СКИТАЛЕЦ ЛЮБВИ ИЛИ ФАНТАЗИЯ О ДОН ЖУАНЕ
Поэма в шестнадцати сценах
Ille qui magis opus est
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Дон Хуан
Донна Анна
Командор – её супруг
Диего – их сын
Лепорелло – слуга
Церлина – служанка
Первая Дама Дон Хуана
Вторая Дама Дон Хуана
Третья Дама Дон Хуана
Автор
Друг Церлины
Подруга Лепорелло
Три лакея
Посыльный
Игроки в кости
Птичник
Мать Аньес и Ансельма
Автор:
Любимая! Я вечно тороплюсь,
Чтоб замысел внезапно не утратить,
Любой, кто слово ощущал на вкус,
Бессмыслицей за промедленье платит.
Но, не стесняясь слова самого,
Что притаилось у меня в кармане,
Скажу, на свете нет ни одного,
Кто ничего б не знал о Дон Жуане.
Ответишь ты: Чего же только нет
В твоём столе и на твоей подушке.
Но вспомни, о распутнике сюжет
По-русски нам с тобою дарит Пушкин.
С тех пор минули тысячи дорог,
Плеяды звезд во мраке отсветили,
Цветаева, Ахматова и Блок
О Дон Жуане вновь заговорили,
И у меня один вопрос возник,
Наивный и простой в своём пределе:
Неужто он – наказанный блудник
И больше ничего? И в самом деле?
Я с классикой начну упрямый спор
Непримиримый, вычурный и странный,
И оживут, как прежде, командор,
Церлина, Лепорелло, Донна Анна.
И не жалея лучшие слова,
Не вспоминая звания и чина,
Я покажу, любовь – всему глава,
Основа, оправданье и причина.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Церлина на глазах друга красуется перед зеркалом госпожи
Церлина:
Моя хозяйка нынче весела,
Не помню я её такою милой,
Вчера потанцевать меня звала,
Сегодня ожерелье подарила.
Меня сперва, признаюсь, взял испуг,
Переживала, чтоб не стало хуже.
Знать, у хозяйки появился друг.
Друг:
Не мудрено-то при суровом муже.
(обнимает Церлину)
Церлина:
(притворно вырываясь)
Хозяин дома? Что же ты молчал?!
Заметив нас, он нам задаст такого…
Друг:
Ну, я немного поозорничал…
Церлина:
В окно пробрался?
(входит командор)
Командор:
Госпожа готова? И где она?
Обед не станет ждать!
Найди её, а то я сам добуду,
Да что вы развели тут? Вашу мать!
А ну-ка, черти, оба кыш отсюда!
Лепорелло говорит с собой, раскладывая вещи:
Природа подшутила надо мной:
Душе досталось маленькое тело.
Смеётся мой хозяин озорной,
Свой уд он называет Лепорелло.
Но кто сеньор без своего слуги?
Я для него и глажу и стираю,
Бельё, костюм и даже сапоги
Ему в надёжной лавке выбираю.
Он хвастаться привык и щеголять,
За ним почти не поспевает мода,
Но что себе он смог бы позволять,
Не будь моей заботы и ухода?
Хозяин щедр, он весел и умён,
И пригласить его считают честью,
К хвале бесплодной равнодушен он,
Не обмануть его сладчайшей лестью.
Он – ёрник, балагур и озорник,
А рядом с ним и я смотрюсь неплохо,
Смешон и мал я, но порой велик,
Прекрасен без издёвки и подвоха.
(входит Дон Хуан)
Дон Хуан (добродушно):
Чем занят ты, бездельник?
Лепорелло:
Добрый день!
Дон Хуан:
С тобою мы повеселимся скоро.
Лепорелло:
С чего это?
Дон Хуан (смеясь):
Ты что стоишь, как пень?
Я приглашён в именье Командора.
Его друзья теперь устроят бал,
Он строгий тип, решительный и твёрдый.
Лепорелло:
Кто у него ни разу не бывал,
Тот, кажется, неместный…
Дон Хуан:
Или мёртвый.
А мы – не то и не другое! Что ж!
Порастрясём изнеженные кости.
Быть может, больше и не попадёшь
Со мной к такому человеку в гости.
Ну, собирайся, ненаглядный мой.
Зачем ты нос игрушечный повесил?
Лепорелло:
Предчувствую неладное… Ой-ёй!
Сеньор горяч и даже слишком весел.
Церлина в своей комнате
Церлина:
(Смотрится в зеркальце, говорит с собой)
Как жаль, что в этом мире не для нас
Масла и дорогие побрякушки!
Эх, как бы стать прекрасной без прикрас?
Святой Георгий! Вот… Опять веснушки.
Хозяйка вышла замуж молодой,
Супружеская жизнь текла по кругу,
Жена, как говорит закон седой,
Должна во всём опорой быть супругу.
Она его ценила и ждала,
За твёрдость никогда не укоряла,
Была верна и не таила зла,
Ни к службе, ни к друзьям не ревновала.
Наследник был, пожалуй, очень мал,
Когда глухой к её мольбам и муке
Суровый командор его послал
В столицу, к сердцу воинской науки.
Такой была покорности цена,
Отец сыновьим пренебрёг талантом,
А что сеньора? Бедная она
Мечтала видеть сына музыкантом.
Пред ней закрылись тысячи дверей,
Подросший он от мамы отдалился,
В казармы не пускают матерей,
Тогда сосуд её надежд разбился.
Прямой мальчишка молчалив и строг
Боялся впасть в отцовскую немилость,
Он хорошо воспитан, видит Бог,
Но в горе госпожа ожесточилась.
За старое постельное бельё,
За сплетню, за разбитую тарелку
Мне крепко достаётся от неё,
Хотя кручусь неделями, как белка.
Пускай не понимаю ничего,
Слуга о господах превратно судит,
Но чувствую, сеньора ждёт того,
Кто снова в ней уснувшее разбудит.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Большой праздник в честь Командора. Гости шумят.
Три лакея говорят друг с другом:
I:
Настало время подавать десерт
II:
Огромный торт. Смотри, не оплошай-ка!
III:
А это что за странный интроверт
Уставился бесстыдно на хозяйку?
I:
Я говорю вам, это Дон Хуан!
II:
Смеётся он сумняшеся ничтоже
Над всем и всеми… Этот истукан?
Ну, нет. На Дон Хуана не похоже!
(вывозят торт, гости аплодируют)
Лепорелло:
Очнитесь же, что с Вами, Господин?
Дрожите Вы, и так смотреть нескромно!
Ваш Лепорелло дожил до седин,
Но Дон Хуана он таким не помнит.
Дон Хуан:
(Думает, глядя на Донну Анну)
Я помню голос в звёздной тишине
Текущий, словно мёд во тьме звенящей,
Он пел, как будто песню обо мне,
И во плоти явился настоящий.
Теперь воображенье предо мной
Картины дикой нежности рисует,
И вот моя судьба, о, Боже мой,
Как стройный факел огненный, танцует.
Я не встречал такого до сих пор,
Пусть небеса волнуются и злятся.
Фламенко, el fuego del amor!
Не в силах я ему сопротивляться.
(Обращаясь к Лепорелло)
Мой лилипут, ты видишь этот сад?
Над ним созвездья собрались на танец
И золотые птицы голосят…
Осыпался с небес вечерний глянец…
Слепого ветра мощная волна,
Застав врасплох листву, её колышет.
