Во мгле веков становишься бездомным,
Привычно тащишь ношу на горбу,
Размеренно, без ропота, спокойно,
В себя вдыхая пыль и темноту.
Я маскируюсь глупенькой усмешкой,
На дне кувшина тонет мой ковчег.
Всего лишь джинн без всяческой надежды,
В конце дошедший до последних черт.
Я так живу, ветрами опаленный,
Плод времени, бездушное дитя
И двор мету от имени казненных,
Под мерный шум неверного дождя.
В кувшине мне «обидно за державу»,
Что хамский век, коррупция, раздрай,
Что четверть легких превратилась в жабры,
Что на плече ожоги от костра.
Я не прельщаюсь золотом латунным,
Все деньги для меня базарный грош,
Мои старанья пропадают втуне
И все тысячелетья дым и ложь.
Эпоха бьет кувалдой просвященной:
Секрет кувшина тут же нам отдай,
Его бы продала определенно
Лишь за треску морскую и минтай.
В глуби веков знамена и злодейства,
Джинн не спасет от бед, угроз, невзгод,
В воскресный вечер спит он сном младенца,
Вершитель судьб и честный кукловод.