Памяти Елизаветы Алексеевны. Арсеньевой
И в зеркала потом не посмотрела,
Боялась там увидеть вечный мрак,
Куда стремилась и чего хотела?
Кавказ остался за чертою. Драк,
Дуэлей, женщин, ничего не будет,
И все-таки склонившись у огня,
Она еще листала Книгу судеб,
Пытаясь суть печальную понять.
Пытаясь защитить его от света,
И уберечь от бури роковой.
-Убит поэт, и больше нет поэта.
И душу он ее унес с собой.
И в зеркале она не отражалась,
И черный не снимала свой наряд,
И лишь тоска в душе ее осталась.
Ее Тарханы до сих пор хранят.
Что зеркало, и что в нем отразится,
Когда его забрал жестокий рок,
Чванливая, безумная столица
Несется в пропасть, что там между строк
Так поздно разглядеть она сумела,
О чем еще мечтала, что ждала?
Холодный дождь, душа ее летела
За Демоном, когда сгущалась мгла.
Она сидела в замке у Тамары,
Надеялась, что он еще придет,
Но нет его, изверилась, устала,
Так оборвался призрачный полет.
О, если б знать, но верить не посмела,
Что он ее покинул навсегда,
И лишь русалка о разлуке пела,
Ночами у забытого пруда.
Четыре года, как четыре века,
Тянулись в пустоте, сгущалась тьма,
А там, где больше боли нет и света,
Где только раздражает кутерьма,
Она одна почти наивно верит,
Что здесь и там он неразлучен с ней,
И можно распахнуть любые двери,
Чтобы обнять, обнять его скорей.
И спросит: -А почто меня оставил?
Зачем мне мир, в котором нет тебя?
В котором кто-то все навек исправил
И можно жить лишь веря и любя.
Кого любила, все он забирает,
Меня ж забыл зачем-то на земле.
Тарханы обреченно засыпают.
Метель поет о холоде во мгле.
И вдруг шаги, и все очнулось в доме,
Она рванулась в залу, свет зажгла.
- Пришел, явился, наконец-то, вспомнил.
Она покой и счастье обрела,
Увы, не здесь, на острове Буяне,
Но все забыв, она за ним летит,
И черный конь теряется в тумане,
Когда звучат мятежные стихи.