Скажи, ты видишь? Чудный сад – она,
Во мне легко и громко сердце дышит.
Лепорелло:
О, Господи, я знаю этот стон…
Хлопот как будто прежде было мало!
Сошёл с ума сеньор. Влюбился он.
Такой напасти только не хватало.
Дон Хуан:
(громко)
Здоровье командора!
(гости повторяют тост и Дон Хуан помогает Донне Анне и её супругу разрезать торт)
Командор:
(гостям)
Я благодарен и не ожидал
От множества людей и провиденья
Таких щедрот и славословий вал,
Ведь у меня всего лишь день рожденья.
Спасибо вам, но мне уже пора,
Я должен перед всеми извиниться,
Дела меня не станут ждать с утра,
Прошу Вас, продолжайте веселиться.
Донна Анна:
(одна в своей комнате, пытается читать)
Нет, не идут ни Данте, ни Шекспир,
Сажусь за книгу и опять закрою,
Отъезд супруга, шумный этот пир —
Всё происходит будто не со мною.
Волна гостей, цветастый балаган,
И музыки разорванные звуки,
А в довершенье… этот Дон Хуан…
Я помню… у него дрожали руки…
Он подошёл, чуть бледный и немой,
Подумала: «Он что же, умирает?»
Коль вздумал издеваться надо мной,
Тогда мерзавец здорово играет.
А вдруг и вправду? Нет же! Так нельзя!
Я несвободна… неужели это…
Чудесное явилось, мне грозя?!
Сказал он молча всё и ждёт ответа.
Теперь тесна просторная кровать,
Я видела во сне сегодня что-то…
Остынь. Довольно так переживать.
Пора бы приниматься за работу.
(Посыльный вносит корзину с цветами со словами «Сеньоре от Дон Хуана»)
От Дон Хуана… Боже сохрани!
Здесь больше сотни… лилии и розы…
Как долго нынче наступают дни…
Ждала угроз, так вот они угрозы.
Мне ясно всё, я только не пойму,
А был ли повод? В чём первопричина?
(Посыльному)
Спасибо Вам! Верните всё ему,
Он всё поймёт и примет, как мужчина.
(Посыльный с корзиной уходит. Входит Диего, сын командора и Анны)
Диего:
Как странно, что не прячешь ты лица…
Чудес таких стыдиться подобает.
Скажи мне, кто в отсутствии отца
Тебе в цветах признанья присылает?
Анна:
Допытывать меня и обвинять
Смешно, к тому же обвиненье ложно,
Корзину эту не смогла принять,
Дарителю скажу, что так недолжно.
Диего:
Скажи мне, кто? Я сам ему скажу!
Так объясню, что больше не посмеет.
Не бойся, я тебе не наврежу…
А вот ему...
Анна:
Оставь свою затею.
Остынь, сынок и не зови беду,
Всё в одночасье может измениться…
(про себя)
Ох, Дон Хуан… Сама его найду.
По-моему, нам нужно объясниться.
Диего:
(один, подбрасывает мяч, бьёт по нему кулаком и снова ловит)
Мне жаль несчастной матери моей,
И не найти спасительного слова,
А сердце знает, что случилось с ней,
Сеньора Анна влюблена в другого.
Убьёт меня, её убьёт отец.
Угодники! Я должен что-то сделать.
Мне всё равно, что будет, наконец!
Душа во мне влюблённая не пела,
Я зол, как чёрт, как поступить должна
Сеньора Анна? Всё людские страсти!
Любовь! Любовь… Будь проклята она!
На свете от неё одни несчастья!
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Дон Хуан встречается с Донной Анной поздно вечером в парке.
Дон Хуан:
Сияет в небе полная луна
И солнце вдруг с небес ко мне спустилось,
Моя душа от счастья смущена…
Донна Анна:
Молчите.
Дон Хуан:
Добрый вечер, Ваша Милость!
Донна Анна:
Пришла я обсудить поступок Ваш,
Мне лестны и вниманье, и подарки,
Но все мужчины часто входят в раж…
Дон Хуан:
Я в тень уйду, мне рядом с Вами жарко.
Донна Анна:
Чего же Вы желаете, сеньор?
Зачем ко мне внезапно благосклонны?
Я, начиная этот разговор,
Прошу Вас не тревожить бедной Донны.
Дон Хуан:
Намеренья мои вполне ясны,
Я над своими чувствами не властен,
Отныне и до вечной седины
Я Вас хочу и Вам желаю счастья.
Донна Анна:
Когда желают счастья до седин,
Заботой не терзают подневольно,
Мой долг и счастье – мой супруг и сын,
И этого до смерти мне довольно.
Дон Хуан:
Молчаньем безразличным не казня,
Во мгле не оставляйте безысходной,
Скажите мне, Вы любите меня?
Донна Анна:
Сеньор, когда бы я была свободна…
Дон Хуан:
Спасибо за чудесный Ваш ответ,
Он сердце мне, целуя, обжигает,
Пусть в остальном «нет» означает «нет»…
Донна Анна:
Молчи.
Дон Хуан:
Как Ваша Милость пожелает.
(Уходит. Идёт к дороге и садится в машину к Лепорелло. Обращается к нему)
Дон Хуан:
Поехали в тот старый ресторан,
Тот у моста, где на стене отметка.
Сегодня я, наверно, буду пьян,
Хотя такое происходит редко.
Я не хотел бы есть и пить один,
Сходи тогда со мною ты хотя бы…
Лепорелло:
Не стоит убиваться, мой сеньор.
В конце концов, она – всего лишь баба.
Дон Хуан:
Заткись! Какая баба, идиот?!
Тебе твоё невежество прощаю.
Не пропусти… тут резкий поворот,
Гуляем, я сегодня угощаю.
(в ресторане)
Лепорелло:
Сеньор Хуан, официант устал,
Что Вы с собой теперь решили сделать?
Вы, кажется, готовы грызть металл…
Дон Хуан:
Да… и стекло, размешанное с мелом…
Лепорелло:
Пошёл уже четвёртый час подряд,
Глотаете, как будто с кем-то споря.
Чудак несчастный, я не виноват,
Что Вы заесть своё решили горе…
Как будто в мире нет тесней оков!
Не время демонстрировать упорство.
Дон Хуан:
Поверь, приятель, из семи грехов
Не самый разрушительный обжорство.
Лепорелло:
Поверите иль нет, а жизнь длинна,
Порой и широка, – не видно края.
Я знаю путь: Вам женщина нужна
Свободная, обычная, земная.
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ
Лепорелло:
(Играет в кости с друзьями)
Напрасно ставил пояс ты на кон,
Уж лучше бы его мне отдал сразу!
Первый игрок:
Бросай же! Семь!
Лепорелло:
Я прав со всех сторон!
Второй игрок:
Что скажешь, Лепорелло долговязый?
(дружный смех)
Лепорелло:
Мне в голову пришёл простейший план,
Что красоты его не умаляет.
Влюблён мой благодетель Дон Хуан,
Но страсть другая встреча исцеляет.
Найдите мне красавиц, да таких…
Не уличных, а самых благородных!
А я с сеньором познакомлю их,
Пусть с ними он встречается свободно,
И видится всегда наедине…
— Да Лепорелло сводник окаянный!
— Пусть легче станет всем: ему и мне,
Даст Бог, забудет он о Донне Анне.
