После возвращения из Польши в Петербург, на торжественных приемах у Екатерины по поводу окончания компании, Суворов вел себя с подчеркнутым достоинством, в глаза и за глаза, разоблачая лицемерие и ложь, от какого бы вельможи они ни исходили. Торжества в Петербурге окончились, а 6 [17] ноября 1796 в Зимнем дворце в Санкт-Петербурге скончалась и сама императрица Самодержица Всероссийская Екатерина II. На престол вступил Павел I.
Дальнейшее пребывание Суворова в столице для подавляющего большинства придворных, даже близких к Екатерине, становилось неприемлемым.
24 ноября 1796 Суворов получил назначение командующим Екатеринославской дивизией — одной из самой больших в русской армий, расположенной на юге. Главный штаб своей армии Суворов разместил в городе Тульчине. Наступило время, когда он мог полностью осмыслить и записать усовершенствованную им «Науку побеждать». В 1796 году суворовские правила официально вошли в Устав российской армии и стали ее боевой основой.
Однако судьба и на этот раз поразила Суворова своим новым своим «тиранством». Павел I — фанатичный почитатель фридриховского военного строя, который считал, что возвратившиеся из похода войска потеряли внешний вид, разучились маршировать по уставу, заменил суворовский устав строгой прусской дисциплиной. Целью обучения солдат стала теперь стройная маршировка на парадах, выправка, умение стоять в караулах, уборка волос и щегольское одеяние. Чтобы при маршировке не гнулись колени, под них подвязывались лубки. Русского солдата одевали неудобно и тяжело, о суворовской быстроте и натиске речи уже не шло. В некоторых полках заведен был специальный станок, к которому привинчивали солдата на несколько часов, чтобы сохранить у него прямую фигуру. За сутки до того, как рота отправлялась на караул, начинали убирать волосы, а когда замысловатые прически были готовы, то спать можно было только сидя, чтобы не разрушить сложное парикмахерское сооружение. Основные задачи, стоявшие перед армией, отошли на задний план и почитались маловажными. Как остроумно отметил один из военных критиков того времени, «исправность ружья в редких полках наблюдаема была, потому стреляло ли оно, или нет, не всякой замечал, ибо войска готовились для глаз и хвалы, а не для войны». Помимо всего, в армии широко были распространены телесные наказания и насаждался прусский взгляд на солдата, как на «простой механизм, артикулом предусмотренный». В издевках Суворова над новыми армейскими порядками Павел усматривал высший вид неповиновения полководца Екатерининской эпохи, а Павел безоговорочно смещал всех, кто ему напоминал правление матери.
17 декабря 1796 Суворов был назначен шефом Суздальского пехотного полка, но по сообщению великого князя Александра Павловича Президенту Военной коллегии — графу Салтыкову «высочайше повелено оставить назначение без исполнения впредь до повеления».
15 января 1797 Высочайшим приказом объявлено: «Государь император делает выговор генерал-фельдмаршалу графу Суворов у за сделанный им самовольный отпуск подполковнику Батурину, который отправлен обратно к своему полку; и оную власть не имеет никто кроме государя, что и означено в изданном уставе, выключая только того случая, когда армия заграницей».
В приказе от 23 января 1797 года объявлено: «Присланный от фельдмаршала графа Суворова капитан Мерлин определяется в Ригу, в гарнизонный полк, а фельдмаршалу графу Суворову делается выговор за присылку курьером из военнослужащих и без всякого дела».
Того же 23 января было отправлено в Тульчин с фельдегерем именное высочайшее повеление следующего содержания: «Господин фельдмаршал граф Суворов-Рымникский. Заключая по присланному от вас донесению, что вы не получили еще повелений наших, о неупотреблении офицеров в курьерские должности, для примеру других приказали: отправленного от вас капитана Мерлина поместить в Ригу в гарнизонный полк. Удивляемся, что вы, тот, коего мы почитали из первых к исполнению воли нашей, остаетесь последним, и как достоинство должно поддерживаемо быть временем, то и надеемся, что вы впредь не доведете нас до сомнения во оном».
