От автора:
Седая древность… Больше двух тысячелетий минуло с тех пор.
И ничего совсем не изменилось.
Всё также в мире зависть процветает
И жить счастливо людям не даёт.
Увы, но гений и злодейство ужиться могут
В одной душе – две стороны монеты.
А как же Совесть, что звалась Алекто?
Нет силы ей Мегеру одолеть.
Вот сёстры, а различия безмерны.
Об этом и ином поведать поспешу
Историю, известную не многим.
Часть первая. Афины
В Афинах жил потомок Эрихтея,
Прославленный Дедал, что лучшим зодчим
Был назван не напрасно. К тому ж он был
Художником, ваятелем великим.
Его статуи смотрят на тебя и, кажется,
Что мраморные складки одежд невинных
Вздохом лёгким колышет нежный тёплый ветерок.
Вот-вот, мне кажется, и дрогнут губы,
И потекут волшебные слова,
И в пляс весёлый устремятся ноги.
Наверное, Гефест с Дедалом поделился
Своим уменьем чудеса творить.
И сколько бы ещё сумел в Афинах
Прямоколонных зданий возвести Дедал,
(ведь им отвес изобретён и многие другие инструменты),
Когда б елей, что лился в уши мастеру,
Не вызвал из царства мрачного Аида
Завистницу – одну из трёх Эриний – Мегеру.
Часть 1. Афины
Дедал: (в мастерской, один)
Да, я велик. Да, правы афиняне,
Что я почти с Гефестом наравне!
Что мне дары дал златокудрый Аполлон,
Ко мне идут строители учиться,
Художникам я показал секреты,
Чтоб как живые стали их рисунки,
Чтобы статуи двигаться могли.
И вот сын моей сестры Пердикки,
Племянник юный Тал, стал за моим плечом,
Чтоб перенять секреты волшебства.
И вскоре я узнал, что он дерзнул
Придумать новый инструмент.
Да не один! Пила, похожая на остов рыбы,
И циркуль, чтоб легко чертить круги!
Но более всего ему удался гончарный круг,
Чтоб амфоры лепить, горшки, фиалы, глиняные чаши.
Выходит, что меня он превзошёл!
И он ведь юн пока. А что же дальше будет,
Когда уже сейчас его со мной равняют,
А кое-кто считает Тала выше?
Мегера (встаёт за левым плечом Дедала, шепчет в ухо):
Ты прав, Дедал, что всё же Тал искусней.
Всё, что ты мог, успешно завершил.
Пора тебе на лаврах почивать,
Хотя недолго это время длится,
Ещё чуть-чуть и вот в Афинах новый мастер,
Тот, что тебя намного превзошёл,
Волшебник Тал, великий Тал…
Прощай, Дедал!
Алекто (встаёт за правым плечом Дедала и шепчет в ухо):
О, мой Дедал! Зачем внимаешь
Ты духу зависти, соперничества – Зелосу?
Мегера на тебя его наслала.
Зелос пробрался в сердце мастера,
Ум возмутил он ревностию к Талу.
Гордись, что скоро будут говорить:
«Велик Дедал, никто другой не смог бы
такого воспитать ученика!
Велик Дедал и справедлив, и щедр,
И бескорыстен в служении прекрасному!»
Остановись, Дедал, внемли словам моим!
Дедал:
О, как сжимает сердце… Как ум терзает
Мысль о превосходстве племянника там, где я был,
Подобно Зевсу на Олимпе несравненным!
И мне свой трон вдруг уступить?
Кому? Щенку! Кто без году неделя
Моим учеником стал! О, коварный Тал!
Тал (стремительно вбегает в мастерскую, держа в руке чашу, покрытую рисунком):
О, дядя! Ты звал меня? А я как будто знал,
Чем удивить тебя! Смотри на эту чашу!
Какие краски! И словно лаком она покрыта,
Но ведь лака нет!
Дедал (скрывая зависть, берёт, рассматривает):
Ты превзошёл меня, мой юный Тал!
Давай, пойдём к Акрополю,
Там из этой чаши мы возлиянье совершим богам,
Чтоб твой талант упрочился в Элладе,
Чтоб афинянам имя Тала полюбилось больше,
Чем некогда звучавшее – Дедал.
Тал:
Ну что ты, дядя!
Я – лишь твоё творенье.
Без тебя я разве смог бы что-то сделать?
Ведь это ты сумел во мне разжечь
То пламя творчества, что и в тебе пылало,
Ты – Прометей, ты – Пигмалион,
Тебя я не устану славить!