Донна Анна и Церлина
Церлина:
Скажите мне, что с Вами, Госпожа?
Молчание я выносить не в силах,
Тоска у Вас в глазах острей ножа,
Не выдам Вашей тайны, я — могила.
Донна Анна:
Смириться я сама себе велю,
Но, кажется, огонь прорвётся скоро.
Увы, я понимаю, что люблю,
Но не смогу оставить командора.
Во мне порыв отчаян, груб и смел
И спорят две жестоких половины,
Тот странный гость… Он на меня смотрел,
Как не смотрели никогда мужчины.
С тех пор передо мною этот взгляд,
Я плачу и смеюсь, его встречая,
Нет сил забыть, не повернуть назад,
Но я, клянусь, с собою, совладаю.
Церлина:
Тот странный гость по имени Хуан?
Я тоже взгляд заметила, признаюсь,
Он был безумен или может пьян…
Донна Анна:
Церлина! Я прогнать его стараюсь.
Церлина:
Святая Дева! Только может быть…
Сеньора, Вы ни в чём не виноваты.
А что мешает Вам его любить
Всем сердцем, словно друга или брата?
Донна Анна:
То озаренье на меня сошло
Нечаянно, как горная лавина,
И стало сладко, больно и светло!
Как друга или брата… Ах, Церлина!
Боюсь, лукавства мне не избежать,
Я полюбила, но какой ценою!
И хочется безумно продолжать,
И нужно прекратить! — Как быть со мною?
Церлина (про себя):
Кто скажет мне, чем ей могу помочь?
Такая страсть — беда и Божья Милость.
Её так просто не прогонишь прочь.
Зачем она со мной не приключилась?
СЦЕНА ПЯТАЯ
Дон Хуан (один):
Как распрощаться с Анной не моей?
Подумаю — дрожу и цепенею.
Никто из женщин — не замена ей,
И даже близко не сравнится с нею.
Что женщины? — Случайное тепло.
Любовницы: их бёдра, плечи, груди, —
Сосуда золочёного стекло,
Но мне плевать, что там внутри, в сосуде.
Но Анна…Словно лезвие моё,
Любой покров с меня легко снимает,
И я ещё сильней хочу её,
Когда она другого обнимает.
Не исцелят ни пламя, ни вода,
Ни пелена сияющего дыма
Моей тоски, я болен навсегда,
И счастлив, как дурак, неизлечимо.
Автор:
Прошу тебя, оставь на час-другой
В своих раздумьях персонажей наших.
Давай же прогуляемся с тобой
По городу, что словно жемчуг в чаше.
Вдоль русла узкой высохшей реки,
Что притворилось улицею главной,
Плывут дома огромны, но легки,
Здесь нет углов, перетекают плавно
Друг в друга, и фасадная стена
Свою соседку на пути встречая,
Внезапно изогнётся, как волна,
И так замрёт, а вот уже другая
Стена за ней, где маски и мечи
Становятся нечаянно балконом,
Над ней сияет башенка свечи
И черепица – чешуя дракона.
Платаны, – ими город знаменит, –
Построились, как будто для парада,
Толпа зевак собравшихся шумит
Взволновано у паперти Саграда.
Собор-корона (или острый зуб?)
Растёт и небосвод пронзает тонкий,
Собрание людское – автоклуб,
Вокруг собора будут автогонки.
На старте ждут десятка два машин,
Они дрожат, готовые к разбегу.
Меж гонщиков, – и женщин и мужчин, –
Готов принять свой вызов и Диего.
Диего:
Я вновь среди соперников-друзей
За самый горизонт, кружась, уеду,
И пусть моя нелёгкая победа
Отрадой будет матери моей.
Автор:
В азарте гонки, завершая круг,
Летят стремглав, рыча, автомобили.
Пока, устав, моторы не остыли,
Неведом их наездникам испуг.
К обочине они друг друга жмут,
Как всадник резвый зверя на охоте,
И видится в стремительном полёте
Азарт борьбы, напоминая труд.
Ещё виток, затем ещё, ещё…
Исчезнувший узор искрою вышит,
Толпа гудит, и победитель дышит
Неровно, тяжело и горячо.
Диего:
Я проиграл, проворнее другой,
Таков уж нынче жребий… что поделать?
Я в поворот вошёл излишне смело,
Не справившись с последнею дугой.
Быть может, просто не хватило сил,
Дымились шины на дороге скользкой…
«Умей найти и в пораженье пользу» -
Так, помнится, отец меня учил.
Донна Анна:
(сыну)
О, Господи! Как быстро мчался ты…
Мы все за призом гонимся когда-то,
А за такое рвение расплата…
Нет, дорогой! Храни свои мечты!
Как можно позже возвратится грусть
Пускай в твоё отчаянное сердце,
Ты не призёр, но следу не стереться
И не пропасть… Ведь я тобой горжусь.
Автор:
Вдруг спросишь ты: «А что же Дон Хуан?
Куда ушли Церлина? Лепорелло?
Как развивался дальше наш роман?
Ну, не томи. Чем продолжалось дело?»
Любовь моя! Наш карлик дорогой
От господина в совершенной тайне,
Желая быть ответственным слугой,
Нанёс визит одной знакомой даме.
Та женщина… ну, как тебе сказать…
Не то чтобы она была доступна,
Успела Лепорелло задолжать,
Играла с ним и проигралась крупно,
Азартная, она была врачом,
Ученым, но легко вступала в споры.
Засим хитрец разумно предпочёл
Избрать её в целители сеньору.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Лепорелло:
(беседует с Первой Дамой Дон Хуана)
Я к вам пришёл, сеньора, как к врачу,
Беда с моим несчастным господином,
Он болен и послушайте, фемина,
Я вас просить о помощи хочу.
Первая Дама:
Какие гости в мой свободный час!
Всегда приятно видеть Лепорелло.
Ну, проходите! Сколь серьёзно дело?
Не ожидала скоро встретить Вас.
Лепорелло:
Страдает молодой хозяин мой
От острого любовного недуга
Обязанность слуги и просто друга
Велит помочь…
Первая Дама:
Постойте, дорогой…
Такой недуг неизлечим, пожалуй.
Но Ваш хозяин… Почему не сам
Ко мне пришёл? Что всё же нужно Вам?
Таких больных на свете есть немало.
Лепорелло:
Немало. А спасенью нет цены!
Я редко так заглядываю в гости,
Мы, помнится, играли с Вами в кости,
И кажется, Вы мне ещё должны.
Я этот старый долг готов простить
В обмен на очень ценную услугу,
Вы женщина, не станем лгать друг другу
Мученья можно лаской облегчить.
Первая Дама:
Вы дерзки, друг! Подобные слова
Меня бы раньше сильно оскорбили,
Но мой игорный долг пред Вами в силе…
Я взрослая и давняя вдова.
Пусть Дон Хуан про этот уговор
Ни от кого на свете не узнает,
Я скоро встречусь с ним, как подобает.
Лепорелло:
Мы кланяемся. Я и мой сеньор.
Церлина и Донна Анна
(Церлина помогает Донне Анне уложить волосы)
Донна Анна:
Течёт быстрей беззвучная река,
И жизни половина миновала,
Ты чувствуешь, Церлина, я устала,
Я встретила сегодня старика.
Церлина:
Моя сеньора! Встреченный старик –
Не ужас, но не добрая примета.
