Автор: Гамзатов Расул Гамзатович
(8 сентября 1923 года – 3 ноября 2003 года) – советский и российский поэт, прозаик, переводчик, участник Великой Отечественной войны, публицист и политический деятель. Народный поэт Дагестанской АССР (1959). Герой Социалистического Труда (1974). Лауреат Ленинской (1963) и Сталинской премии третьей степени (1952).
Расул Гамзатов родился в ауле Цада Хунзахского района Дагестана. Аварец. Учился в Аранинской средней школе. Окончил Аварское педучилище в 1939 году. До 1941 года работал школьным учителем, затем – помощником режиссёра в театре, журналистом в газетах и на радио. С 1945 по 1950 годы учился в Литературном институте им. А.М. Горького в Москве. Депутат Совета Союза Верховного Совета СССР 6-11 созывов (1962–1989) от Дагестанской АССР. В 1962–1966 гг. и с 1971 года был членом Президиума Верховного Совета СССР. Действительный член Петровской академии наук и искусств. Расул Гамзатов начал писать стихи в 1932 году, печататься – в 1937 году, в республиканской аварской газете «Большевик гор». Первая книга на аварском языке вышла в 1943 году. Он переводил на аварский язык классическую и современную русскую литературу, в том числе А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, В.В. Маяковского и С.А. Есенина. Р. Гамзатов был членом редколлегии журналов «Новый Мир», «Дружба народов», газет «Литературная газета», «Литературная Россия», других газет и журналов. С 1951 года и до конца жизни возглавлял писательскую организацию Даге-стана. Скончался в Центральной клинической больнице города Москвы. Похоронен на старом мусульманском кладбище в Тарки у подножья горы Тарки-Тау, рядом с могилой жены.
Баш на баш
Сначала на пандуре – трим, трам, трах,
Еще раз на пандуре – трах, трам, трим.
Жили когда-то у нас в горах
Три друга – Гимбат, Магома, Селим.
Сначала на пандуре – трим, трам, трах,
Еще раз на пандуре – трах, трам, трим.
Жили когда-то у нас в горах
Три друга – Гимбат, Магома, Селим.
Дружбу надо всегда крепить.
В гости позвал Селим друзей.
Собрались друзья и начали пить.
Выпил одну – еще налей!
Слегка помутилось у них в уме,
И тут случилось – злая судьба! –
Села муха на лоб Магоме,
Села как раз посередке лба.
Селим разозлился: как же так?
Такой досады не знал он в жизнь.
В доме его обижен кунак,
Наглая муха, ну, держись!
Ловко выхватил он пистолет:
«Кунака обижать не позволю я!»
Мухи нет, но и гостя нет.
Чокнулись и запели друзья:
Ца хушала, ца нушала,
Получилось баш на баш.
Ца хушала, ца нушала,
Один чужой, а один наш.
II
Сначала на пандуре – трим, трам, трах,
Еще раз на пандуре – трах, трам, трим.
Жили когда-то у нас в горах
Два верных друга Гимбат и Селим.
И верную дружбу надо крепить.
Селима в гости позвал Гимбат.
Сели друзья и стали пить.
Гость доволен, хозяин рад.
По последней налили, прощаться чтоб,
Слезы блестят на глазах друзей,
Но тут Селиму села на лоб
Наглая муха промеж бровей.
Гимбат рассердился: как же так!
Такой досады не знал он в жизнь.
В доме его обижен кунак.
Наглая муха, ну, держись!
Ловко выхватил он пистолет,
Кунаку удружить по-хозяйски рад.
Мухи нет, но и гостя нет.
Один про себя запел Гимбат:
Ца хушала, ца нушала,
Получилось баш на баш.
Ца хушала, ца нушала,
Один чужой, а один наш.
III
Сначала на пандуре – трим, трам, трах.
Еще раз на пандуре – трах, трам, трим.
Жил когда-то у нас в горах
Гимбат, оставшись совсем один.
Где друг Магома, где друг Селим?
Распался, нарушился их союз,
То, что не трудно выпить троим,
Одному Гимбату – тяжелый груз.
Гимбат за друзей как верный друг
Неделю пьет и другую пьет.
Но однажды в полдень услышал вдруг:
Наглая муха по лбу ползет.
Гимбат рассердился: как же так!
Такой досады не знал он в жизнь.
Ведь себе самому я тоже кунак.
Наглая муха, ну, держись!
Ловко выхватил пистолет,
Перед нахалкой бряцая им,
Но, немного подумав, сказал он: – Нет,
Давай мы лучше поговорим.
Ты наглая муха. Не знаешь стыда.
Тебя расплющил бы мой свинец,
Но затянулась у нас вражда,
Давай-ка положим мы ей конец.
Заключим-ка мир. Меня не тревожь.
Тогда и Гимбат тебя не убьет.
Ведь если погибнем, подумай, кто ж
Старую песенку пропоет.
Ца хушала, ца нушала,
Получилось баш на баш.
Ца хушала, ца нушала,
Один чужой, а один наш.