«Придет время, когда ты решишь, что все кончено. Это и будет начало»
Луис Ламур
… Забрезжил свет. Повеяло теплом.
Увидел я тропу в родимый дом.
Пошёл к нему неверными шагами
по склону вверх. Навстречу со двора
ко мне спускалась старшая сестра,
но путь не сокращался между нами.
Подумалось: в своём ли я уме? —
когда она светилась в полутьме
как то ли демон, то ли ангел Божий.
И через долгих нескольких минут
сестра произнесла:
— Зачем ты тут?
Простой вопрос пробил меня до дрожи.
А я не мог ответить — в горле ком.
Собрав воспоминания с трудом,
ей говорил бессвязно и без толку
о том, как посреди густых лугов
мы строили блиндаж, копали ров,
пока «арта» противника умолкла.
Как, нехотя, ушёл на передок —
штабным кидалам будто невдомёк,
что «калаши» — не ровня миномётам,
что там лютует дрон, бушует град,
двухсотые неделями смердят,
и неустанно смерть плетёт тенёта.
Я вспомнил, как смешались звон и мгла.
Кровь уши обожгла и потекла
за ворот. Закружилась лесополка.
И день померк, убитый наповал.
И я травинкой скошенной упал
на броник, в спину раненый осколком.
Мне снилось, как мятежная луна
грозила булавой — тобі хана!
А звёзды опустились ниже кроны
и стали шатки. Стоит ветру пнуть —
срываются и падают на грудь
кому-то в министерстве обороны.
Теперь я здесь. Такие вот дела...
Сестра вздохнула:
— Рано я ушла, иначе на войну не отпустила б.
Запомни, брат, как дважды два — не пять,
так рушить — не равно освобождать,
а истина в свободе, а не в силе.
Ещё она добавила:
— Родной, покайся и слезой грехи омой,
иди и доживи свой век достойно.
Наступит время — встретимся с тобой.
И всё перед глазами пеленой
покрылось вдруг. И стало мне спокойно.
...Росой умылась лесополоса.
Услышав хруст шагов и голоса,
я всхлипнул от отчаянья и жажды...
— Живий?
— Живий. Тягни його в шпиталь,
якщо не окочурився на жаль.
Свої його покинули.
— Як завжди.
...Сестрёнка, я почти здоров. В плену.
Октябрь роняет листья на войну.
Священник дал иконку на удачу.
Глаза Марии — копия твои.
На юге продолжаются бои.
А я в её лицо смотрю ... и плачу.
10.2023