Скорей скажите, как случилось это?
Откуда перед Вами он возник?
Донна Анна:
Старик сидел на лавочке в Гуэль,
Своей спиною сгорбленной унижен,
Как изваянье нем и неподвижен,
Не ощущая дней, ночей, недель.
Ему кивали голуби, бродя,
Я помню веки этого мужчины,
А по лицу… как будто не морщины,
А борозды от вечного дождя.
Он тихо и несмело прошептал,
Что старость – это беспощадный жернов,
Ей безразличны причитанья жертвы,
Подвластны ей и мрамор, и металл…
Церлина:
Сеньора… Что-то странное в груди…
Нет-нет, не страх и не печаль, а что-то…
Вы встретили, должно быть, Дон Кихота,
Святого Марка или Гауди.
Донна Анна:
(про себя)
Чудесная! Как не любить её?
Фантазия — заманчивое слово.
(вслух)
Гляди, причёска, в общем-то, готова…
Благодарю. Ступай, дитя моё.
Церлина:
(с улыбкой)
Мне трудно частый гребень удержать,
Когда я вижу в зеркале такое!
Пусть будет сладким вечер Ваш в покое,
Зовите, Вы прекрасны, госпожа.
(Донна Анна целует Церлину и та уходит. Донна Анна открывает тайный ящичек и читает письмо Дона Хуана)
Дон Хуан:
Прекрасная! Как рассказать и спеть?
Где полотно найти? Какие краски
Сумели бы тебя запечатлеть,
Сиянье показав сквозь сумрак вязкий?
Усилие наивного ума
И вопль сердечный кажутся ошибкой,
Мне чудится, что радуга сама
Вдруг стала человеческой улыбкой.
Усталая и нежная до слёз,
Сама скажи, как поступить с тобою,
Когда нельзя воспринимать всерьёз
Ни ужас, ни молчанье вековое?
Я сделаю, я сделал всё, что мог,
Моя строка на паузы разбита,
Звучаньем неземного алфавита
Становится с тобой привычный слог.
Донна Анна:
Как будто смерч, подобное письмо…
Откуда в человеке столько страсти?
И отчего, когда возможно счастье,
Оно приходит поздно и само
Не понимает, что с тобой творит!
Он ждёт ответа. Чем ему ответить?
Мне ясно всё, мы с ним уже не дети,
А он опять о сказке говорит.
(гладит конверт, прячет письмо, вскрывает конверт с письмом от Командора, лежащий на столе)
Командор:
Приветствую, любезная моя!
Надеюсь, дома всё благополучно?
У моря на манёврах адски скучно,
Солёный ветер жалит, как змея.
Мне тут ещё неделю тосковать,
Снабженцы — плуты, пьяницы и скряги…
Поверишь ли? — с трудом добыл бумаги,
Чтоб краткое посланье написать.
Я скоро. Да… Диего поцелуй!
Дела идут у твоего супруга,
Кончается недолгий час досуга…
Салют, моя голубка! Не балуй!
Донна Анна:
(смеясь)
И оба не спросили обо мне!
Мужчины о своих делах и чувствах
Привыкли говорить… Как это грустно!
Они странны не по своей вине.
Вот изверженье лавы золотой,
А вот спокойный драгоценный камень…
Пусть, кабальеро, Бог пребудет с Вами,
А мне пора, и правда, на покой.
Автор:
Приду домой, присяду, сняв пальто,
В обоях разгляжу узор бесцветный,
Я благодарен времени за то,
Что сквозь меня проходит незаметно.
Терпение даётся мне с трудом,
Играет в сердце эхо грозовое,
Колокола качают за окном
Тяжёлою чугунной головою,
И не идя со мной на компромисс,
Наивной не испытывая веры,
Сама собою существует жизнь,
Где облака белы, а кошки серы.
Та Дама-врач спокойна и мила
Расставила умело сеть обмана
И как-то на прогулку позвала
Рассеянного в горе Дон Хуана.
Он не спешил согласьем одарить
Красавицу, что проходила мимо,
И согласился, чтобы отомстить
Судьбе за несговорчивость любимой.
С тех пор была прогулка всякий день,
Заканчивался путь в его постели,
Они делили утреннюю лень,
Дивясь тому, что всё на самом деле.
Всё было: разговоры и цветы,
Что ни рассвет, то новое свиданье,
Как много в ежедневном красоты,
Она повсюду, обрати вниманье.
И голуби, и листья, и асфальт
И даже мусор, спящий в урне старой!
Одной минуты нам бывает жаль,
Чтоб молча оценить её подарок.
Ты улыбнёшься: «Тоже мне беда! —
Гулять вдвоём и мыслями делиться!»
А женщине порою чтоб влюбиться
И меньше нужно… Лёгкая звезда
Незримо в безвоздушной тишине,
Скользя по небу, следует за нами,
И невзначай её живое пламя
Мечту являет нам в счастливом сне.
От боли Дон Хуан спастись хотел,
Но память только жгла его сильнее,
К любовнице он скоро охладел,
Всё не решаясь объясниться с нею.
Ты думаешь, он — лицемер и трус?
На флирт не нужно было соглашаться?
Пусть он не прав, но я судить боюсь,
Давай следить, стараюсь не вмешаться.
Первая Дама:
Я счастлива с тобой наедине,
Но, знаешь, я устала, как ни странно,
Меня ты называешь Донной Анной,
К груди прижавшись нежно в полусне.
А я в кошмарах, падая, бегу,
Принять непоправимое пытаюсь,
С мечтой твоею за тебя сражаюсь
И одержать победу не могу.
Я думала… надеялась… прости…
Напрасно к невозможному стремилась,
Как молодая дурочка влюбилась,
А ты не любишь. Мне пора уйти.
(про себя)
Я помню с Лепорелло уговор,
В него моя влюблённость не входила,
Но эта непредвиденная сила
Не вмешивалась в дело до сих пор.
Я верила, что дастся мне легко
Разыгранная страсть… Что здесь такого?
И вот теперь сама рыдать готова,
Увязла безнадёжно, глубоко.
Мой милый Дон Хуан! Прости меня!
Ты сделал всё и ничего не сделал,
Тебя любить я вовсе не хотела,
Мне ночь всегда была дороже дня.
Теперь настало время уходить,
Пока тебя покинуть я способна,
Пока судьбе моей ещё удобно
Всё в лучшее, как прежде обратить.
Дон Хуан:
(зовёт Лепорелло)
Сознайся, это ты подговорил
Ту госпожу… врача со мной встречаться?
Тебя, хитрец, я сразу раскусил,
Ведь мне, дружок, уже не девятнадцать.
Лепорелло:
Вы что! Я не посмел бы, мой сеньор…
Дон Хуан:
Глядите-ка! И он ещё виляет.
Эх, Лепорелло, этот разговор
Меня не злит… и всё же оскорбляет.
Лепорелло:
Да, это я. Я думал, что она,
Мой господин, поможет Вам взбодриться.
Дон Хуан:
Наверное, была тебе должна…
И сколько же?
Лепорелло:
Помилуйте. Сто тридцать.
Дон Хуан:
(отсчитав)
Держи.
Лепорелло:
Ну, нет. Ей-Богу, не возьму.
Дон Хуан:
Бери-бери раз это ты придумал…
Вознагражденье острому уму
И хитрости. Ну, всё. Довольно шума.
