Охрипши от воя в кровавом бреду,
Смяв изморозь хрупкую в чахлом подлеске,
Босою растрёпой неспешно бреду
К меня растерзавшим живою отместкой.
В глазах чёрный блеск. Нет, ни боль, ни упрёк…
С волос льётся жижа капелью печальной.
За каждым из вас я приду в нужный срок
И страстно станцую в обряде венчальном.
И станет наградой сплетение жил
И хруст, что отметит собою итог.
Я выставлю счёт за то, кто и кем был
И плату возьму и за слёзы налог.
И буду смотреть, как тускнеют глаза.
Хочу отыскать – где растратили души…
Быть может, узнав, что пути нет назад,
Поймёте, что жизнь очень просто разрушить?
Быть может, придёт, пусть в финальном рывке,
Без ярких блестящих цветных озарений
Бредовая мысль о последнем глотке…
О нём говорят в череде откровений…
Мне важно узнать, за что вечно плачу,
Чуть что, так ведут как «овечку» на плаху.
От пыток нещадных уже не кричу
И чтоб не испачкать, снимаю рубаху.
А вы всё никак не устанете сеч,
Как будто вам руки для плети родили.
И нет бы понять свой огрех и пресечь,
Так вы, как безумцы, клыки оголили.
На ту, что привыкла убогих спасать,
Вставая за вас же, изменщиков, грудью.
Я не начинала ни с кем воевать,
Прощая предательства и словоблудия.
Вы ж бьёте наотмашь, не зная пощад,
Себя не жалея в трудах и заботах…
Вокруг сотворяя пылающий ад.
Избрав мою гибель своею работой.