Сколько б ни говорили, всё об одном –
что неразбитый кувшин бесполезно клеить.
Если сосуд изначально с дырявым дном,
то не душой, а голодным по ласке телом
можно держаться. Ласточкой над гнездом
билась у входа раненая психея:
ты уговаривал, что поживем потом,
я соглашалась, вслух возразить не смея,
и отгоняла птицу мою: «Лети!»
Только куда ей, измученной, горькой, черной?
Молча кидалась мокрым комком к груди
И замирала, крики снося покорно.
Ночью впускала, слушала «тук» да «тук» –
То ли она, то ли сердца унылый стук.