Лепорелло:
Могу спросить я, как у вас дела?
Дон Хуан:
Хитрейший Лепорелло! Догадайся…
Я долг тебе вернул… Она ушла.
Лепорелло:
Проклятье.
Дон Хуан:
Нет. Вернуть и не пытайся.
Волшебных возвращений час прошёл,
Что проку тосковать, что мы могли бы…
Она любила, было хорошо…
Мой друг, я говорю тебе спасибо.
А нам с тобой не так уж много лет.
Я жить не научился, не мечтая,
О той, которой нынче рядом нет,
Но не печалься, встретится другая.
Автор
Ты помнишь? Незаметно в ранний час
Немая ночь свою снимает маску,
Когда рассвет разъединяет нас,
И аромат приобретает краску,
Когда камней шершавых голова
Росою покрываются, как смирной,
И вдруг цветы, деревья и трава
Нечаянно встают по стойке смирно.
Скажи, зачем, вернее, для чего
Теперь весь мир нерукотворный этот,
Как описать и чем назвать его? –
Секрет, в котором больше нет секрета…
В раскрашенных осенних городах,
Где листья облетают, как афиши,
И нет нужды в приметах и следах,
Ведь каждый смертный дюйм разлукой дышит,
И в чистом поле, как в черновике,
Растут слова ещё безличных строчек,
И говорит на дымном языке
Короткий день, неотличим от ночи,
В глубинах вод и даже под землёй,
Где в темноте кристалл произрастает, –
Повсюду быть желаю я с тобой,
Мне времени и места не хватает,
Но если их с тобою разделить,
Становятся они почти бескрайни,
Хочу смеяться, плакать и любить
В безумном бытии, подобном тайне.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Донна Анна, Церлина и Диего встречают вернувшегося домой Командора.
Донна Анна:
(обнимая Командора)
Ну, здравствуй, долгожданный мой супруг!
Скучали по тебе и волновались,
Блуждающих дорог широкий круг
Замкнулся наконец. Мы все старались
Чтоб не забыл тебя наш милый дом,
Всё приготовив к твоему приезду.
Командор:
Любимые, довольно. В горле ком.
Стоять! Сопротивленье бесполезно!
(смеётся)
Как хорошо вновь оказаться здесь
В уютном мире под семейным кровом!
Неплохо бы чего-нибудь поесть…
Церлина:
Сеньор! Обед и спальня — всё готово.
Диего:
А вот и сын. Приветствую, отец!
Потом расскажешь новости, пожалуй…
Мы рады, но негоже, наконец,
Быть дома, но голодным и усталым!
(обедают)
Донна Анна:
(про себя)
Он дома. Слава Богу! Хорошо…
Учения, доклады и отчёты,
Отечество… Казалось, год прошёл
С его отъезда… Я забыла что-то…
А Дон Хуан? Опять напрасный бред!
Я виновата. Пусть не будет хуже!
Гляди, едва закончится обед,
Как будет нам пора готовить ужин.
Дон Хуан бродит по своей комнате из угла в угол
Дон Хуан:
Один. Прекрасно. Мне не привыкать.
А что она? Прошёл не первый месяц
С последнего письма, и вот опять
Пишу… пишу в ответ страниц по десять
И прячу в стол… Когда бы позвала…
Слаба надежда и терпенье скудно,
Забыть о ней! Забыть и все дела!
Легко сказать, а сделать слишком трудно.
СЦЕНА ВОСЬМАЯ
Автор:
Я слишком много книг перечитал,
В которых судеб несчастливых было
Так много, что болеть о них устал
И незаметно к ним душа остыла.
Акутагава, Манн, Толстой и Пруст, —
По сути, об одном, — всегда о смерти,
Перечислять иных уже боюсь,
И это вовсе незачем, поверьте!
Они решили руки мне связать,
Но, не пытаясь выбор их оспорить,
Хотел бы я хоть в малом показать
Живого счастья сладостную горечь.
За городом растёт чудесный сад…
В созвездиях сиреней и акаций,
Что слишком ярко там порой горят
Немудрено мгновенно потеряться.
И сосны, и широкие дубы
Плечами крон своих густых играют,
Как в храме древнем сильные столбы,
Растут и свод небесный подпирают.
Цветов и трав в большом саду не счесть,
Дыханья их забыть не удаётся,
И если где-то чудо в мире есть,
В саду оно, наверняка, найдётся.
Хозяйка сада ревностно следит
Любой росток, что флору искушает,
С побегом нужным тихо говорит
И подниматься выше не мешает.
Как будто сад, садовница цветёт,
Когда однажды городские власти,
Решают отобрать его, и вот
Флористка ищет помощи в несчастье.
(Вторая Дама у Дон Хуана)
Вторая Дама:
Они хотят присвоить каждый лист,
Который я своим трудом взрастила…
Вот их бумага…
Дон Хуан:
Здесь кадастр не чист…
Садитесь, не волнуйтесь…
Вторая Дама:
Очень мило…
Дон Хуан:
Я понимаю… вы, как сторона,
Прошу, составьте, список свой, отдельный…
Вторая Дама:
Престранные настали времена.
Дон Хуан:
На вашей стороне закон земельный!
(про себя)
Да… хороша… наслышан я о ней!
А в гневе и тревоге даже лучше…
Она избавит от моих теней
Хотя б на день… Не упустить бы случай.
(вслух)
Есть у меня один простой совет:
Пока Фемида не прислала вести,
Вам стоит разделить со мной обед
В каком-нибудь уютном, тихом месте.
От судей отклик нам придётся ждать
Четыре дня: сегодня воскресенье.
Прошу вас, обещайте показать
Мне самое прекрасное растенье.
Вторая Дама:
Я вижу, что в своих больших делах
Вы времени не тратите напрасно,
Пытаясь обратить мой жалкий крах
В свою удачу… Ладно. Я согласна.
СЦЕНА ДЕВЯТАЯ
Командор и Донна Анна в ночной спальне. Командор громко кричит во сне.
Донна Анна:
Проснись, родной мой, это был кошмар…
Ты жив, голубка рядом, всё в порядке.
Командор:
Прости… Мы были в джунглях, там пожар,
Убитые со мной играли в прятки.
Я задыхался в поисках живых,
Огонь рычал, как тигр полосатый,
Погибшие, как много было их!
Все — молодые славные ребята…
Ночами шепчут про мою вину
Под эту песню «Милая Гренада»,
У воина нельзя отнять войну,
Дымит в душе воронка от снаряда.
Донна Анна:
Мой славный! Я сотру вину из глаз,
Пусть раненое сердце не сжирает,
Виновен тот, кто отдаёт приказ
И сыновей на бойню посылает.
Командор:
Прости меня, оно сейчас уйдёт
Проклятое, отчаянное эхо.
Донна Анна:
Давай я смою твой холодный пот.
Командор:
Где наш Диего?
Донна Анна:
Он вчера уехал.
Входит Церлина
Церлина:
Сеньор кричал. Вам помощь не нужна?
(про себя)
Несчастный где-то прорывался с боем.
Донна Анна:
Подай воды и белого вина,
Его сама я дальше успокою.
Церлина кивает и уходит. Командор засыпает в объятиях Донны Анны.
Донна Анна:
Могуч и слаб. Мне больно за него,
С ним тяжело, но как его оставить?
Я не могу поделать ничего,
Случившегося с ним нельзя исправить,
Не погасить военного огня…
Стараться и надеяться на чудо.