(они идут вдвоём, Дедал несёт чашу, в которую плеснул вина. Тал идет спиной вперёд, восхваляя дядю На Акрополе, на обрыве, Тал взмахивает руками)
Ах, дядя! Какой простор!
Как широка небесная лазурь!
Как ветер свеж! Как беззаботны птицы!
И я бы смог, наверное, взлететь!
А что? Мне б только сделать крылья!
Дедал:
Мечтатель Тал! Задумка хороша!
А как исполнить?
Тал:
Ну, надо перьев взять и воском их скрепить,
Потом с обрыва прыгнуть, а там уж ветер подхватит,
И буду я парить!
Дедал (сгорая от зависти, легко толкает племянника с обрыва):
Ну, пусть тебя подхватит ветер!
Тал:
Дядя! Ну зачем?
(разбивается о камни)
Дедал:
Ну вот ещё одно открытье, и знаю лишь я о нём.
Потом его я за своё всем выдам,
Добавлю новый камень в пьедестал величья своего.
(на заднем плане хохочет Мегера, плачет Алекто. Дедал спускается к подножию Акрополя, чтобы тайно похоронить Тала, берёт тело на руки. Его окружают собравшиеся афиняне).
Афиняне:
Дедал! Скажи, что с Талом?
Дедал (спокойно):
Мы с Талом, стоя на краю,
Богам хотели сделать возлиянье,
Чтоб те племяннику послали вдохновенье
На новые свершения.
Но с камня соскользнула юная нога,
Тал сорвался и на камнях он смерть свою нашёл.
Афиняне:
Неужто было так, Дедал?
Не ты ль из зависти племяннику помог
Уйти из жизни, чтоб славы он твоей не умалил?
Пердикка:
Брат! Горит клеймо на этом лбу высоком!
(Дедал хватается за лоб, потом опускает руку)
Как ты мог меня осиротить?
Кто будет на излёте лет моих опорой?
Пусть Тисифона вместе с Немезидой,
С Алекто вместе отомстят тебе!
Пусть так же сын погибнет твой,
Когда веленьем судеб он родится!
(Пердикка склоняется над сыном, умирает)
Афиняне:
Наш суд пусть будет скор!
Никто не видел, как злодейство совершилось.
Но ты, Дедал, покинешь Афины справедливой город.
А мы, твои упоминая дворцы, картины, статуи,
Мы будем прибавлять, что сделал их завистливый Дедал.
Часть 2. Крит.
Дедал (сидит на берегу, за спиной – громада Лабиринта, за правым плечом Алекто):
Который год на Крите я в плену,
Свободен я, но всё же раб Миноса.
Его детишкам делал я игрушки,
Поставил мачты с парусами кораблям,
Чтоб шли вперёд они при встречном ветре.
Но всё напрасно. Проклял Посейдон
Жену Миноса – Пасифаю,
Послав ей страсть к могучему быку.
Корову сделал я искусно и спрятал Пасифаю в ней.
Быку корова эта приглянулась.
Утихла вскоре Пасифаи страсть,
Как только родила она младенца-сына,
Но с головой быка – его отца.
Минос разгневался и приказал
Мне в искупление греха потворства
Здесь, в Кноссе, выстроить огромный Лабиринт,
Чтоб там укрыть отродье Пасифаи.
Лишь дочери Миноса – Ариадне –
Поведал я секреты Лабиринта.
Но как из Лабиринта мыслей моего
Изгнать мне горький образ Тала?
Таится там он в каждом уголке
И вопрошает вечно: «Дядя, ну зачем?»
Действительно, зачем? Узнал я цену славы,
Я понял всю тщету её услад.
Был прежде сон моей отрадой, но, увы,
Мне Эпиалес шлёт кошмары,
Мне даже ночью нет уже покоя.
Мне днём Алекто сердце бередит,
А змеи кос её туманят разум.
И даже мой малыш, рождённый здесь Икар,
Становится похож на брата Тала,
Которого ему не суждено увидеть никогда.
И мой Икар, мне в наказанье,
Не награждён талантом никаким.
Да, бедный Тал был одарён безмерно.
Но сгинул он. С моею помощью
Бутон был сорван, лишь едва раскрылся.
Я не Пердикку, мир осиротил,
Лишил его чудес возможных Тала,
Открытий нужных. А Икар?
За мой ведь грех, невинный, проклят тёткой,
Предсмертные слова всех валунов тяжелее.
О, как я мог! На миг один мой ум затмился,
И годы здесь страдать, в Аида ж царстве – вечно!
