Хранила для меня ту нежность, но украли.
Украли у тебя – мне не хватило сил.
Тот вор потом урчал, бахвалясь бывшей крали,
какую девочку в кулисах отхватил.
Меня чуть ранее поймали, как привычно
хватают с лету тех, кто душу рвут с тоски.
Испить дурману – вот издревле злой обычай,
как правило ловцов: «поймал - зажми в тиски».
Да, ты права, что мы, что мы постфактум мудро
решим задачу влет, кто прав, кто виноват.
Но даже, если ночь сменяет светом утро,
та ночь была, и нет, и нет пути назад.
Да, как удобно пасть, но жертвою казаться
чужой, вершащей зло и наглой воли. Знать,
ой, как не просто так, по-честному, признаться,
что ты и только ты грабитель тот и тать.
И в чем теперь опять мы ищем оправданья
ошибкам давних лет, стеная, я и ты,
как будто бы сквозь боль забытой правды ранней,
нам видятся, как сон, все юности мечты?