Когда я тебя провожал,
В Пулково плакали даже таксисты,
С моего несчастного лица можно было рисовать печаль,
(аста ла виста).
Самолёт улетал, сука, так быстро...
Теперь не найду себе места я,
Ирония судьбы, правда чистая.
Я слёз никогда не сдерживал, знают близкие, расскажут,
Мои стихи откровеннее, чем мои песни, в них я раскрываюсь больше, даже...
По крайней мере в тексте не будет никакой музыки грустной,
Каждый может представить любую мелодию, читая буквы мои, устно.
Мне по жизни, было бы легче, не придумывай я, сам себе заботы
Нравится, как пахнет в метро, это рельсы смазывают креозотом,
Чтобы поезд лучше ехал, вёз людей на работы,
Вот, мне бы такую мазь для головы, чтобы я не был таким идиотом.
Филологи с Москвы пишут, - " Твои стихи ужасные, не позорься", вдохи, ахи,
Я бы им ответил, что- нибудь в духе, -" А, не пошли бы вы на ***",
Когда, я выходил из Пулково, роняя слёзы, стюардессы смеялись,
Таксисты не оставили от меня и мокрого следа, взяли и съебались.
Напротив Чернышевской сижу теперь и кости глодаю,
Был бы волком, на луну выл, но я собака, своё место знаю.
В этом городе всё пропиталось тобой; дворы, улицы, и этот старый дом,
В который, я возвращаюсь обратно, по старой традиции - в такси и с коньяком.
Ни к себе, ни к тебе, никуда...