,
                Средние родственники и
                Младшие родственники.
                Казахи, деление это
                Вам ничего не напоминает?
                А три казахских жуза
                Возникли всё же почему?
                Вернёмся позже к этому вопросу.
                148
                Старшими считались, что род вели
                От ханов Тумена, Моде, Лаошаня и Хуханве,
                Таких племён числом священным семь,
                Хайландуры, Виторы, Биттогуры, Кангары,
                Сабиры, Хуннагуры и Утургуры.
                Они имели право избираться
                Верховным ханом  гуннов,
                Избираться на курултае всех родов.
                Избираться! Не назначаться, господа!
                В соперниках великие вожди,
                Не старые, истрёпанные «жигули».
                149
                И только дети от родов природных,
                Царских имели право избираться
                На престол кагана.
                Не в пору ли нам вспомнить
                Чингисхана, и Борте, и  чингизидов,
                Монголы нынешние и в помине
                Таких традиций не имели.
                150
                А средних родственников было
                Из девяти родов, опять
                Число священное казахов:
                Оногуры, Акациры, Майлундуры,
                Кутургуры, Баяндуры, Салгуры,
                Сарагуры, Азелины и Сараны.
                Они и средними считались,
                Лишь потому, что не было
                Крови каганов первых в их роду.
                151
                А младшими родственниками были
                Те, что входили в общегуннский
                Племенной союз, по ходу
                Продвижения на запад,
                Те, что имели схожесть языка,
                Традиций, веры и обычаев:
                Угоры, часть сарматов, часть аланов
                Роксоланов, иных племён,
                Что в общий строй родов включались.
                И по прошествии лет немногих
                Они могли переходить ступени.
                152
                Иерархий тоже было девять,
                На первой самой высшей -
                Верховный гуннов хан – каган,
                Он избирался курултаем,
                Ступенью ниже – сенгир – ханы,
                Племён старших родственников
                При обстоятельствах особых
                Могли каганом избираться,
                Затем шли ханы племён
                Средних родственников.
                Затем шли беки, предводители родов,
                За ними этельберы, то главы
                Малых подродов, затем тарханы,
                То главы нескольких кочевий.
                И большинство номадов харахуны.
                За ними шли малаи, то гунны,
                Что лишились некоторых прав
                За нарушение адатов.
                Ступень девятая - то кулы,
                Пленённые враги любых племён,
                Они могли пройти ступень
                При обстоятельствах серьёзных.
                153
                Аттила, отдохнув вполне,
                Прибытия ждал всё Каптагая,
                Пред ним он чувствовал вину,
                Что сомневался в его людях,
                И, не сдержавшись, упрекнул:
                Позарился на злато твой Тогула,
                Ищи теперь как ветра в поле.
                Вошёл в доспехах, весь в пыли,
                И, преклонив колени, голову склонил.
                Каган же сразу подошёл,
                Он приподнял и обнял друга:
                Прости, прости сомнения мои,
                Не знаю, что тогда нашло,
                Всё навалилось в один миг,
                Беледа, Аргун и Тогула,
                Так словно Бог забыл меня.
                Тогула истинный герой
                И воины все его достойны,
                Дай тризну по погибшим ты,
                Что делать со златом сам решай,
                Да что мне говорить,
                Ты знаешь, как тут поступить.
                И весть хорошая одна,
                Бори Кадан остался жив,
                И обещал вернуться он,
                Но слово гунна дал врагу,
                Идёт навстречу в стан к нему.
                154
                Я отвлекусь опять от гуннов,
                К казахам восемнадцатого века
                Все племена делились
                На  три  Жуза:
                Старший, Средний, Младший.
                И до сих пор нет версии единой,
                Когда, зачем и почему
                Такое разделение пошло.
                Кто говорит по образу здесь бытия,
                Оседлый и, конечно, кочевой,
                Кто по расстояниям большим,
                Чтобы легче управлялось,
                Кто говорит по боевому тут адату,
                Что жуз – кольцо, количество родов
                По кольцам войск,
                Кто говорит, что Белая Орда
                Порою называлась Йуз Орда,
                Кто говорит от слова Жуз – сто,
                Количеством всех родов.
