Снова чёрная смоль
непроглядных ночей
распаляет мой мозг
и влечёт за собой
вереницу мучительных снов,
где ничей
и покинутый
ты
без бесед
и речей,
обнимаешь меня ,
утоляя сиротство,
одинокой,
погрязшей в тягучей трясине,
беспросветной нежизни,
где подлость
и скотство
обступают окрест
с неких пор
и поныне.
Открываюсь навстречу
настойчивым ласкам,
утопая в желании
быть искушённой.
Потакаю стремлению
тесно
и вязко
двух доверчивых тел
сочетаться дарёно.
Каждый вздох твой
во мне
отзывается эхом
обоюдно влечение
и нарастает.
Злобной нечисти шёпот
нам не помеха —
бесноватые твари шипят
без ответа.
Обжигают ладони,
лишая рассудка —
я на грани потери
людского обличья.
Словно зверь
или птица
всё чувствую чутко,
но безвольно слаба,
моя плоть истерична.
Этот сон на повторе
терзает
и губит.
В яви ты от меня
бесконечно далёк.
И, возможно, просить о нём
странно
и глупо,
Но молюсь и прошу,
как огня
мотылёк.