Уильям Купер. Задача. Книга I. Софа (1-2)
Фрагмент 1-2
Потом из Индии пришел тростник,
Заморским лоском похваляясь гордо;
Приятный глазу и на ощупь мил,
Он стал каноном мебельных ремесел.
Плетение решетчатых структур
Вело к явленью и триумфу стула.
Нелеп и груб, лишен гостеприимства
Был первый стул. О спинку опершись,
Тотчас деревенела поясница;
Ваш тыл съезжал как с горки ледяной,
Пока нога нащупать пол пыталась.
Все это для богатых. Средний класс,
К благопристойной скромности приучен,
Сидел на грубо выделанной коже
Подушек тощих, жестких, словно дуб,
Поверх которого они лежали,
То здесь, то там показывая клок
Зеленых или красных грубых ниток.
А дуб для стульев в изобилье рос
В те времена, и Альбион счастливый
Громоздкие сиденья ставил в ряд.
Тут в подлокотниках нужда явилась.
По слухам, олдермен из Крипплгейта
Их изобрел, хотя иные верят
В приоритет дородного попа,
Грешившего наукой на досуге.
Но подлокотник, избегая локтя,
Стремился упереться вам в ребро
И ставил синяки, а плечи выше
Ушей взлетали. Время шло и шло.
Мужчины долго бы терпели муки,
Но нежный пол, достойный лучшей доли,
Вдруг возроптал. И тотчас красоте
Сочувствуя, воспрянул гибкий ум
Изобретателя: возник диван –
Два подлокотника по сторонам,
Один – по центру, может деликатно
Он разделить людей, а может сблизить.
Таков был трон у пары королей
Когда-то в Брентфорде.(***) Простой же люд,
Делил сиденья тесных фаэтонов
И выглядел вполне по-королевски.
Но вытянуть в полулежачей позе
Расслабленные члены, шею, спину –
Для будущих времен приберегла
Судьба блаженство это, как награду.
Так благо входит в наш подлунный мир,
Но медленно здесь совершенство зреет:
Сперва нужда дала нам табурет,
Затем любовь к удобствам – стул и кресло,
И наконец, дух роскоши – Софу.
William Cowper. The Task.
Book I. Sofa
Excerpt 1-2
Now came the cane from India, smooth and bright
With Nature’s varnish; severed into stripes
That interlaced each other, these supplied,
Of texture firm, a lattice-work that braced
The new machine, and it became a chair.
But restless was the chair; the back erect
Distressed the weary loins that felt no ease;
The slippery seat betrayed the sliding part
That pressed it, and the feet hung dangling down,
Anxious in vain to find the distant floor.
These for the rich: the rest, whom fate had placed
In modest mediocrity, content
With base materials, sat on well-tanned hides
Obdurate and unyielding, glassy smooth,
With here and there a tuft of crimson yarn,
Or scarlet crewel in the cushion fixed:
If cushion might be called, what harder seemed
Than the firm oak of which the frame was formed.
No want of timber then was felt or feared
In Albion’s happy isle. The lumber stood
Ponderous, and fixed by its own massy weight.
But elbows still were wanting; these, some say,
An alderman of Cripplegate contrived,
And some ascribe the invention to a priest
Burly and big, and studious of his ease.
But rude at first, and not with easy slope
Receding wide, they pressed against the ribs,
And bruised the side, and elevated high
Taught the raised shoulders to invade the ears.
Long time elapsed or e’er our rugged sires
Complained, though incommodiously pent in,
And ill at ease behind. The ladies first
Gan murmur, as became the softer sex.
Ingenious fancy, never better pleased
Than when employed to accommodate the fair,
Heard the sweet moan with pity, and devised
The soft settee; one elbow at each end,
And in the midst an elbow, it received,
United yet divided, twain at once.
So sit two kings of Brentford on one throne;
And so two citizens who take the air,
Close packed and smiling in a chaise and one.
But relaxation of the languid frame
By soft recumbency of outstretched limbs,
Was bliss reserved for happier days; so slow
The growth of what is excellent, so hard
To attain perfection in this nether world.
Thus first necessity invented stools,
Convenience next suggested elbow-chairs,
And luxury the accomplished Sofa last.