В начале 1797 года Суворов написал записку «Буря мыслей», в которой осуждал павловские нововведения в армии.
27 января 1797 года Екатеринославская дивизия сдана генерал-лейтенанту Беклешову, а Суворову приказано быть в Санкт-Петербурге и остаться без команды.
6 февраля 1797 Павел приказал отставить Суворова, объявив высочайшим приказом: «Фельдмаршал граф Суворов, отнесясь его императорскому величеству, что так как войны нет и ему делать нечего, за подобный отзыв отставляется от службы. Тем же приказом Преображенского полка батальон генерал-фельдмаршала графа Суворова отдан генерал-лейтенанту князю Голицыну».
Всеподданнейшим рапортом от 12 мая 1797 года генерал от инфантерии Архаров донес Павлу I, что «граф Суворов доставлен в город Боровичи сего мая 5-го числа и в вотчине своей того уезда на высочайше поведенном основании жительствует».
Параграф 6 секретной инструкции отправленному по высочайшему повелению в Боровичи коллежскому асессору Николеву для надзора за Суворовым гласит:
«Впрочем, будучи Вы с некоторого времени ему самому знакомым, должны стараться всевозможным образом сохранить к нему должное почтение, и не подать ни малейшего повода ни ему, ни приближенным его, или домашним людям, к неудовольствию, но паче оказывать ласку и доброхотство. А потому, когда бы он, граф Суворов, вознамерился куда-нибудь поехать в гости, или на посещение кого-либо, то представлять ему учтивым образом, что, по теперешнему положению его, того делать не можно; если же бы он оказал тут свое усиление, то объявить ему о сем Высочайшую Его Императорского Величества волю, и потом отказать на отрез и меня уведомить. Павел».
Ровно через год, 14 февраля 1798 года, Павел I вызвал Суворова в Петербург. Генерал - фельдмаршал Суворов вследствие высочайшего рескрипта поспешил явиться государю, но об определении его вновь на службу высочайшего приказа так и не состоялось, так как несмотря на оказанный милостивый прием, непримиримый старик продолжал бесстрашно говорить правду о возмущавших его новых порядках. Через две недели Суворову предложено было снова отправиться в его новгородское имение.
Одиночество и тяжелые переживания Суворова в Кончанском продолжались. Бездействие угнетало его. Он даже написал специальную просьбу Павлу о том, чтобы ему разрешено было уйти в монахи, но ответа не получил. Однако еще через год международные события заставили Европу обратить взоры в сторону кончанского отшельника.
В начале 1799 года революционные французские войска заняли австрийские владения в Италии. Призрак Великой французской революции пугал европейских монархов. Австрия заключила союз с Россией для совместных действий против французов. К союзу примкнули Англия, Турция и итальянское княжество Неаполь. Российский чрезвычайный посол в Вене граф Андрей Кириллович Разумовский известил Павла I, что тамошний двор назначил эрцгерцога Иосифа предводителем союзной армии для войны с французами в Италии. Затрудняясь в избрании ему помощника со стороны России, двор остановил свое внимание на Суворове, как на полководце, который в предыдущую турецкую войну сумел приобрести уважение и завоевать доверие австрийцев. В феврале 1799 г. флигель-адъютант генерал Толбухин привез Суворову в село Кончанское собственноручное письмо Павла, которое кончалось словами: «при теперешних европейских обстоятельствах долгом почитаю не от своего только лица, но от лица и других предложить вам взять дело и команду на себя и прибыть сюда для отъезда в Вену».
К этому официальному документу Павел присоединил личное письмо, в котором писал:
«Теперь нам не время рассчитываться... Поспешите приездом сюда и не отнимайте у славы вашей времени».
В тот же день Суворов выехал в Петербург. Сборы были недолги. Суворов письменно распорядился: «Час собираться, другой отправляться. Еду с четырьмя товарищами. Приготовить 18 лошадей. Денег на дорогу взять 250 руб. Еду не на шутку, да ведь я же служил здесь дьячком и пел басом, а теперь еду петь Марсом».