Пусть милый мой супруг простит меня,
А я про Дон Хуана позабуду.
СЦЕНА ДЕСЯТАЯ
Автор:
Причудлива повествованья нить,
Блуждающей строке не видно края,
Не в силах сам себя остановить,
В поток глубокой памяти ныряю.
По четвергам Ля Рамла вся кипит,
Становится десятками картинок,
На пешеходной улице открыт
Блошиный и кричащий птичий рынок.
Внезапным залпом ярких конфетти
Рассыпаны в цветных нарядах люди.
Того, что здесь нельзя приобрести
В природе нет и видимо не будет.
Большие карты стародревних стран,
Железный глобус, швейная машина,
Пичужка, настоящий пеликан,
И черепки античного кувшина.
Здесь продавцы встречают, как гостей
Простых зевак, рассеянных туристов,
Мошенники и воры всех мастей
В искусстве соревнуются нечистом.
Садовница счастливая с утра
Гуляет здесь с повесой Дон Хуаном,
Ей возвратили сад и дом вчера
Решением судебным, как ни странно.
Рассеянна она и весела,
И другу отдаётся без остатка
И радует, не замышляя зла,
Теперь она — его конкубинатка.
Она мужчин не знала до сих пор,
Не думала, что в страсть играют двое,
Подслушаем их громкий разговор
И отойдём, оставив их в покое.
Дон Хуан:
Здесь, будто Эльдорадо наяву!
Чего бы ты хотела, дорогая?
Я сам подарок свой не назову.
Вторая Дама:
Смотри! Хочу такого попугая.
Дон Хуан:
Красавец! Да ещё и великан!
Какой породы?
Птичник:
Это белый ара
Он сквернослов и старый хулиган,
Я вам вручу его, пожалуй, даром.
Дон Хуан:
Перечить милой даме не могу,
Он знает мат! Не ждал такого фарта!
Пускай подразнит моего слугу.
Вторая Дама:
Прекрасный! Как зовут его?
Попугай:
Рикардо!
Вторая Дама:
(Дон Хуану)
Рикардо! Слышал? Помнишь тот цветок,
Что я тебе в своём саду дарила?
Дон Хуан:
О, да! Я помню, бедный занемог.
Вторая Дама:
И вновь расцвел с тобой! Такая сила
В тебе сокрыта! Ты не знаешь сам
Насколько ты силён!
Дон Хуан:
(обнимая Даму)
Предполагаю.
Вторая Дама:
(забирая подарок)
Мой Дон Хуан! Любимый! Не отдам!
Как мой цветок, с тобою оживаю!
Лепорелло:
(сидит на коленях у своей подруги, торговки сливами)
Как новая подруга хороша
Сеньора моего! Клянусь, он счастлив!
Моя спокойна бедная душа,
Ведь эти двое, — словно рыбки в масле.
Из спальни их порою слышу я
Звучание любовной дикой бури…
Почти что месяц, милая моя!
Подруга:
Ох, Лепорелло! Ты ужасный дурень!
Лепорелло:
Ну, да. Мы все немного дураки.
Порою случай взгляду открывает…
У новой дамы светлые соски!
Подруга:
В Испании такого не бывает!
Лепорелло:
Тебе своим рассказом надоем!
Подруга:
Мне интересно.
Лепорелло:
(смеясь)
В пору усомниться…
Я был бы рад, наверное, совсем,
Но эта возмутительная птица!
Дон Хуан:
(один, пишет Донне Анне)
И чудесам, и ожиданью их
Себе возможность верить оставляю,
И праздником неведомых святых
С тобою каждый будень объявляю.
(входит Вторая Дама)
Скажи-ка, чем ты занят, дорогой?
Дон Хуан:
А это… Деловая переписка.
Мы, кажется, условились с тобой:
Не подходить к моим бумагам близко!
(про себя)
Что делать с любопытными людьми?!
Являются внезапно и без спроса!
Дурак! Я дверь не запер. Чёрт возьми!
Вторая Дама:
Не стану больше задавать вопросов.
Мне ясно всё. Ты женщине писал,
И если врёшь, пожалуйста, старайся!
Дон Хуан:
Послушай, я от ревности устал!
Оставь письмо в покое. Убирайся!
Отстань! Никто не трогает моё.
Вторая Дама:
Твоё? Не наше? Так ещё чудесней!
Такие строчки! Ты влюблён в неё!
Adieu! Я улетаю с птичкой вместе.
Живи, свои сокровища храня…
Прости, мне очень долго будет больно,
Я не вернусь и не ищи меня!
Уловок и вранья с меня довольно.
(Забирает клетку с попугаем, хлопает дверью, не собравшись, уходит).
СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ
Лепорелло:
(Дон Хуану)
Не понимаю… Как же вы могли
Прогнать её? Постойте… вы серьёзно?
Дон Хуан:
Весёлый праздник, сколь его ни дли,
К концу подходит рано или поздно.
Лепорелло:
Сеньор! Я верил, праздник навсегда…
Дон Хуан:
Себя не обвести в самообмане…
Ушла она… Подумаешь – беда!
Она письмо читала к Донне Анне.
Лепорелло:
Такая страсть, несчастный мой сеньор,
Лишает вас терпенья и рассудка.
Дон Хуан:
Да ты, мой милый, на язык остёр!
Лепорелло:
Не злитесь… мне порой бывает жутко…
Дон Хуан:
Мы выживем. Не бойся, дорогой!
Я вижу, мой разрыв тебя расстроил.
Ответь мне лучше на вопрос такой:
Кто эту чудо-рыбу приготовил?
Лепорелло:
Вам нравится? Искусница одна…
Дон Хуан:
Я говорю, что рыба – просто чудо.
Лепорелло:
Аньес. Прошу Вас, только не она…
Дон Хуан:
Мне нужен лишь рецепт с названьем блюда.
СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ
Командор:
(один, держит письмо Дон Хуана к Донне Анне)
Так вот каков он, Дон Хуан! Злодей!
(смеясь)
Моей голубке пишет с дня рожденья…
Я знаю почерк суженой своей,
Пошлю в ответ бедняге приглашенье.
Он пылок, нежен и в неё влюблён,
Она, как видно, сдерживает чувство,
Они танцуют странный котильон,
Я не постиг подобного искусства.
Так получилось по моей вине,
Я не дарил изысканных подарков,
Не посвящал стихов своей жене,
А ей хотелось этой сказки яркой.
Мальчишка бедный предан ей, как пёс,
Готов пойти за ней и в ад, серьёзно!
Смешной поэт до кончиков волос.
Она была бы с ним, но слишком поздно.
Вот какова супружества цена:
Одно цветёт, другое увядает,
Досталась мне прекрасная жена,
Из-за меня душа её страдает.
Она чиста и верностью светла,
Другие изумительны, но лживы,
Я взял письмо, когда она спала,
С ответом ход задумал некрасивый.
У всякой сказки должен быть финал,
Открыта Донна Анна, как раздета,
А я своей голубке изменял,
Мне стыдно и себе признаться в этом.
Что ж, решено, ответ ему пошлю,
Влюблённый не почувствует обмана,
Пусть выберет сама… Её люблю
И проклинать за искренность не стану.
(входит Диего, Командор прячет письмо за спиной и обращается к нему)
Чему ты улыбаешься, хитрец?