(к Дедалу подходят два стражника)
1-й страж:
Минос велел тебя с Икаром
На башню Лабиринта отвести
И там держать, лишив свободы,
Поскольку Минотавру суждено
Во мраке подземелья обитать,
То вас пускай сожгут жара и блеск
Тропического солнца.
Дедал:
Как я посмею возразить? Моя вина…
Но что Икар? Ведь он-то же безвинен?
2-й страж:
Молчи, дурак! Минос мог повелеть
Скормить его злодею-Минотавру.
Дедал:
О, горе мне! Моя вина, моя!
(Икар и Дедал на башне)
Дедал:
Который день нас обжигает солнце,
И жжёт глаза морской простор.
И что с того, что зреймо широко?
Хоть кандалов нет, к башне я прикован…
О, вольный ветер! Нет тебе преград!
Молю, дай знать, как обрести свободу!
(ветер приносит к ногам Дедала перо)
Перо?.. Тал… Крылья… Ветер…
О, понял я! Икар, скорей, мне надо много, много перьев!
И мы тогда от Миноса сбежим.
Я крылья сотворю, а ветер нам поможет…
(Дедал мастерит крылья, Икар ему помогает)
О, сколько раз над окоёмом
Своё сиянье разливал нам Гелиос…
Но труд мой нынче завершён.
Наутро нас подхватит ветер.
Икар, сынок! Молю тебя, послушай!
Парить не стоит низко над волнами,
Чтоб крылья от воды не тяжелели.
И не взлетай ты в небо высоко –
Растопит воск сиянье Гелиоса.
Тогда, лишившись крыльев,
Ты канешь в бездну Посейдона.
(утро, полёт-паденье с башни)
Икар:
Отец, какая красота! Какой простор!
Как широка небесная лазурь!
В любую сторону могу полёт свой править!
Как ветер свеж! Как беззаботны птицы!
И я лечу, во всём подобный им!
Стриж быстрокрылый, мне б с тобой сравняться!
Отец, а ты паришь, орлу подобен,
Раскинув свои крылья величаво!
Тебе спасибо за полёт высокий!
Смотри, смотри же, как лечу!
Хоть я моложе, но мои могучи плечи,
Они меня способны вознести всё выше,
А если выше – шире окоём.
Отец, я так далёко вижу,
Как с башни не способен разглядеть был…
Дедал:
Молю, сынок, ты не стремись высоко!
Икар! Икар!
Икар:
Отец! Отец! Воск размягчился, он тает,
Я уже теряю перья!
Ну почему не мог ты сделать крылья лучше?
Выходит, ты совсем не всемогущ!
А я тебя считал почто что богом!
Прощай! Ты сына погубил!
(Икар скрывается в волнах. Дедал в отчаянии пытается сорвать свои крылья, чтобы последовать за сыном, но ветер швыряет летуна на виднеющийся неподалёку островок)
От автора:
Остаток лет своих провёл Дедал,
Скитаясь по островам и городам Эллады,
Безжалостно терзаем Тисифоной и Алекто.
Завистница-Мегера, где б ни преклонил
Главу седую славный мастер, всех подбивала унижать его,
Плетя интриги, строя злые козни.
И еженощные кошмары шлёт Дедалу
Владычица над ними – Эпиалес.
Что день, что ночь – но нет различья боли,
Стыда, раскаянья Дедала.
Огонь Эриний жёг, как свечу его, лишь с одного конца,
Но сам Дедал сжигал себя и мучил и с другого.
Последней искрой с фитиля душа Дедала отлетела,
В Аида царстве встретив загубленных им вольно и невольно
Икара, Тала и Пердикки души
И что ему судья, когда он сам себя приговорил
К страданьям вечным.
И за гробом Дедал льёт слёзы в Кокитос реку – реку плача,
Стенания его, вливаясь в Ахерон,
Грозят разливом величайшим горя.
И что с того, что даже боги
Не в силах изменить судеб, что выпрядают мойры,
И что с того, что души близких
Ему простили грех убийства…
Дедал ещё при жизни заключил себя
В жестокую темницу покаянья.
_____________
Эринии: Алекто – непрощающая, Тисифона – мстящая за убийство, Мегера – завистница, богиня ревности, зависти, злобы, их младшая сестра – Немезида – богиня возмездия
Персефона – повелительница Эриний, властительница вечных слёз, супруга Аида – бога подземного царства
Подземные реки: Ахарон – река горя, Стикс – река клятв, Кокитос – река плача, Лета – река забвения
Эпиалес – богиня кошмаров
Зелос – дух зависти, ревности, соперничества
Гефест – бог-кузнец
Зевс – верховный бог
Олимп – гора, на которой обитают боги
Аполлон – бог света, покровитель искусства