                Не буду я оспаривать, друзья,
                У каждого тут логика своя,
                Мне же кажется, что корни глубже,
                Они,  переплетаясь сквозь столетия,
                В лихие для народа времена,
                Когда стоял вопрос о выживании
                К устоям, что спасали нас всегда,
                Вернули нас к  естественной системе,
                Что укрепляла дух и упрощала
                Взаимодействие родов,
                И управляемость в тяжёлую годину.
                Но у медали две ведь стороны,
                Издержки лишь со временем видны.
                Цикличность эволюции, законов,
                Личностей, истории, бытия
                Не выдумки «учёных от ума»,
                А естество развития Природы,
                Предопределённых сущностью
                Живой материи
                И бессмертием природы духа.
                И то, что когда-то
                Наши предки проходили,
                Пройдём и мы в интерпретации
                Сущности времён и их событий.
                Деление гуннов и деление казахов,
                Здесь суть одна, одна природа,
                Здесь память генная в крови,
                Её и не стереть, не уничтожить.
                155
                Бори Кадан  достиг аланов,
                Кострами лагерь их светился,
                Расположившись на ночлег,
                Невдалеке он притаился.
                Махмуд в сомнениях был задумчив:
                В своём поступке гунн был благороден,
                А если слово сдержит и придёт
                К аланам тот могучий воин,
                Как поступить я буду должен,
                Во мне ведь борются два чувства,
                И право мести и воинская честь.
                156
                К утру коня взяв в поводу,
                Бори Кадан пошёл к аланам,
                Дозор заметил, пропустил,
                Все воины знали о поступке,
                Дань уважения проявив,
                Спокойно ждали у шатра.
                157
                Ардава - вождь из рода ясов,
                Суровым взглядом оценив,
                Сказал решение своё:
                За то, что сына не убил,
                Тебе я жизнь сохраню,
                Не буду мстить, война есть кровь,
                И гуннов мы немало положили,
                По крови мы не чужды гуннам,
                В отличие от других  родов,
                Мы за союз, пока я соберу вождей,
                Ты слово дай остаться с нами,
                И гостем будешь сына моего.
                Бори Кадан не ждал такого,
                Аланы в благородстве
                Не уступали гунну:
                Я в вашей воле, не сбегу
                И меч не подниму,
                Пока вожди решат,
                Прошу лишь одного,
                Коли решите жизни
                Всё же лишить, оставьте право
                Мне умереть с мечом в руке.
                158
                Махмуд увёл Бори Кадана,
                Приезда ждали все вождей
                И их решения по судьбе алан.
                Вот так связала жизнь
                Гунна и алана единой нитью,
                Кровью многих окропленной.
                159
                А Каптагай гонца отправил срочно,
                Решил он выкуп предложить,
                И сотню  пленённых ранее аланов
                За жизнь Бори Кадана, чтобы
                Боль в душе хотя бы приглушить.
                Но не прошло и дня, гонец,
                Загнав двух лошадей,
                Вернулся в стан и спешно
                В шатёр к батыру он явился.
                160
                Большая армия всего лишь в переходе,
                Аланы мощною стеной идут,
                Трубите сбор, их слишком много.
                Спокоен был батыр,
                Неторопливо пил кумыс и улыбнулся.
                - Ты молод и горяч,
                Не ведаешь ты планы наши,
                За ними в отдалении идут
                Тумены правого крыла.
                А здесь же за холмами
                Приказа ждут тумены левого,
                А в центре уж обозы
                Связав, готовят оборону стана,
                Ловушку я захлопну
                В нужный час.
                161
                Но разговор прервав, явился
                Тысячник Агапа и сообщил:
                Здесь прибыли вожди аланов,
                А с ними брат Тогула,  Дау Кадан.
                Казалось, всё я просчитал,
                Подумал Каптагай, а жизнь
                Готовит новые сюрпризы,
                Во истину над нами Бог,
                Пути его неисповедимы.
                - Проси в шатёр, готовьте угощения.
                Коль с миром к нам пришли,
                Проявим  уважение к ним,
                Я встречу за порогом,
                Спеши теперь к кагану, мой гонец,
                И  передай ему ты весть.