Я этот взгляд ещё вчера заметил.
Диего:
Поговорить пришёл с тобой, отец…
Я девушку одну недавно встретил.
Командор:
Она свободна?
Диего:
Боже… Да, сеньор!
С другими я не чувствую такого,
Дрожу, горю, как полевой костёр,
Да и она найти не может слова.
Ты к нам её позволишь привести?
Командор:
Пожалуй! Пусть надежда не обманет.
Я рад, проказник. А теперь прости,
Твой деловой отец немного занят.
Диего:
Не отвлекайся, я уже ушёл,
Мне дорого твоё благословенье.
Я к маме, пусть всё будет хорошо!
Я приведу подругу в воскресенье.
СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ
Лепорелло и Третья Дама, кулинар Аньес
Лепорелло:
Послушай, мой сеньор к тебе придёт,
Будь вежлива, не поступай, не глядя,
Не угоди в опасный оборот.
Третья Дама:
О, вещая моя душа! Мой дядя!
Лепорелло:
Он голоден, наивное дитя,
И обаянья в нём, как у вампира,
Тревожусь о тебе, а ты, шутя,
Кривляешься, цитируя Шекспира.
Третья Дама:
Голодного я вдоволь накормлю,
Сеньор Хуан пускай приходит смело,
Ты знаешь, дядя, я его люблю.
Лепорелло:
Святой Ксаверий! В этом-то и дело!
Явился я тебя предупредить,
Не поддавайся на его уловки,
С милейшим видом он придёт спросить
О, рыбе, что готовишь ты в духовке.
Третья Дама:
Волшебно! Пусть приходит, я прошу,
Он будет посвящён в мои секреты,
Рецепт ему в деталях опишу,
И выйду, как для праздника одета.
Я все твои намёки поняла,
Тут главное — деталь, подробность, частность,
Всё остальное — наши с ним дела,
Опасен он. Мне нравится опасность.
Лепорелло:
Я всё сказал, решай теперь сама,
В тебе я вижу глупого ребёнка,
Да будет в нём достаточно ума!
Господь с тобой, несносная девочка.
(уходит)
СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Дон Хуан:
Так что же рыба, Милая Аньес?
Третья Дама:
Сеньор, она — моё изобретенье.
Для соуса смешайте майонез,
Зелёный лук и перец халапеньо.
Залейте смесью рыбу целиком,
Поставьте в печку, не снимая шкуру, —
Et vois la! — дорада с огоньком.
Но важно рассчитать температуру.
Дон Хуан:
Звучит, как песня. Этот острый вкус
Нельзя забыть, но так легко усвоить!
Прости, перебивать тебя боюсь…
Скажи мне, кто тебя учил готовить?
Третья Дама:
Француз–отец, он был большой гурман
И часто долго странствовал по свету,
Рецепты привозил из разных стран,
Любил гостей и презирал диету.
Дон Хуан:
Мадмуазель, и мой отец любил
Компанию, что стала мне обузой.
А Лепорелло мне не говорил,
Что были у него в роду французы.
Третья Дама:
Он дядя мне по маме.
Дон Хуан:
Расскажи, какие у тебя ещё таланты?
Но только правду. Мне не нужно лжи.
В твоей семье водились музыканты?
Третья Дама:
Нет, мой сеньор, но я стихи пишу,
Хоть все они печальны, к сожаленью.
Дон Хуан:
Тогда прочти мне, что-нибудь, прошу.
Третья Дама:
Мне вспомнилось одно стихотворение.
(читает)
Я позабыл язык, втоптал в обломки честь,
А дерево горит и говорит: «Я есть».
Растёт оно, гудит в отчаянном огне,
Ни звука, ни строки не остаётся мне.
Его не погасить и невозможно сжечь,
И обжигает всё его живая речь.
Подведена черта и даже за версту
Зияет пустота в глазницах и во рту.
Не мышцы и скелет стальные, как тиски,
Под кожей у меня — гремучие пески,
Лишь между двух слогов, как подкрепленье их,
Сверкает ряд зубов — ряд клавиш голубых.
Эй, дерево, постой, беги добра и зла!
Из жилы золотой твоя торчит игла.
Единственный огонь, источник ста огней,
Не умолкай, молю, от кроны до корней!
Во мгле и в день-деньской всё ярче без стыда,
Со мной уйдёшь, за мной явился ты сюда.
Дон Хуан:
Не может… Это написала ты?
Третья Дама:
Сеньор, вы так надолго замолчали.
Дон Хуан:
Я в каждой строчке узнаю черты
Моей тревоги и большой печали.
Слова, увы, не могут избавлять
От сильной боли ближней или дальней.
Третья Дама:
Давайте мы отправимся гулять.
Дон Хуан:
Пойдёмте… чтоб не стать ещё печальней.
(Гуляют и на следующий день)
Третья Дама:
Наш с дядей род когда-то был богат.
Дон Хуан:
Когда-то… ты единственный ребёнок?
Третья Дама:
Жил с нами вместе мой любимый брат,
Он с детства странен был и слишком тонок.
(Дон Хуан и Третья Дама у неё в доме)
Третья Дама:
Сеньор Хуан… останьтесь навсегда!
На небе я, не на белье постельном.
Дон Хуан:
(про себя)
Дурак! Зачем явился ты сюда?
Голос:
Аньес, скорей! Тебя зовёт Ансельмо.
Дон Хуан:
Ансельмо. Брат. Ты говорила «жил».
Третья Дама:
Недуг не первый год над ним колдует,
Такие муки брат не заслужил,
Когда-то жил, а нынче существует.
Дон Хуан:
Парализован?
Третья Дама:
Да, мой господин.
С такой хворобой мы не знаем слада.
Но, слава Богу, бедный не один.
Дон Хуан:
Идём же! Я иду с тобой.
Третья Дама:
Не надо.
(Дон Хуан идёт с ней, пытаясь помогать Аньес и её родным ухаживать за Ансельмо)
Третья Дама:
В чем были, бедный брат, твои грехи?
Дон Хуан:
А что бормочет он? Как трудно дышит…
Твои стихи?
Мать Аньес и Ансельмо:
Сеньор… свои стихи,
Они страшны, он их всё время пишет.
(Дон Хуан и Третья Дама вдвоём)
Третья Дама:
Спасибо вам за доброту сеньор,
Моя семья над ним ночами плачет…
Дон Хуан:
Ты солгала… спрошу я не в укор,
Скажи, зачем?
Третья Дама:
Я не смогла иначе.
Дон Хуан:
(про себя)
Больному был известен мой кошмар
Так явно и подробно… Страсть Господня!
За что хватил несчастного удар?
Нет, Боже. Хватит боли на сегодня.
Мой самый сокровенный детский страх,
Тот, о котором я забыл на время,
Как воплотился он в чужих стихах?
Не важно… Что мне делать с ними всеми?
С Аньес, Ансельмо, с бедною семьёй…
Она… тоскливо мне и страшно очень,
Им помогает Лепорелло мой,
И должен я через него помочь им,
Но не встречаться больше никогда…
Ведь боль моя Ансельмо очевидна.
И больше я не возвращусь туда,
Прощай, Аньес. Как смотрит безобидно…
СЦЕНА ПЯТНАДЦАТАЯ
Автор:
Как бронзовое яблоко, закат,
Звенит и дразнит сумрак тёмно-синий,
Перед тобой я, верно, виноват,
Что не придумал зрелища красивей.
