Страх длительный, мучительнейший срок,
когда я средь предметов затхлых в школе
был одинок – о время странной боли,
но и потом на улице, на воле,
там, где фонтаны тяжесть побороли,
в саду, где брезжит мир больших дорог,
я в платьице, как девочка, - предлог
для зависти к другим в случайной роли;
о как я, привыкая к странной боли,
был одинок!
Ловя вдали обрывки мнимой сути,
я всматривался в толчею распутий,
в мужчин и в женщин, в женщин и в мужчин,
среди детей, среди собак один,
среди домов и повседневной мути,
тревога, бредни с приступами жути,
о глубь глубин!
Мяч, обруч... Игры в замкнутом движенье,
в саду, где блёклый лист вот-вот вспорхнёт;
гоняться друг за другом в окруженье
угрюмых взрослых; кто со мной шагнёт
в глубь вечера и, вызвав напряженье
всех чувств моих, домой меня вернёт?
О ускользающее постиженье,
о страх, о гнёт!
А серый пруд, где парус шхуны мнимой
сопутствовал игрушечной страде,
но настоящим парусом гонимо
воспоминанье при чужой звезде,
а маленькое всё ещё хранимо
лицо, быть может, в сумрачной воде;
со всею жизнью, детство, ты сравнимо,
но где ты, где?