                162
                Аланы мощнотелые, свирепые воители,
                Так кто же вы? Какого рода, племени?
                Найдутся те, кто упрекнёт,
                Опять казах найдёт истоки,
                Чтобы связать алан родством,
                Но я же здесь, друзья, причём?
                Китайцы мудрые писали всё,
                Ещё в году так 25-ом нашей эры:
                «Владение Яньцой переименовалось
                В Аланьляо, стоит в зависимости
                От Кангюя. Обыкновения и одеяния
                Связаны с кангюйскими. Эта страна
                Принадлежит Кангюйскому
                Удельному владетелю.
                Больших городов до сорока,
                А малых окопов до тысячи».
                163
                Кангюй – Канглы – Канлы
                Казахский род из жуза
                Старшего и ныне здравствует,
                С тамгою рода - символ солнца.
                Надеюсь, помните Магжана:
                «Слепец не печалься во тьме – близок срок:
                Сын солнца, я солнце в глазах уберёг,
                Иду я, иду я, иду я – ты видишь?
                От гуннов начало берущий пророк».
                164
                В исторической науке больше фактов,
                Что докажут наше кровное родство,
                Я же не ставлю той задачи,
                Но чтобы легче всем понять,
                Приведу лишь нить родства:
                У казахского народа есть две ветви
                От народов древних лет:
                Арий – саки(скифы, сарматы),
                Гунны – тюрки, от смешения кровей,
                От эпохи той Великой
                И до нынешних времён,
                Мы дошли, хвала Тенгри!
                Возродим ли дух мы предков,
                Станем ли достойны их?
                Всё зависит ведь от нас,
                Я хочу лишь вам помочь,
                Вспомнить то, что есть в тебе,
                В генной памяти, в душе.
                165
                Аттила прибыл не один,
                С ним вождь кангюйев Бактияр,
                Аланы были с ним в родстве,
                Уж много минуло с тех пор,
                Когда кочевья шли на запад.
                Битянь столицей был кангюйев,
                В районе нынешнего Туркестана,
                А в русских летописях печенеги,
                О них, наверно, все знали.
                Аттила обнял Бори Кадана,
                Не только злато возвратил,
                Привёл в союзники аланов,
                Тебя наш Бог Тенгри благословил.
                Теперь ты будешь рядом с Каптагаем,
                Его ты мне уж сохрани,
                Аттила громко рассмеялся,
                И вскоре смех шатёр заполнил,
                От общей радости в единстве,
                От ощущения родства.
                Аланы, гунны в предвкушении
                Давно невиданного пира.
                Каган решил отметить славно
                День единения и братства,
                И память чтобы почтить героев,
                Сынов достойных двух народов.
                166
                Время правит, меняя Богов,
                Люди славят лучших сынов,
                Предок мой древний гунн,
                Аркуне наречён – Светлый гунн,
                Он от солнца рождён.
                Луноликих  красавиц  любил,
                Мощнокрылых тулпаров стреножил,
                И булатные мечи на ветру остудил.
                В колесницах Богов – солнцеглавый
                Бороздил он просторы времён, 
                Гениальный властитель Степи
                Мир земной покорил.
                Так начинал свои сказы
                Оленерчи Баян.
                167
                Эпос древний сохранился
                У казахов с тех времён,
                «Аланкай батыр» название.
                Там Аттиле представляясь,
                Говорит сам Аланкай:
                Происхожу я от Аргун бека,
                В одиночку покорившего врагов».
                Вывод прост и очень ясен,
                Что о племени аргун знали точно
                До Аттилы, но а если быть точнее,
                То китайским летописцам
                Из эпохи ранних Инь и ранних Чжоу
                Мы известны, как аруг или аругун.
                Это время столь далёко,
                Всё до нашей эры было,
                Год 3500-ый, вот и думайте, друзья.
                168
                Придётся мне повествование
                Продолжить позже, господа,
                Небезгранична память,
                Хочу в источниках «порыться»
                И кое-что мне нужно уточнить,
                Чтобы снова к Вам вернуться…