Но воздух влажный, сонный и густой
Тяжелыми мазками нарисован,
Он, будто хочет вымолвить: «Постой»,
Но медлит и не может вспомнить слово.
На свете есть такая тишина,
Что верные слова лишает силы,
Бельмом на небе светится луна,
Хоть солнце ей пока не уступило,
А тени выползают из угла
И тянутся, – ты видишь их ужимки? –
В преддверье тьмы ночной добро от зла
Неотличимо в серебристой дымке.
Наш Дон Хуан, едва письмо прочтя,
Уже летит к любимой на свиданье.
Бежал бы он, как резвое дитя,
Поняв, что это ложное посланье? –
Кто знает? – Не совсем ещё темно,
И мы, гонясь за полнотой картины,
Заглянем в приоткрытое окно
Вечерней спальни молодой Церлины.
Церлина с другом
Церлина:
Мне снился сон о милой госпоже,
Он просто выворачивает душу…
Друг:
Не плач, amiga, ты не спишь уже.
Церлина:
Я расскажу тебе его, послушай.
Моя сеньора вся обнажена
Стоит одна, как будто на распутье
Меж двух зверей, стесняется она,
А тварей клетки сдерживают прутья.
Вот, будто лев печальный молодой,
А вот дракон с железными глазами,
Лев молод, но почти уже седой,
Дракон похож на драгоценный камень.
И госпоже моей несдобровать,
Они хотят её, рыдают оба,
Пытаясь Донне сердце разорвать,
Но в этом вопле – жалоба, не злоба.
Прости меня, я всё ещё дрожу,
А комната, как будто бы в тумане,
Я больше никому не расскажу,
Особенно любимой Донне Анне.
Друг:
Забудь, сердечко, это – просто сон,
Он растворился, больше не вернётся.
Ложись поближе. Слышишь этот звон?
Пусть вдребезги дурное разобьётся.
СЦЕНА ШЕСНАДЦАТАЯ
Вместо Донны Анны Дона Хуана встречает Командор
Командор:
Меня увидеть ты не ожидал,
И страсть к сеньоре тоже не остыла.
Боишься ты, что учиню скандал,
Но я спокоен, друг, не тут-то было.
Ты думал, Моцарт разразится здесь,
И тень тебя утащит в ад кромешный?
Мне нравится, мой друг, такая спесь,
Но я, пожалуй, тоже не безгрешный.
Я дам своей сеньоре честный шанс,
Не стоит причитать и лезть из кожи,
Пусть выберет она того из нас,
Кто ей нужней, милее и дороже.
Входит Донна Анна
Вы оба здесь. О, Господи, зачем?
Любовь, ты, верно, надо мной смеёшься!
Командор:
Моя голубка! Я его не съем…
Ну, выбирай же, с кем ты остаёшься?
Донна Анна:
Сейчас?
Командор:
О, да! Прошу тебя, — сейчас.
Немедля и не опуская взгляда.
Донна Анна:
Ты заставляешь выбирать из вас?
Командор:
Мне просьбу повторить? Могу.
Донна Анна:
Не надо.
Дон Хуан:
(Донне Анне)
Прости мне дерзость, только без тебя
Мне безразличны и огонь, и стужа,
Я знаю всё и всё приму, любя.
Донна Анна:
Я выбрала. Я выбираю мужа.
После выбора, сделанного Донной Анной.
Автор:
В душе сметённой всё меняет строй
И примириться пробует с потерей.
Вот отчего знакомый нам герой
Сейчас заговорит в другом размере.
Дон Хуан:
Душа бедна, а слово скудно,
Сильны желание и страх.
Прости за то, что очень трудно
Порой держать себя в руках,
За то, что с собственной виною
Справляюсь я с большим трудом,
За то, что ласточкой ночною
Влетаю в твой спокойный дом.
За тонкие, тугие струнки
Сомнений, за огонь руки,
За откровенные рисунки,
За слишком горькие стихи,
За то, что я в делах не мастер,
За то, что не умею быть,
За варварство наивной страсти,
За неоправданную прыть,
За ужас немощи глубинный,
И за гордыню вместе с ним,
За невозможные Афины,
За детский Иерусалим.
За то, что, что каждый миг покоя
Меняю я на плач теней,
За то, что снова замок строю
Из брошенных в меня камней.
За то, что я, увы, не воин,
За то, что я шучу, скорбя,
И улыбаюсь, недостоин
Чужих усилий и тебя,
За то, что я других не вижу,
И сам себя не узнаю,
За шепот странный и бесстыжий,
За растревоженность мою.
За слишком громкое молчанье,
За увлечённость чепухой,
За тягу к самобичеванью,
За свежесть музыки чужой…
За то, что жизнь моя без маски
Нага с тобой наедине,
И нежность, жаждущая ласки,
Не умещается во мне.
(уходит)
Дон Хуан и Лепорелло
Дон Хуан:
Протанцевать последний твист с судьбой,
Не ныть, не плакать и не обозлиться,
Став коммивояжёром, как Рембо,
Как Мопассан окончив психбольницей,
Бродить под солнцем безымянных стран,
Что идиоты называют раем.
Скорее, Лепорелло! Чемодан!
Лепорелло:
Я всё уже собрал.
Дон Хуан:
Мы уезжаем.
Лепорелло:
Куда, сеньор?
Дон Хуан:
Скажи мне сам, куда.
Теперь дорога лишена маршрута,
Сперва в Танжер, но лишь бы навсегда
Я мог подальше странствовать отсюда,
И кнут, меня секущий перегрызть,
Тоску превозмогая без обмана,
Достойно жить единственную жизнь,
Как жизнь, неся с собою Донну Анну.
Донна Анна
Я поступила правильно, а он
Уехал сразу, чтобы не вернуться,
Закончился наивный, странный сон,
Сеньора Анна, вам пора проснуться.
Ваш взрослый сын собрался под венец,
Быть правильной – не значит стать счастливой,
Есть у всего начало и конец,
Примите этот жребий терпеливо.
Рассеялся цветной желаний дым,
Так не смотрите грустно и устало,
Вы мир и радость дарите родным,
А это, видит Бог, — совсем не мало.
Автор:
Любовь моя! Окончен мой рассказ,
Наверно, всё решилось слишком скоро,
И если недовольна ты сейчас,
Твой гнев я заслужил без оговорок.
Но если эти строки так чисты,
Что заставляют плакать и смеяться,
То знай, родная, им виною ты,
Прошу тебя, не торопись прощаться.
Минует день, за ним пройдёт другой,
Остановить их смену невозможно,
Как много дней мы проведём с тобой! –
Ужасно мало этого, ничтожно.
И день и ночь в любом краю земли
Похожи странно: что поделать с ними?
И сколько дней бы нам ни отвели,
Увы, твоим ночам не стать моими.
Сжимает мойра в кулачке песок,
И струйкой тонкой сыплет на дорогу,
Нам неизвестен отпущенья срок, –
Спасибо за незнанье! – Слава Богу!
Мы видим лишь прозрачную межу,
Что отделяет небо голубое
От тверди… тайным шёпотом скажу,
В нас тихо дремлют ангелы с тобою,
Не слушай время, стёртое до дыр,
К ушедшему, как прежде, не вернуться,
Пусть тает всё и пусть конечен мир, –
Мы будем здесь, когда они проснутся.