Думается не допишу, впрочем, как и до этого ранее. Начну запинаться на запятых и точках, и других знаках не только препинания. Но хочеться рассказать историю из детства. Собрать несколько образов в одну кучу, перемешать их взболтав со всей возможной дури. Да вывалить на бумагу, домыслив немного для интереса читателя, но не искажая враньем откровенно безбожным.
Значит жил да был в одном небольшом городке один такой человечек. Совсем не большой, но уже и не маленький. Анчуткой его кликали на улице, а по свидетельству был он Андрейкой. Нрава он был храбро-робкого и все время ходил за старшим братом, который не блистал умом, но выкрутится из косячных тем умел. То лыжи смажет и был таков, а убежать не удалось, легок был слезу надовить, как по мановению волшебной палочки. Мол, не бейте дяденька, кушать хочется. Хотя, впрочем, не всегда это и враньем было. Им и правда часто есть хотелось, но чаще просто пожрать, хоть кипятка голого с хлебушком, летом вприкуску с яблочком, а зимой и без оного. Ведь жили они, как верблюды в степи, на вольном выпасе. Что с****ел, то и пожрал. А родителям дела мало было, бухали бывшие пролетарии на фоне деиндустриализации, как не в себя, не останавливаясь и не пытаясь осмыслить вокруг происходящее.
Тут я немного отвлекусь от повествования, для лучшего понимания, как собственно это семейство в городок наш прибыло. Любопытство свое безмерное, было восполнено рассказами их родителей, родственниками наезжавшими и собственными наблюдениями. И вот, что я расскажу, как эти люди переехали в наш городок из столицы одной из бывшей социалистической страны.
Значит родители Анчутки к девяносто первому были вполне себе сформировавшиеся ячейкой общества в виде молодой семьи с младенцем на руках. Папа работал в вагоноремонтном цехе мастером, а мать уборщицей в том же депо, но в цехе отвечавшем за выход вагонов в удобоваримом состоянии на линию, после ремонта. Им как молодой семье с ребенком выдали квартиру, за их рабочие достижения. Квартира была не абы где. А рядом с местом работы, в доме построенном в складчину работниками того самого депо.
Но тут грянул 1993, наконец до республики дошел призыв одного алкаша, что берите суверенитета сколько хотите. И тут началось. Эффективные собственники взяли его столько, что у некоторых пасть рвалась вдоль зубов на челюсти, а у других животы лопались от несварения. Но были и те кто сумел приспособиться к рыночным отношениям. Те которые не задумываясь о развитии производства здесь и сейчас, продали депо, в котором трудились Анчуткины родители. Продали депо, даже не по себестоимости, а просто на металлолом. А работников, причем квалифицированных, просто выбросили на улицу. Заставив их заниматься поденщиной, то есть наниматься на разовые работы, которые пойди еще найди. Вот так Анчуткины родители стали батраками, хоть как то пытавшимися сохранить человеческое лицо. Которое они утратили в борьбе за существование, ибо этой стране уже не нужны были технические специалисты и грамотные уборщицы. Так как из-за отсутствия заводов, бывшие заводчане стали балластом на ногах нарождающегося капитала.
Родители Анчутки, тогда еще не рОжденного. Пытались сохранить хотя бы видимосить нормальной семьи. Но не удалось. Беспросветная нищета ждала их на горизонте в свои теплые объятья. И первой с катушек поехала их мать. Начав бухать без просветно, утягивая на дно своего мужа, который еще пытался барахтаться на волнах свободного рынка. Пытаясь заработать, то прикрутив люстру к потолку, то покрасив забор оплату получив два ведра помидор. Но и его моральных сил на долго не хватило. Он в тянулся в дурман алкоголя, приносящий забытие и облегчение на мнгновение, вечно требующий продолжения.
И тут появились родственнички, с печеньками и шоколадками для детей и вонючей паленкой для родителей. Всегда и в любых количествах. Не долго они их обихаживали. Двух недельный запой закончился подписанием двух дарственных. Одну значиться на квартиру в центре столицы, другой на домик в нашем городке и страшной компенсанцией в восемьсот долларов.
Ой, как эти восемьсот долларов пропивались в пору рассказать отдельную историю. Но я не буду расписыват, сейчас это не к чему. Получилось так, что домик их превратился в шалман и кто там только не сиживал. А в это время Анчутка с братом, натнулись на нас на местных.
Тут, то и пойдет история про мою дружбу с Анчуткой.
Было Анчутке лет десять, а мне двенадцать. И что нибудь украсть, было для меня не простой забавой, а средством накормить сестренку с братишкой. И увидев нуждающихся в помощи, я попытался им помочь.
Там где они жили, соседи были родителями моих одноклассников, учителей, моих шестиюродных родственников, друзей моей матери и отца. И я их принял в свой небольшой способ заработка. Где-то с****ить алюминиевую флягу, а где-то и огород вскопать. Но держаться с ними было тяжело. Они все время норовили сделать все по быстрому и не работать. Пытаясь подтянуть их под себя. Я проебал момент, как их под себя забрал мой кент «Лысый». И Стали они уже пахать на него, совершенно отбившись от моих рук.
Я уехал из этого города. Далеко и навсегда. Последнее и единственное, что я знаю. Анчутка погиб в госпитале от многочисленных ожогов. Они нашли подвал в доме , который должны были снести. Засели в нем нюхать бензин, нанюхались и опять уснули. А утром произошло внезапное. Анчуткин брат проснулся и закурил, как только он чиркнул спичкой, пары бензина скопившиеся, в помещении подвала, моментально взорвались и воспламенились, опрокинувшись чашкой бензина на Анчутку. Восемьдесят процентов поражения кожи, без немедленной госпитализации убили его мнгновенно. Брат его страдал медленно в дыму, чаду, но все же выбрался. Хоть и думал, что умрет.
Да и собственно умрет он не через так уж и долго. Через пару лет пребьют ему хребет штакетиной от соседского забора. Это я уже собственными глазами не видел, лишь знал по рассказам моих близких и очень хорошо знакомых безразличных к их судьбам людей.